Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Все это делалось с определенной целью. В ближайших планах было организовать с помощью де ла Помрэ встречу Генриха и Франциска в знак их искренней дружбы. Анна должна была сопровождать Генриха, как если бы она уже была его супругой. У Франциска, в свою очередь, появилась бы возможность отблагодарить ее лично за «многие добрые услуги, которые она оказывала ему и продолжала бы оказывать день за днем». Чтобы еще больше укрепить отношения, Маргарита Ангулемская прислала в подарок Генриху портрет: доподлинно не известно, кто позировал художнику, однако можно с уверенностью утверждать, что на портрете был изображен Франциск²³.

Как отмечал де ла Помрэ, Анна оказывала большое содействие Франции, «вознаградить или отплатить за которое Его Величество король вряд ли сможет в достаточной мере». Завидев новые перспективы в расстановке сил, придворные спешили выказать Анне свое почтение и завоевать ее расположение. Как только Генрих с Анной отправились в летнее путешествие, леди Лайл послала в подарок Анне из Кале чибисов и охотничий лук, который Анна «оценила по достоинству и приказала натянуть на нем тетиву… но он оказался для нее великоват». Рассчитывая на ответную услугу, леди Лайл попросила посодействовать в получении лицензии на экспорт пива, импорт гобеленов и других предметов роскоши, однако Анна оставила просьбу без ответа, написав лишь, что «надеется быть полезной в чем-то другом и окажет помощь с превеликим удовольствием»²⁴. Леди Рассел, которая из-за вмешательства Анны лишилась права опеки над двумя дочерями, тоже приложила все усилия, чтобы завоевать ее расположение, и послала ей в подарок оленя и борзую. Приняв подарки, Анна тем не менее уклонилась от необходимости отвечать услугой за услугу и передала дары Генриху, который приказал заплатить 40 шиллингов слуге, доставившему их²⁵.

Появление кометы Галлея, впервые пронзившей небосвод в августе 1531 года, стало поводом для самых разных толков и пересудов. Анна увидела в этом доброе предзнаменование, поскольку воскресным утром 1 сентября 1532 года в Виндзорском замке в присутствии де ла Помрэ в качестве почетного гостя Генрих пожаловал ей титул маркизы Пембрук с годовым доходом от причитавшихся вместе с этим титулом поместий свыше 1000 фунтов²⁶. В окружении герольдов она преклонила колени перед королем, а он, возложив на ее голову маленькую корону маркизы и надев на плечи мантию из малинового бархата, отороченную мехом горностая, вручил ей дворянскую грамоту. Как отмечал венецианский посол, в этот день она была с «распущенными волосами» (итал. sparsi)²⁷. Титул был пожалован Анне с соблюдением всех формальностей. Сама процедура очень напоминала церемонию 1517 года, когда Франциск даровал своей сестре Маргарите Ангулемской титул герцогини Беррийской. В те годы Анна служила при французском дворе и хорошо запомнила это событие. В сущности, удостоенная мужского титула, Маргарита получила и все мужские права и привилегии, положенные этому статусу, который традиционно носили братья короля. Аналогичный статус и права Генрих пожаловал Анне, а чтобы обратить всеобщее внимание на этот факт, на церемонию в качестве почетного гостя был приглашен де ла Помрэ²⁸.

Титул маркизы давал Анне возможность присутствовать на заседаниях палаты лордов и передавать это почетное звание по наследству своим отпрыскам, в том числе рожденным вне законного брака [86] . В качестве геральдического символа Анна выбрала белого сокола с короной на голове и скипетром, который он держит в одной лапе, а другой стоит на «древесном пне» (или корневище дерева), из которого произрастают белые и алые розы, а девиз звучит так: «Мне и моим» (лат. Mihi et Meae). Изображение пня было многовековым символом королевской власти, а сокол стал личной эмблемой Анны. Украсив его скипетром и короной, она громко заявила о своем намерении разделить корону с Генрихом. Анна позаимствовала изображение белого сокола из фамильного герба Батлеров, графов Ормондов, предков ее бабушки. Ранее она уже использовала эту эмблему – сокола с распростертыми крыльями, но без короны – на рукописном экземпляре нот, приобретенном ею во Франции. В той рукописи сокол украшает один из латинских мотетов, сочиненных Жаном Мутоном²⁹.

86

 Неизвестно, по какой причине в латинском тексте дворянской грамоты не было упоминания о «законнорожденных наследниках» – возможно, это была просто ошибка. В то время этого упущения никто не заметил.– Примеч. авторов.

После того как церемония была окончена и Анна стала полноправной маркизой, Генрих прошествовал с гостями из замка в капеллу Святого Георгия, где отслужили мессу, а затем он скрепил подписью Договор о взаимопомощи. Следом за ним свою подпись от имени Франциска поставил де ла Помрэ, после чего Эдвард Фокс произнес «пышную речь на латыни во славу мира, любви и дружбы»³⁰. Когда он закончил свое выступление, все вернулись в замок, где был устроен торжественный банкет. В ближайшие несколько дней начали выходить первые пробные экземпляры «Зерцала истины», но затем их выпуск был приостановлен на две недели, поскольку Генрих потребовал, чтобы опечатки и «некоторые ошибки» были устранены прежде, чем памфлет получит широкое распространение³¹.

