Охотницы за сардиями или "Люди в чёрном" отдыхают

– Давайте адрес, - не дал ей договорить Женя.

Прежде чем созвониться со свидетелями, Евгений расспросил Стрелкова, что, по его мнению, представляет собой каждый из них. Зою Константиновну Стрелков охарактеризовал так: «Кокетливая дама, не желающая признавать свой возраст». Комментарий опера попал в точку – томный, грудной голос красавицы в летах говорил сам за себя.

Пожалуй, для такого тяжёлого, но не безнадёжного случая подойдёт шоколад. Лисовой подумал, и прихватил розу – беспроигрышный вариант.

Зоя Константиновна цветок приняла с восторгом, конфеты, упакованные в яркую коробочку - с вожделением:

– Что же вы делаете? – кокетливо закатила дама глаза.
– Мне нельзя поправляться…

– Одна конфетка не повредит, - подмигнул Евгений, - тем более, вам совершенно не стоит беспокоиться, вы прекрасно выглядите!

– Спасибо… Не откажетесь выпить со мной кофе? – Зоя Константиновна была, казалось, абсолютно счастлива.

– С удовольствием, - Лисовой поцеловал даме ручку, надеясь, что она постарается вспомнить хоть что-нибудь интересное.

Если верить протоколу, а не лукавым глазам свидетельницы, стреляющих в молодого капитана, Зое Константиновне шестьдесят четыре года, вдова, проживает в пригороде, недалеко от Москвы.

Столичную жительницу выдавал ухоженный внешний вид – никаких халатов или безразмерных футболок - шёлковые брючки цвета морской волны, жемчужно-серая блузка и даже лёгкий макияж.

– Проходите, проходите... Прошу вас! Евгений?..

– Просто Евгений, - улыбнулся Лисовой.

– Присаживайтесь, просто Евгений. Сейчас я принесу нам кофе.

В увитой плющом беседке и впрямь было уютно. В тени пряталась удобная ротанговая мебель с мягкими подушками.

Устроившись в кресле, Евгений открыл свой блокнот. Он, конечно, надеялся на то, что встреча окажется полезной, но по собственному опыту знал – такие дамы, как правило, заняты только собой…

– Как хорошо, что Вы согласились прийти ко мне.
– Зоя Константиновна вошла в беседку с подносом. – Я очень люблю отдыхать у Катеньки. У неё так уютно и красиво. Вы обратили внимание, какие у неё горки?

– Невозможно не заметить такую красоту, - улыбнулся Евгений.

Он хоть и не был заядлым садоводом, но в данном случае восхищался совершенно искренне! Разной формы клумбы были украшены скульптурами зверюшек и фонариками, на ровно подстриженном газоне пышные розовые кусты источали сладкий аромат...

– Настоящий рай!

– Полностью с вами согласна, - закивала Зоя Константиновна, пододвинув гостю тарелочку с печеньем.
– Я уже пятый год отдыхаю тут, и не хочу даже думать ни о каком другом месте. К тому же Катя делает мне приличную скидку, я отдыхаю два раза в году по месяцу.

– Это чудесно, - кивнул опер, и, взяв печенье, приступил к делу. – Я хотел бы побеседовать о том дне, когда вы обнаружили труп девушки.

– Я так и поняла. О чём ещё может беседовать со мной полицейский?

– Вы хорошо помните то утро?

– Ещё бы! Разве забудешь такой ужас!? – она прижала руки к груди. – Я до сих пор не хожу на тот пляж.

– Почему вы отправились загорать так рано?

– Я люблю загорать, когда солнце ещё не обжигает кожу, а словно ласкает её. Понимаете, о чём я? – кокетливо улыбаясь, дама откинулась на спинку кресла.

Евгений кивнул.

– Так вот. Эту девушку я прежде на пляже не видела.

– Не видели прежде на пляже, - повторил Лисовой. – То есть вы выдели её в другом месте?

– Именно. У меня отличная память на лица. Я видела её в кафе. Накануне вечером. Она была чем-то расстроена...

– Почему вы так решили?

– Глаза заплаканные. Видимо, поссорилась с молодым человеком.

– Рядом с ней был молодой человек?

– Нет, не было. Но я тогда именно так и подумала. Посудите сами - из-за чего ещё могла плакать молодая, симпатичная девушка? Помню, я даже хотела к ней подойти. Поговорить. Утешить… но потом передумала. Знаете, чужая душа - потёмки. Может, она не захочет со мной разговаривать? Она выпила бокал вина и ушла.

– Вы узнали её? Утром, на пляже?

– Нет, не сразу. Лежит девушка. Загорает. Это уже потом, когда я подошла к ней из-за телефонного звонка, увидела её лицо и узнала.

– На пляже больше никого не было?

– Рядом с нами – нет. Никого. Была одна семья. С малышом. Но они пошли дальше. Поэтому, когда я подошла к девушке поинтересоваться, почему она не обращает внимания на надрывающийся телефон, то…

Зоя Константиновна вдруг замолчала, уставившись в одну точку. Лисовой насторожился... Было видно – женщина что-то вспоминает.

– То есть на пляже никого в тот момент не было? – вкрадчиво спросил капитан, стараясь вернуть свидетельницу к разговору. – Зоя Константиновна? Вы хорошо себя чувствуете? Вы… Вы что-то вспомнили?

– Да… Вспомнила.

– Что именно?

– Я вспомнила, как мне тогда было страшно… Пустой пляж. Мёртвая девушка. Старуха эта в балахоне. Я ещё подумала, что это символично. Странная старуха. Как… как Смерть, - Зоя Константиновна действительно глубоко погрузилась в воспоминания, так глубоко, что казалось, она уже и забыла о том, что её слушает молодой симпатичный следователь, даже кокетничать перестала, мысленно вновь переживая то страшное утро.

– Старуха? Старуха в балахоне? Зоя Константиновна, вы не ошиблись? – Евгений так разволновался, что привстал с кресла, позабыв свой верный блокнот.

– Нет-нет… Была старуха. Такая… странная.

– Но вы сказали, что были на пляже одни. И в прошлый раз, в ваших показаниях ни о какой старухе не упоминалось.

– Конечно, одни! Эта… женщина была очень далеко! Я ничего не говорила о ней. Потому что…

– Почему?

– Да потому, что просто не вспомнила! А сейчас… Вы знаете, я, словно увидела всё заново. Эту фигуру вдалеке.

– То есть женщина была далеко?

– Да.

– Почему вы решили, что она старая? Вы ведь не видели её лица?

– Нет. Не видела. Но… Она шла еле-еле. Прихрамывая.

– И на ней был странного вида балахон?

– О, Господи, да! И как я только не умерла тогда со страху? Ах, я такая впечатлительная…

– Тем не менее, вы ничего об этом не рассказали во время первого опроса.

– Я же сказала – не вспомнила. Думаете, - оживилась Зоя Константиновна, - думаете, эта старуха убила несчастную?