Охота за "Красным Февралем"
Шрифт:
Запах…
Майор Канеяма нахмурился.
— Вы чувствуете этот запах? — спросил он. — И что-то здесь жарковато стало…
— Жарковато? Это точно! — хохотнул один из его солдат.
— В буквальном смысле, болван! — рявкнул майор. — Здесь слишком жарко!
Морской пехотинец растерянно пожал плечами. Он понятия не имел, как жарко должно быть внутри подводной лодки. До этого дня он служил на берегу или надводных кораблях.
И тут майор Канеяма вспомнил. Вспомнил запах, который он так старательно пытался вытравить из своей памяти. Запах раскаленного металла. Совсем как в тот день, почти двадцать лет назад, когда он чудом выжил в километре от эпицентра — в одном из тех городов, на который альбионцы сбросили свою Бомбу…
— Назад! — завопил
Слишком поздно. Они не успели.
Инженер Виленский тоже не успел. Не успел открыть кингстоны. Зато он сделал кое-что другое.
Перед тем, как покинуть лодку с остатками своего экипажа, Виленский вытащил из рабочего реактора регулирующие стержни — и отправил условный сигнал на «Царь Соломон». Поэтому Миттельман и поспешил покинуть поле битвы.
Это был не один из тех взрывов, что испаряют города и корабли, но он выполнил свое предназначение. «Красный Февраль» раскрылся во все стороны, как пресловутая консервная банка. Ракетный ледокол «Бусакаши» просто-напросто перевернулся — вверх дном. И на другое дно погрузился — на дно океана.
Случилось именно то, чего капитан Намбу Коширо совершенно справедливо опасался — он стал очередной жертвой «Красного Февраля». Но случилось и то, на что он надеялся — проклятая подводная лодка в конце концов нашла свой ужасный конец.
Теперь уже окончательно и бесповоротно.
Несколько часов спустя, когда серый гриб смерти рассеялся над океаном, «Праведный Царь Соломон» вернулся на место сражения. Ему удалось подобрать несколько спасательных капсул — там были Кравец, Адлер, Виленский и еще несколько человек из его команды — люди почти не пострадали, благодаря освинцованной обшивке; и даже одного японского моряка — обгоревшего, умирающего и практически потерявшего рассудок. И больше никого.
Уже после заката солнца, когда дальнейшие поиски потеряли всякий смысл, «Царь Соломон» отправился прочь, непрерывно транслируя в эфир одно короткое сообщение: «Всем-всем-всем, избегайте квадрат 80-36-80, высокий уровень радиации…»
Утром следующего дня дежурный офицер доставил капитану Миттельману окончательный список погибших, раненых и пропавших без вести.
Пропавших было ровно трое — Фамке ван дер Бумен, Куба Тоширо и Мохаммед Османи. Вместе с ними из арсенала «Царя Соломона» пропала одна спасательная шлюпка с подвесным мотором.
Капитан пожал плечами и тут же подписал акт о списании шлюпки: «Потеряна в ходе военных действий».
— продолжение следует —
Глава 43. Белые подушки
Джеральдина Вонг окончательно проснулась — и в который раз поняла, что ей вовсе не хотелось просыпаться. Потому что этот новый проклятый день ничем не будет отличаться от других.
На соседней кровати уже бубнила о чем-то своем мисс Милдред Эмертон. Какой-то болван из госпитального начальства решил, что это отличная идея — поселить двух военных женщин из враждебных политических блоков в одной палате, и поэтому недобитая альбионская летчица оказалась рядом с талантливой мисс Ригли. Операция прошла успешно, Милдред стремительно шла на поправку и уже строила планы на будущее — новые полеты, новые самолеты, новые победы. «Валерио Катано, ты всегда был мазилой, — почти беззлобно думала Джерри, — но почему ты промахнулся дважды?! Почему я теперь должна из-за этого страдать?!»
Сама Джеральдина Вонг выздоравливать не собиралась, хотя местные врачи уверяли, что в ее теле не осталось ни малейшего следа того загадочного яда. «Да, мисс Вонг, вас отравили. Нет, это не были испорченные фрукты. Очень редкий и странный яд, мы даже не успели опознать все компоненты — уж очень быстро они разложились». «Кто бы мог это сделать?» — а этот вопрос ей задавали местные полицейские. — «Войдите в наше положение — у нас и так неприятности с вашим правительством. Кто-то убил вашего консула на наших островах». При этом новый консул Ассирии-Сферы-Японии почему-то совсем не интересовался судьбой
своей пострадавшей согражданки и не торопился ее навещать. Странно все это. Обычно Сфера грудью бросается на защиту своих граждан, оказавшихся в тисках капиталистического влияния… кажется, так это называется.И действительно, кто бы мог это сделать?
