Ох уж эта Алька

– Так!
– отлегло у Альки.

– Проходьте, зачекайте ось там - за столом, - указал он рукой. – Вн скоро буде.

И смылся.

Алька осталась одна в большой комнате. "Святая святых" преподавателей была замысловато утыкана столами и шкафами. Нужный стол вообще стоял под стенкой, отгороженный от соседей "ширмами"-стеллажами с рядами книг. К столу прилагалось кресло старинного дизайна. На столе лежали печатные листы, раскрытые журналы, стопки литературы. И стоял микроскоп.

Настоящий микроскоп!

Не тупая коробка с трубками из сериалов про продвинутых экспертов, а весь такой - черный с никелем, в многочисленных "финтифлюшках", изящно изогнутый, словно протягивающий руку для "разрешите представиться". Желание покрутить было просто непреодолимо. Прямо как тогда, еще в школе, на экскурсии в типографию. Правда, потом вызывали родителей...

Алька подкралась к столу и сбоку, неловко, заглянула в единственную "дырдочку" - естественно, ничего не увидела. Поискав причину, она обнаружила, что, во-первых, на круглом столике микроскопа присутствует прямоугольное стеклышко с наклеенным посредине квадратиком (значит, что-то должно быть видно!), а во-вторых, из длинной "попки" микроскопа выходит провод и скрывается где-то под столом. Заглянув туда, Алька обнаружила массивный куб трансформатора. Она щелкнула рычажком "Вкл" - раздалось тихое гудение, а в щелях подставки микроскопа появился свет. "Ага!" - подытожила она своё расследование, воровато оглянулась на дверь и потянула загребущие руки к рычажкам и колёсикам...

Про своё обещание Владислав Дмитриевич вспомнил, когда увидел мнущуюся у его рабочего места фигурку. Мысленно хлопнув себя по лбу, он нарочито бодро прошагал до стола. Девчонка опустила голову.

– Здрасьте...
– пробелькотило из-под длинной каштановой челки.

– Ну, здрасьте-здрасьте...
– Владислав Дмитриевич опёрся руками о спинку кресла, пытаясь малозначимыми фразами тянуть время.

Краем глаза он увидел как пальчики студентки нервно шкрябают собственные ладошки и подумал, что "здрасьте-здрасьте", наверное, прозвучало как-то угрожающе. Это его смутило и он принялся выглядывать на столе какую-нибудь зацепку для дальнейшей беседы. "Зацепка", а точнее улика, обнаружилась быстро: шлиф, который должен был находиться на предметном столике, лежал рядом с микроскопом. Владислав Дмитриевич этого сделать не мог по определению, он как раз выставил на перекрестье зерно пироксена и собирался его после пары досмотреть. А теперь уже и не досмотрит - покровное стекло на шлифе треснуло и расползлось угловатыми осколками. Вот и нашлась причина для разговора: кажется, кому-то стоит оторвать шкодливые ручки, желательно вместе с головой! Как бы это сделать... поделикатнее?

Владислав Дмитриевич медленно отодвинул кресло, сел в него, многозначительно помолчал, после чего строго посмотрел в сторону студентки. Наверное, строго... Потому что та скорчила виноватую рожицу и растопырилась, как мокрый воробей - "ну, как-то так получилось..." Отрывать голову расхотелось.

– И что теперь мне делать с этим шлифом?
– Владислав Дмитриевич с сожалением повертел в руках испорченную пластинку.

Девчонка покаянно глянула из-под челки и тихонько переспросила:

– Что, очень важный, да?

– Ну, как всегда... Уникальный!

Девчонка понурилась и взялась теребить рукава собственной курточки. Дитё стало совсем жалко, захотелось хоть как-то утешить. Поэтому Владислав Дмитриевич преувеличенно бодро махнул рукой:

– Ну ладно, что-нибудь придумаем.

– Да?
– с надеждой подняла взгляд Алька.

– Трудно, конечно, новый подобрать, но можно. Как-нибудь...

– А мне...
– робко попросила она, - мне можно еще?

– Что, понравилось?

Всем своим видом девчонка показала "ну так, еще бы!".

– Наверное можно...
– изобразил колебания Владислав Дмитриевич.
– Только что вас интересует?

– Интересует?
– испугалась Алька.

