Ох уж эта Алька

– Ну, а теперь - правду и только правду.

Алька, уже сидящая (бо кто ж тут устоит!), моментально замкнулась.

– Ну-у...
– укоризненно подбодрил её преподаватель.

Со вздохом, даже более трагичным, чем предыдущий, та призналась:

– Алёна.

Народ удивленно зашушукался. Все привыкли к "Альке", оно так естественно характеризовало её мелкий вид и шебутной характер, что никому и в голову не приходило уточнять. Самые педантичные думали: "Может Александра", и тем ограничивались.

– Ну, прекрасное имя.

– Пгекрясное, - мрачно передразнила девчонка и неожиданно дурным голосом проблеяла в потолок: - НЕ ПЕ-ЕЙ ВОДИЦЫ, КОЗЛЁ-О-ОНОЧКОМ СТАНЕШЬ...

Студенчество опять легло, едва поднявшись с предыдущего раза, пришлось снова применять "магию". Когда общественный порядок окончательно пришел в себя, преподаватель с сожалением покачал головой:

– Да вы хоть знаете, что оно значит?

– Э-э-э...

– Елена, - подала голос отличница Лидка.

– А Елена?
– сразу повернулся к ней Владислав Дмитриевич.

– Э-э-э... "елей" какой-то.
– Уверенности Лидки значительно поубавилось.

– Есть такая версия, - подтвердил преподаватель.
– А еще?

– Это с греческого, - блеснул кто-то эрудицией.

– Всё?
– уточнил Владислав Дмитриевич и, удостоверившись, рубанул: - Так вот, всё это называется - "вопиющая безграмотность" и "дремучее невежество". И не только ваше!
– отмёл он рукой возможные оправдания.
– Но и ученых с академическими званиями. А ведь всё просто, как пряник - только оглянись. Имя Елена известно не с греческого языка, а из "Илиады". А там оно - малоазийского происхождения и неясной этимологии. Но это для Европы - неясной. Между тем, в нашем языке, на минуточку архаичном индоевропейском, есть его диалектные варианты, плюс - точная этимология. Смотрите сами: Елена-Олэна-Алёна и параллельно существуют елень-олэнь-алень. Мужские имена "Елень" и "Олень" угадываются только по фамилиям. Зато женские варианты сохранились благодаря христианскому "Елена". Которое, на поверку, наше же слово, вернувшееся к нам через три тысячи лет! И означает оно "лань". Ну как, нравиться?
– обвел он заворожено внимавшее студенчество победоносным взглядом. Аудитория, подавленная эрудицией, благоговейно молчала. Но неожиданно подали голос с галёрки:

– Если глаза, то - да...
– поднялась там повышенной лохматости Мухина голова и, прикидывая варианты где-то на потолке, он задумчиво протянул: - А если но-о-оги...

– А что - ноги?
– удивился Владислав Дмитриевич.
– Стройные...

– Угу... Волосатые!

– Муухааа!

Довести перекличку до конца так и не удалось...

Алька ждала звонка, как спецназ - сигнала к штурму. Уже не слушая преподавателя и принимая со всех сторон сдержанные хихиканья, она подобралась для решительного смертоубийства и, едва прозвучало "все свободны", прямо из положения сидя в паркурном прыжке перемахнула стол и рванулась к выходу.

И опоздала!

Муха вылетел в коридор, грюкнув дверью перед Алькиным носом. Его ловкость вызвала общее "о-о-о!" и даже жидкие, но искренние аплодисменты, под которые Альке пришлось вернуться и уже обстоятельно собрать вещи. И при этом стараться не смотреть по сторонам, потому что народ, едва встретившись с нею взглядом, давился, опускал головы, отворачивался и вообще всячески демонстрировал, что знать не знает, чего Алька такая злая. Давно у неё не было такого позора! Наверное еще с увлечения дзюдо... Когда лихим броском через плечо её припечатали к жёсткому мату, она сразу поняла, что шахматы реально лучше и, прямо не вставая, под общее гыгыканье уползла с татами.

– Ляшинена!
– догнало её у двери.
– Обождите минутку.

Алька удивленно оглянулась.

– Мне бы хотелось как-то извиниться.
– Владислав Дмитриевич отодвинул стул и встал.
– Поверьте, у вас замечательное имя с удивительной историей.

Преподаватель сделал шаг в сторону замершей у выхода девушки, но... это всё, что он успел для неё сделать.

– Владислав Дмитрич! Владислав Дмитрич... А про моё имя?

– И моё! Меня Татьяна зовут...

– А меня - Ольга!

– Про Наталью... Вы так интересно рассказываете!

Вокруг красавчика-препода вдруг образовалось такое себе небольшое завихрение пространства, состоящее из девичьего щебета, кокетливых улыбок, восхищенных взглядов. Алька не отказала себе в удовольствии полюбоваться на обтянутые джинсой попы, почти "задавившие" преподавателя, понимающе хмыкнула, закинула сумку на плечо и пошла на выход - предметы всеобщего внимания её раздражали. При этом она не заметила, как Софочка проводила её долгим задумчивым взглядом.

На последнюю пару Муха так и не рискнул явиться. Алька поняла, что ловить нечего и уныло поплелась на выход. Но в коридоре из первого же окна ей под ноги прыгнуло весёлым желтым "зайцем" осеннее Солнышко, решившее порадовать людей последним теплом. Алька запнулась и, как на привязи, потянулась за светом. Да там и осталась.

Солнце за окном развлекалось и подмигивало, игриво прячась в проплывающие облачка. Алька пригрелась и незаметно разомлела. Куда-то улетучилась жажда мести. Даже многодневная хандра словно растворилась в золотом сиянии. Стало так хорошо, так спокойно... И вот, в таком благостном состояни духа, Альку нашла Софийка.

– Алька, там Владис... Алька, проснись! Зайди у 112-й кабнет, Владислав Дмитрович обцяв наукову роботу дати.

– Да ладно!
– та нехотя "отмерла" и смерила подругу подозрительным взглядом.

– Та шо я, брехати буду? Не хочеш, не йди, я ж як добре хотла! Пду, Таньц скажу...

Моментально перед глазами возник давешний "водоворот" девичьего внимания. Представилось, что вот толкутся они под ЕГО кабинетом, вдруг двери открываются и выходит ОНА - вся такая "замряна". Девки провожают её злобно-завистливыми взглядами, а она даже не замечает. И только пройдя всех, поворачивается и жизнерадостно так: "Бе-бе-бе!" Это всё решило.

– Сама дйду... Де той придурочний кабнет?

Сюда, в самый дальний закуток этажа, её еще не заносило. Сначала вдоль стен, как предвестники чего-то необычайного, возникли древние деревянные витрины с рядами блескучих камней на полках. Потом они стали чередоваться с полотнами карт, расцветке которых позавидовал бы любой персидский ковер. А потом огромная дверь с номером "112" недвусмысленно перекрыла проход.

Алька замялась. Не то что войти, даже стучать в такие двери было стрёмно. Она уже было решилась, подняла руку, но дверь, как на фотоэлементе, неожиданно сама распахнулась, едва не съездив ей по лбу, а в проёме возник "заклопотанного" вида дядечка в очках.

– Ви, до мене?
– быстро сориентировался он.

– Кхра...
– каркнула с перепугу Алька и закашлялась.

Препод ждал.

Алька прочистила горло и уже открыла рот, но... поняла, что забыла имя!

Препод терпеливо ждал.

– Я до... тОго... з першого курсу,– наконец нашлась она

– А! То ви до Владислава Дмитровича?