Охота на Актеона

– Я долго не выдержу, – сказал заместитель. – Крови много потерял.

– Ты знаешь, что тебе делать, когда больше не сможешь идти, – ответил Харик Су.

– Да. Лягу за ближайшим камнем и прикрою ваш отход.

– И так поступит, если случится, каждый из нас, – кивнул Харик и дал короткую очередь.

Полный боли женский крик снизу подтвердил, что четыре патрона командир отряда потратил не зря.

* * *

Боезапас в бронекаре Мары Хани, включая плазмозаряды к лучевой пушке, полностью истощился к пятнадцати часам. К тому же два бойца из ее экипажа были ранены (одна довольно тяжело) и одна убита. Сама она подозревала, что у нее сломана пара ребер – боевой комбинезон остановил и выдержал короткую очередь из автомата, защитил тело, но большую ударную силу пуль смог погасить лишь отчасти. А из оперативной группы Службы, присланной Йолике Дэм на подмогу, в живых остался и вовсе только один человек, потому что их бронекар «диким» удалось довольно быстро подбить из гранатомета, и вовремя покинуть, вспыхнувшую, словно коробка со спичками, машину (рванули внутри боеприпасы) посчастливилось лишь водителю.

По подсчетам Мары, они вместе с вооруженной охраной атомной станции, положили убитыми и ранеными около полутора сотен «диких». Но оставалось еще, как минимум, три с половиной сотни. И эти три с половиной сотни продолжали настойчиво и непрерывно атаковать. А вот сдерживать эти атаки у Мары было уже, практически, нечем. И не с кем.

Ровно в пятнадцать часов пять минут она связалась с начальницей станции и спросила, могут ли они в случае нужды быстро взорвать атомный реактор.

– Вы с ума сошли? – осведомилась начальница. – Это значит, что придется эвакуировать весь город.

– Его, я думаю, в любом случае придется эвакуировать, – ответила Мара. – Так вы можете это сделать или нет?

– Даже, если бы очень захотела, не могу, – сказала начальница. – Реактор – это не бомба. Просто и быстро заставить его взорваться нельзя. У нас слишком хорошая защита от дураков и различных непредвиденных обстоятельств. И ломать эту защиту нужно долго.

– А если бы у нас было достаточное количество обычной взрывчатки? – спросила Мара. – Тогда как? Заложить ее под котел…

– Но у нас нет взрывчатки, – заметила начальница.

– Верно, – сказала Мара. – Но «дикие» об этом не знают.

И она кратко изложила свой план.

– Что ж, – после недолгого раздумья согласилась начальница станции. – Это может сработать. Но стопроцентной вероятности нет.

– Для меня в сложившейся ситуации и десять процентов большая роскошь, – сказала Мара. – Значит, пошли.

– Как это – «пошли»? – не поняла начальница.

– А так, что мы идем вместе, – пояснила Мара. – Ваше присутствие необходимо для того, чтобы авторитетно подтвердить мой блеф.

* * *

Командир штурмового отряда заметил женщину, размахивающую белым флагом на крыше реакторного зала – там, где стоял чертов бронекар Службы FF, – неуязвимый снизу и уничтоживший не один десяток его бойцов, и приказал прекратить огонь.

Через пять минут из корпуса вышли двое. Одна молодая, с белым флагом в руках, облаченная в боевой комбинезон Службы (явно оперативница), и вторая, постарше, в обычной гражданской одежде. Обе без оружия.

За эти пять минут командир успел объяснить сопровождающим его четверым бойцам предстоящую задачу и, когда сестры-гражданки остановились, не дойдя шагов пятидесяти до позиций, вышел вместе с ними навстречу.

– Я – Мара Хани, – представилась оперативница. – Командую оперативными группами Службы FF, которые держат здесь оборону.

– Группами? – иронично приподнял брови командир «диких». – У вас и было-то их всего две. А сейчас, думаю, и одной не наберется. Впрочем, это неважно. Вы сдаетесь?

– Нет, мы вышли для переговоров.

– Их не будет. Или вы сдаетесь, или мы вас уничтожаем. Иной альтернативы нет.

– Возможно, она появится, когда вы узнаете о том, что реактор заминирован. Великая Матерь свидетельница, что мы его взорвем, если вы не прекратите атаковать. В этом случае при имеющейся розе ветров город станет непригодным для жизни на десятки лет. Рядом со мной начальница станции, которая может это авторитетно подтвердить. Вам это нужно?

– Подтверждение начальницы станции? – ухмыльнулся командир «диких». – Совершенно не нужно.

– Тем не менее, это факт, – настойчиво продолжила Мара. – И без всякого подтверждения. Повторяю. Мы взорвем станцию, если атаки с вашей стороны не прекратятся. У нас просто нет иного выхода. Я получила приказ оборонять станцию до последнего солдата. И любой ценой не дать ее вам захватить.

– Понимаю вас, – сказал командир «диких». – И очень хорошо. Потому что я тоже получил приказ. Который гласит: захватить атомную станцию. Во что бы то ни стало. Это первая неприятная для вас новость. Вторая же заключается в том, что я вам не верю. По-моему, вы элементарно блефуете. А даже, если и не блефуете, то ваши подчиненные без вас не пойдут на этот безумный шаг. Кишка тонка, как у нас говорят. Да и на то, что вот-вот прибудет подкрепление вы тоже очень надеетесь. Может, кстати, и прибудет, кто его знает…

– Значит, ваш ответ «нет»? – спросила Мара.

– Не совсем, – командир «диких» чуть повернул голову и негромко скомандовал:

– Взять их.

– Мы парламентеры! – возмутилась Мара Хани, когда ей и начальнице станции заломили руки за спину.

– А мне плевать, – честно признался командир «диких». – Говорю же, у меня приказ захватить станцию. Как вы говорите, любой ценой. Даже ценой собственной чести. Вот я и плачу эту цену.

– Стреляйте!! – закричала тогда Мара, вывернув, насколько было возможно, голову в сторону реакторного корпуса. – Огонь, сестры, огонь!!

Но никто не открыл огня.

Ни с крыши, где засели последние, оставшиеся в живых, оперативницы. Ни из окон, за которыми еще пряталось около десятка вооруженных сотрудниц из специальной охраны атомной станции.

И тогда командир штурмового отряда «диких» засмеялся, обернулся к своим позициям, махнул рукой и звонко отдал приказ:

– Вперед! И помните – зря никого не убивать!

Глава XXXI

Когда солнце закатилось и уступило свои права на небе звездам, стало особенно заметно, насколько мертвым выглядит, окружающий их по обеим берегам реки, город – ни проблеска света, ни огонька, куда ни кинь взгляд.

Черное, заполненное старым крошащимся бетоном, битым стеклом, растрескавшимся кирпичом и проржавевшим металлом, неживое пространство.

Но появление у костра мутанта Румта изменило их восприятие окружающего мира, сделало его более острым, насторожило зрение и слух. И когда Румт, предупредив их об опасности, исчез, сначала Барса Карта, а затем и все остальные увидели, что, кажущийся до этого мертвым, город зашевелился.

Это не с чем было сравнить.

Может быть, с шествием призраков и привидений?