– Ну да, что больше всего понравилось?

– Понравилось... понравилось...

– девчонка задумалась, уставившись в потолок, потом вдруг сморщила личико и, хитро глядя из-под чёлки, крутанула кистью воображаемый верньер: - Кхрынь!

Владислав Дмитриевич не выдержал и прыснул со смеху - сердиться на это чудо было совершенно невозможно. Они похихикали, приняли, наконец, деловой вид и преподаватель предложил мировую:

– Вот что, давайте всё же начнём с начала, а не как обычно... Я подберу для вас серию шлифов - не самых важных, не бойтесь. А вы пока почитаете... ну хотя бы эту книжечку (не увлекайтесь - так, картинки посмотрите) и приходите на следующей неделе. Хорошо?

Слушая преподавателя, Алька кивала с каждым разом всё более восторженно: "Неужели простил?! Вот это мужчина!" На последнем "хорошо" она вообще готова была с визгом повиснуть у него на шее, но почему-то застеснялась, скромно пообещала зайти и вполне целомудренно "шаркнула ножкой" на прощание.

Из преподавательской Алька выпала в совершенно "рас-троенных" чувствах. Как-то:

– "Фух, пронесло!"

– "Мне дадут микроскоп!!!"

– "Я снова его увижу..."

Но если первые два были четкими до поросячьего визга, то третье...

Алька не шла, а вся летела по коридору, и ощущения её были туманны и волнующи! В голове царил полный разгардияш из каких-то неуловимых мыслей, но всё затмевало чувство необъяснимой легкости и неадекватного счастья. Оно переполняло, заставляло глупо самой себе улыбаться (а встречных - шарахаться, поминая зомби)... Или самой шарахаться от тех, которые по каким-то причинам обходить её не желали, о чём и сообщали в доступных выражениях... Или тормозить об углы, которые по причине неодушевлённости ни шарахнуться, ни предупредить о своём существовании не могли... Только с лестницей ни обойти, ни тормознуться не получилось.

– Ай!

Нога неожиданно скользнула со ступеньки, вторая осталась где-то сзади и, чтоб не грохнуться, Альке пришлось скакнуть вперед. "А-а-а!" - понесло её вниз, только успевай переступать. На площадке, едва уцепившись за перила, она заложила лихой вираж и нырнула в последний пролет. "Ничего, в вестибюле места много"...
– мелькнула оптимистичная мысль, но, глянув вперед, Алька места как раз не увидела. С бодрым "Поберегись!" она врезалась в толпу однокурсников.

Когда улеглось "блин!", "нога!" и "ти шо, здурла?!", обнаружилось, что пол курса собралось в вестибюле на возвращение "блудного" Юлика. Неудачливый объездчик диких мустангов тешился вниманием, принимая восторженные ахи девок и сдержанные похлопывания парней. Его мужественный облик подчеркивала повязанная голова, подвязанная рука, и даже слегка подбитый глаз. "Не иначе батя добавил", - злорадно подумала Алька. Она попыталась незаметно проскользнуть мимо, но не тут-то было!

– Алька... Алька!
– обрадовался (чего бы это?) Юлик, как родной.

Пришлось стопорнуться и вежливо зобразить удивление. А тот вдруг обернулся и замахал кому-то сзади:

– Э! Эй! Вот она!

"Это провал, - подумал Штирлиц", - подумала Алька.

Вот сейчас, расшвыривая толпу, со всех сторон ринутся агенты, рука потянется к воображаемой гранате. Врёшь, не возьмёшь!.. Но сквозь толпу протиснулся какой-то мужик и вместо наручников протянул ей ладонь.

– Виктор Егорович, - крепко пожал он Алькину руку.
– Нам бы поговорить...

Лицо у него было мужественное, куртка - кожаная, фигура - коренастая... "Всё-таки провал", - решила Алька и обреченно поплелась за мужиком.

Они вышли из толпы и мужик сразу приступил к делу:

– Я работаю на Рената Львовича, - веско произнес он.

– Да-а-а?..
– не удержалась Алька и глубокомысленно покивала.

– Да, а что?
– сбился мужик, но собрался с мыслями и уточнил: - Тренером.

– У-у-у!
– продолжала резвиться Алька.

Мужик опять "тормознул" и Алька значительно добавила: