Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

После отъезда Климента Франциск начал искать способы восстановить отношения с Генрихом и направил в Лондон с особой миссией дипломата, к которому Анна всегда относилась с симпатией,– Жана дю Белле, который теперь был епископом Парижа. Он прибыл за неделю до Рождества, и Анна, не скрывая радости, приветствовала его поцелуем в щеку на французский манер. Твердая уверенность дю Белле в том, что в последний момент удастся предпринять все необходимые дипломатические шаги и наконец достичь примирения с папой, способствовала тому, что праздники прошли с «большим размахом». Королевская чета регулярно проводила ночи вместе, и Анна рассчитывала на то, что в скором времени снова забеременеет. Генрих получит сына, и тюдоровская династия будет в безопасности. Несмотря на то что в прошлом ей нередко приходилось отступать от задуманного, сейчас она была уверена в благополучном исходе⁴¹.

22. Анна – королева

Еще в те времена, когда Генрих забрасывал Анну любовными письмами, она, отвечая ему требованием взять ее в жены, уже представляла себе, как в новой роли будет ломать привычные стереотипы. В отличие от Екатерины она не собиралась спокойно сидеть в уединении своих покоев, занимаясь шитьем рубашек для мужа. Еще в декабре 1530 года она наняла для этого специального человека¹. Анна не была готова становиться отшельницей, появляясь публично лишь на торжественных мероприятиях, и не желала играть второстепенную роль женщины, чей удел – быть в тени величия своего мужа. Ведь это она при поддержке своей семьи свергла могущественного Уолси, это ей удалось сподвигнуть Генриха на разрыв отношений с папой. Сейчас она хотела, чтобы всем стало ясно, как она не похожа на своих предшественниц, чтобы ее имя ассоциировалось с новыми веяниями, чтобы никто не сомневался, что она обладает собственной властью. Страстно увлеченная новыми идеями в области религии, образования и благотворительности [98] , она решила изменить Англию.

98

 См. также гл. 25.

Испытывая пристрастие ко всему французскому, Анна задумала кардинально изменить придворный протокол. В отличие от Екатерины, которая не допускала в свой ближний круг мужчин, за исключением должностных лиц у нее на службе и родственников, Анна легко относилась к тому, чтобы в ее окружении находились представители обоих полов. Правда, такое общение нередко становилось поводом для обвинений в недостойном поведении. Анне приходилось строго следить за тем, чтобы ее придворные поменьше сплетничали и флиртовали².

Установить имена большинства женщин из окружения Анны нетрудно. Хотя не сохранилось ни одного официального реестра, есть рукописный оригинал списка подарков к новому 1534 году, в котором не только перечислены подарки с указанием их ценности и имена дарителей, но и обозначены связи между дарителями и получателями. Формат записей позволяет частично разобраться в том, кто из дам состоял на службе у Анны и в каком качестве – придворной дамы или фрейлины, с жалованьем или без,– а кто время от времени появлялся при дворе, поскольку их титул предписывал посещение официальных мероприятий³.

После медового месяца в графстве Суррей Генрих перевел свою племянницу, восемнадцатилетнюю леди Маргарет Дуглас, состоявшую при дворе принцессы Марии, на службу к Анне. Девушка была дочерью его сестры Маргариты от второго брака с Арчибальдом Дугласом, графом Ангусом, за которого Маргарита Тюдор вышла после гибели своего первого супруга, короля Шотландии Якова IV, в битве при Флоддене⁴. Как узнал Франциск в марте 1534 года, король относился к племяннице как к родной дочери: «Он ценит ее чрезвычайно высоко и доверяет заботам королевы, своей супруги»⁵. Маргарет обожала красивую одежду и обувь, званые вечера, и Генрих дарил ей самые дорогие наряды и неимоверное количество обуви, перчаток и чулок. Анна, по-видимому, тоже благоволила ей, если судить по ее подаркам, в числе которых была шелковая «бахрома с венецианской позолотой для украшения седла», «полдюжины круглых кнопок из шелковой и золотой нити» тоже для седла и «две круглые декоративные застежки из шелка и золота для поводьев». Вполне возможно, что они вместе выезжали верхом, поскольку примерно в это время Анна сделала похожий заказ для себя⁶.

В сложившемся окружении Анны ее сильнейшими союзниками были члены семьи: мать, сестра Мэри, невестка Джейн Паркер, кузина леди Мэри Говард и любимая тетя Анны, леди Энн Шелтон⁷. Мэри Говард, с которой Гольбейн делал наброски для несохранившегося портрета, была самой верной и активной союзницей Анны. Она отличалась независимым характером, симпатизировала реформаторам и имела схожие с Анной культурные предпочтения⁸.

Далее можно назвать двух давних подруг Анны: Бриджет Уилшир, которая уже вернулась ко двору, и Элизабет Браун. После трагической кончины сэра Николаса Харви Бриджет вышла замуж в третий раз за Роберта Тирвита, богатого землевладельца и придворного, который был младше ее на десять лет. Последний раз ее имя упоминается в списке придворных, которые преподнесли монаршей чете подарки к новому 1534 году. Из записей следует, что она подарила Генриху «батистовую рубашку с воротником, отделанным золотой вышивкой». Возможно, вскоре она умерла при родах⁹.