Подходило время встречи монархов, которая должна была начаться в Кале, продолжиться в Булони и в общей сложности продлиться восемь дней³². Весь август и сентябрь Анна была занята приготовлением нарядов, а Генрих тем временем заказывал для нее у Корнелиуса Хейса новые украшения. Несколько прекрасных драгоценных камней, предназначавшихся для Анны, в инвентарной книге имели отметку «отложено». Кроме того, Анна потребовала, чтобы ей отдали драгоценности Екатерины³³. Поначалу Екатерина отказывалась подчиниться. В разговоре с Шапюи она заявила: «…это грех и бремя, отягчающие мою совесть… отдать мои драгоценности ради столь порочной цели – украсить особу, которая опозорила весь христианский мир». Однако, когда Генрих послал к ней Ричарда Пейджа, недавно ставшего джентльменом его личных покоев, с письменным распоряжением, ей не оставалось ничего другого, кроме как уступить³⁴.

Решив взять Анну с собой на встречу в верхах, как если бы она была его законной супругой, Генрих нажил врага в лице своей сестры Марии, герцогини Саффолк, которая так и не изменила неприязненного отношения к Анне и отказалась сопровождать Генриха в Кале, сославшись на нездоровье. Возникла заминка протокольного характера – кому полагалось принимать Анну? Здравый смысл подсказывал Франциску, что не стоит предлагать эту роль супруге Элеоноре, сестре императора Карла. Генрих и Анна озвучили кандидатуру Маргариты Ангулемской, которая теперь, после безвременной кончины герцога Алансонского, была замужем за королем Наварры Генрихом д’Альбре. Однако в это время молодожены проводили время на юге Франции, куда они уехали, чтобы обзавестись потомством. Все закончилось тем, что Анну в сопровождении двадцати или тридцати придворных дам и фрейлин по прибытии в Кале приветствовал мэр города, сэр Ричард Уитхилл и представители местной знати³⁵.

За несколько часов до рассвета в пятницу 11 октября 1532 года Генрих и Анна взошли на борт корабля «Ласточка» в Дувре. В дипломатических кругах ходили слухи о том, что они должны пожениться во время саммита, однако для приготовлений к свадьбе времени уже не оставалось. Переправа через Ла-Манш прошла спокойно, и к 10 часам утра Генрих и Анна достигли Кале, где на 10 дней остановились для отдыха в резиденции при казначействе. В субботу Монморанси прислал в подарок Анне виноград и груши. Она «живет как королева», отмечал венецианский посол, «король сопровождает ее на мессу и повсюду», как будто она уже надела корону³⁶.

Встреча Франциска и Генриха была назначена на 21 октября на полпути между Кале и Булонью, куда каждый из них прибыл в сопровождении свиты из 600 человек. Событие было обставлено не с такой роскошью, как встреча на Поле золотой парчи, тем не менее оба монарха постарались поразить великолепием своих костюмов. Генрих был одет в сюрко из красного бархата с золотым позументом, украшенным россыпью жемчуга, а на Франциске был дублет из малинового бархата на подкладке из золотой парчи, видневшейся сквозь прорези на дублете. Не спешиваясь, они обнялись пять или шесть раз и поехали в направлении Булони, по пути развлекая себя соколиной охотой. На въезде в город их встречали сыновья Франциска. В знак особого расположения Генрих спешился и расцеловал всех троих в губы. Под громкие звуки артиллерийской канонады все проследовали в собор Булонской Богоматери, где оба монарха раздали щедрую милостыню. Следующие четыре дня Франциск принимал Генриха в аббатстве с поистине королевским гостеприимством: он подарил королю Англии одежды из белого бархата и атласа, в том же стиле, что и его собственный костюм, а также кровать с искусно вышитым балдахином малинового цвета, усеянным жемчугами, стоимостью 13 500 ливров (примерно 1500 фунтов, или 1,5 миллиона фунтов в переводе на современные деньги). Подарки были изготовлены на заказ у ведущего парижского поставщика Одине Тюрке³⁷.

В пятницу 25 октября Франциск выехал с Генрихом из Булони в Кале, за ними следовало 300 вьючных мулов с багажом. На подъезде к городу монархов встретили приветственными залпами из 3000 орудий. Франциск остановился во дворце Стейпл-холл на центральной площади города. На следующий день оба короля вместе посетили мессу, а в послеобеденное время заседали каждый со своим советом. Воскресную мессу они слушали в уединении – каждый в своей резиденции, после чего их ожидало спортивное зрелище – травля быков и медведей. Все это время Анна не появлялась. Франциск прислал ей в подарок огромный бриллиант стоимостью 15 000 золотых крон (3500 фунтов, или 3,5 миллиона фунтов на современные деньги), однако она не торопилась с благодарностями, выжидая подходящего момента. Впрочем, за это время она успела как следует отчитать Грегорио Казали, приехавшего на саммит из Рима, за то, что тот не исполнил дело Генриха как должно, ибо «она надеялась, что свадьба состоится в середине сентября»³⁸.

Кульминационный момент встречи наступил вечером в воскресенье. В большом зале казначейства Генрих устроил великолепный банкет, на котором подавали более 170 различных блюд. Гобелены с золотым и серебряным шитьем мерцали на стенах, отражая пламя тысяч свечей, освещавших столы. Буфет высотой около 15 футов (5м) был уставлен посудой из чистого золота и серебра. На банкете Анны по-прежнему не было рядом с Генрихом. Вместе с сестрой Мэри, женой брата Джейн, леди Лайл и еще тремя дамами она была занята приготовлениями к маскараду, который должен был начаться после банкета. Когда гости еще угощались последней переменой блюд, поданных на золотой посуде, в зал под мелодичный аккомпанемент вошли семь дам в масках. Облаченные в наряды из золотой и серебряной парчи и малинового атласа, отороченного золотой бахромой, они под восхищенные взгляды развернулись к зрителям, чтобы выбрать себе партнеров для танцев³⁹.