Подозреваемых было ровно два.
Рыжая Ведьма, в номере которой в тот вечер Джерри выпила так много цейлонского чая.
И капитан Мохаммед Османи, командир подводной лодки «Красный Февраль».
«Зачем?» — раз за разом спрашивала она — и не находила ответа.
В один прекрасный (прекрасный?) день ей принесли свежую газету, а там была короткая заметка про загадочное происшествие в Индийском океане, на полпути между Малумскими Островами и побережьем Западной Австралии. Статья, посвященная этом инциденту, в вечернем выпуске той же газеты была куда более длинная и подробная.
«Красного Февраля» больше не было. «Красный Февраль» не вернется в порт — и на пирсе не примут его конец. Скольких он забрал с собой? — этого Джерри пока не знала; в местной газете таких подробностей не было и быть не могло.
Отсюда вопрос: кто виноват, что делать и что будет завтра?
«Что будет завтра?» — раз за разом спрашивала Джеральдина «Джерри» Ригли-Вонг — и не находила ответа.
— И вот я ему и говорю, — тем временем тараторила Милдред, — как вы посмели утопить мой самолет?! А капитан Гриффин мне и говорит…
— Ты совсем уже тронулась, — не выдержала Джерри. — Разве ты не видишь, что я сплю?! Сама с собой разговариваешь?!
— Во-первых, ты не спишь, — обиделась лейтенант Эмертон, — а во-вторых, я не сама с собой разговариваю. У нас, между прочим, гость.
Джеральдина Вонг неохотно приоткрыла глаза. И действительно, на скромной больничной табуретке, поставленной между двумя койками, восседал благообразный джентльмен в самом расцвете сил; глаза его были цвета голубого неба, а волосы слегка тронуты сединой. Про таких обычно говорят «он напоминает мне моего отца», а некоторые дуры даже влюбляются — только затем, чтобы потом жестоко разочароваться. Джерри никогда не считала себя дурой, но теперь была вполне готова влюбиться — потому что ей было как-то все равно. Вот только что-то ей мешало… какая-то мелкая, но очень важная деталь… Коммандер Вонг не сразу, но все-таки поняла, в чём тут дело: из-под белого халата, в который пришлось облачиться визитеру, торчал воротник военного мундира. Чтобы опознать национальную принадлежность мундира, информации откровенно не хватало, но какое-то шестое чувство подсказало Джерри, что она очень скоро узнает ответ на этот вопрос.
И шестое чувство не обмануло.
— Доброе утро, мисс Вонг, — гость привстал и поклонился. — Не думаю, чтобы нам приходилось где-нибудь прежде встречаться, поэтому позвольте представиться: Джеймс Хеллборн. Адмирал Хеллборн, к вашим услугам.
И действительно, никогда раньше Джеральдина Вонг (или Джерри Ригли) не встречала этого человека, но его имя и репутация были слишком хорошо известны не только в Тихом, Индийском и Альбионском Океане, но даже в Северной и Центральной Атлантике. Много лет подряд мистер Хеллборн работал на свою репутацию, и теперь репутация работала на него. Поэтому коммандер Вонг на всякий случай сунула руку под подушку, где лежал купленный в местном оружейном магазине сигнальный револьвер 50-го калибра, тот самый, никелированный (все ее вещи честно доставили в госпиталь из злополучного отеля). Вот только под подушкой ничего не было.
— Вы случайно не это ищете? — разумеется, незваный гость успел не только вломиться к ней в палату, но и покопался под подушкой и теперь держал револьвер на ладони. — Простите великодушно, не удержался — одна из тех вредных привычек, от которых так трудно избавиться. Я готов вернуть его вам прямо сейчас…
— …только без патронов или ударника, — зевнула Джеральдина. — Или без того и другого одновременно. Знаю я эти ваши фокусы, сама много раз проделывала.
— Вы удивительно проницательны, — потупился мистер Хеллборн. — Мисс Эмертон, вы извините нас?