Когда-то Элизабет Браун блистала вместе с Анной и Джейн Паркер в нашумевшем маскараде Зеленого замка и занимала важное место в коронационной процессии Анны. Сейчас она имела титул виконтессы и была замужем за тридцативосьмилетним Генри Сомерсетом, 2-м графом Вустером. С Анной ее связывали теплые отношения, судя по тому, что Анна тайно одолжила ей крупную сумму, 100 фунтов (свыше 100 000 фунтов на современные деньги), причем, как выяснилось позже, Анна даже не назначила дату уплаты долга и не взяла с нее расписки. Это был долг, в тайну которого дамы решили не посвящать супруга Элизабет Браун¹⁰.

Среди придворных дам ближе всего к Анне была Мэри Шелтон, наперсница Бесс Холланд¹¹. У сэра Джона Шелтона и его супруги было шесть дочерей, из которых только две, Мэри и Маргарет, были удостоены чести служить при дворе. Биографы Анны зачастую не различают имена сестер, принимая их за одно лицо, однако по различным источникам можно установить, что имена принадлежат двум разным женщинам¹². Мэри заняла главенствующее положение в личных покоях Анны. Гольбейн, рисуя портрет Мэри, подчеркнул характерные черты ее внешности: вздернутый нос, изящно изогнутую линию губ, глубокий проникновенный взгляд – и с явным намеком подчеркнул линию декольте¹³. Имя Маргарет не упоминается в официальных документах до января 1536 года, однако со всей очевидностью можно утверждать, что она была вместе со своей сестрой на новогодних торжествах 1535 года, когда произошел эпизод, скомпрометировавший Анну¹⁴.

Среди других придворных дам, пользовавшихся благосклонностью Анны, можно назвать Элизабет Хилл, дочь Томаса Айсли из Сандриджа, которая вышла замуж за хранителя винных погребов Генриха. Анна была знакома с ней еще с тех самых пор, когда их отцы заседали в магистратском суде в Кенте¹⁵. Маргарет Гамедж, дочь рыцаря из Уэльса, приходилась кузиной Джейн Паркер¹⁶. Вопреки существующему мнению, имя Нэн не может принадлежать Энн Кобем, супруге лорда Джорджа Кобема, поскольку никто бы не решился на такое фривольное обращение к супруге пэра, если только не хотел оскорбить ее. Быть может, так называли дочь дяди Джорджа, сэра Эдварда Кобема¹⁷? Еще труднее установить, сохранились ли доверительные отношения между Анной и Энн Гейнсфорд после того, как та вышла замуж за Джорджа Зуша. Возможно, это ее изобразил Гольбейн на портрете молодой женщины с золотистыми волосами в модном арселе, которая держит в руке гвоздику – символ обручения. Однако моделью для портрета госпожи Зуш могла быть и дочь лорда Зуша, Мэри, о которой известно, что Генрих назначил ей пенсию¹⁸.

Важно отметить, что в число придворных дам, служивших Анне, не всегда попадали только ее друзья и единомышленники, которых она выбирала сама. Иногда Генрих разрешал перейти к ней на службу некоторым дамам из свиты Екатерины. Например, леди Элизабет Болейн, супруга сэра Джеймса, всегда была на стороне Екатерины, как и леди Мэри Кингстон, супруга констебля Тауэра, и Маргарет Коффин, супруга шталмейстера Анны. Леди Джейн Калторп, приходившаяся родственницей Анне, провела пять лет при дворе принцессы Марии в качестве ее гувернантки¹⁹. Джейн Эшли, одна из фрейлин Екатерины, впоследствии была в услужении у Анны и Джейн Сеймур, а затем вышла замуж за сэра Питера Мьютаса²⁰. Еще одна фрейлина Марджери Хорсман, которая предстает на портретном наброске Гольбейна стройной чопорной дамой, служила при дворе до 1537 года, а затем стала второй супругой сэра Майкла Листера²¹.

Поистине «темной лошадкой» оказалась Джейн Сеймур, двадцатипятилетняя дочь сэра Джона Сеймура из поместья Вулфхолл, которая сначала была камеристкой, а позже придворной дамой Екатерины. В списке новогодних подарков указано, что Генрих подарил ей миниатюрный позолоченный сосуд для питья (с крышечкой и двумя ручками) весом 8 унций, и точно такой же был подарен Мэри Шелтон²². По описанию Шапюи, Джейн Сеймур была «невысокого роста и никто не находил ее особенно красивой. Ее кожа имеет такой светлый оттенок, что лицо кажется очень бледным… Она не очень образованна, и многие считают ее высокомерной». В это время уже громко заявили о себе два ее брата, Эдвард, обладавший незаурядными способностями, и Томас, отличавшийся большим честолюбием²³.