Охотники на волков

Глухо прозвучал выстрел, индеец с мучительным стоном упал наземь. При виде револьвера в руках Рода второй индеец отпустил Миннетаки и кинулся в лес. Девушка бессильно осела на тропинку и разрыдалась. Род, сразу забыв обо всем, подбежал к ней и принялся гладить по голове, говоря слова утешения.

Там их и нашли минут через пять Ваби и старый индеец. Услышав первый яростный вопль Рода, они со всех ног помчались в лес. Резкие выкрики Миннетаки во время схватки подсказали им верное направление. Чуть позднее на тропе появились еще несколько служащих фактории, догадавшихся, что в лесу происходит нечто скверное.

Попытка похищения Миннетаки, героически спасенной Родериком, вызвала неслыханный переполох в Вабинош-Хаусе. Один из разбойников был убит, и в нем узнали человека из племени Вунги. Теперь у молодых людей даже и речи не шло о скором уходе. Стало ясно, что вунги снова ошиваются где-то поблизости. С неописуемой наглостью они напали на девушку почти под стенами фактории. Она могла бы легко позвать на помощь, если бы ей сразу не заткнули рот. Двое индейцев нарочно вели ее по сырой земле, а сами крались по траве, и кто угодно решил бы, что девушка ушла одна.

Дерзкое нападение побудило жителей Вабинош-Хауса принять самые энергичные меры. На поиски разбойников были направлены четыре самых искусных индейца-следопыта. Несколько белых семейств организовали облавы в радиусе двадцати миль во все стороны от фактории. Теперь Миннетаки и другие девушки из фактории могли чувствовать себя в безопасности.

Ваби, Род и еще десяток охотников целую неделю прочесывали окрестные леса и болота. Однако вунги исчезли так же внезапно, как и появились. Наконец Ваби заставил сестру поклясться, что она и шагу не ступит из фактории без сопровождения, и вернулся к прерванным сборам. И вот в понедельник, четвертого ноября, Род, Ваби и Мукоки выступили навстречу приключениям, ожидавшим их в Великой Белой Пустыне.

Глава V Как Родерик познал вкус охотничьей жизни

К тому времени уже очень похолодало. Лед сковал реки и озера, на земле лежал пока еще неглубокий снег. На две недели задержавшись с выходом, молодые охотники на волков спешили теперь изо всех сил. Обогнув озеро Нипигон с севера, на шестой день они вышли к реке Омбабика. Там их путь прервала сильная снежная буря, пришлось устраивать временный лагерь. Тогда Мукоки и обнаружил первые волчьи следы. Решено было остаться на пару дней, разведать охотничьи угодья. Наутро второго дня Ваби ранил старого лося – того самого, которого тем же вечером ожидал трагический конец, а потом парни устроили вылазку в северном направлении, надеясь обнаружить «страну доброй охоты», то есть встретить множество волков.

Мукоки остался в лагере один. В предыдущие шесть дней, стараясь пройти как можно больше до сильных снегопадов, Ваби и его спутники не задерживались для охоты, и их единственной пищей были консервы и вяленая оленина. Мукоки, чей колоссальный аппетит уступал только его выдающейся проницательности, решил по возможности пополнить их запасы. Вечером того дня, когда юноши ушли на север, старый индеец тоже покинул лагерь, рассчитывая час-другой прогуляться по окрестностям стоянки.

Повесив на плечо пару волчьих капканов, Мукоки тихо продвигался вдоль берега реки, поглядывая по сторонам в поисках дичи. Внезапно он наткнулся на промерзшую, наполовину обглоданную тушу благородного оленя. Очевидно, животное было убито волками накануне, а следы указывали, что в пиршестве участвовало не более четырех хищников. Богатый охотничий опыт подсказывал Мукоки, что волки непременно вернутся нынче же ночью, чтобы довершить трапезу. Поэтому он установил капканы рядом с оленьей тушей, слегка присыпав их снегом, и пошел дальше.

Вскоре старый индеец напал на свежий след оленя. Прикинув, что едва ли животное уйдет сейчас далеко по глубокому снегу, Мукоки пошел за ним. Однако через полмили он резко остановился, не удержавшись от изумленного возгласа. По следу оленя шел еще один охотник!

Теперь Мукоки крался вперед с величайшей осторожностью. И не зря: через двести футов к первой паре ног, обутой в мокасины, присоединилась вторая, а немного позже еще и третья. Движимый скорее любопытством, чем желанием получить свою долю добычи, индеец быстро и тихо пробирался через лес. Выйдя из густого ельника, куда его завели следы, Мукоки едва не споткнулся о тушу оленя, которого преследовал. Быстрый осмотр показал, что олень был застрелен пару часов назад. Охотники вырезали у него сердце, печень и язык, а также унесли задние ноги, бросив шкуру и все остальное. Мукоки был удивлен. Почему они пренебрегли большей частью добычи? Вдвое внимательнее он изучил следы мокасин. Вскоре он понял, что индейцы очень спешили: вырезав из туши самые лакомые куски, дальше они пустились в путь бегом.

Еще раз удивленно хмыкнув, старый индеец вернулся к туше, быстро содрал шкуру, завернул в нее лучшие куски оставшегося мяса и отправился в обратный путь. Когда он добрался до лагеря, уже стемнело, однако Ваби и Род еще не вернулись. Мукоки развел большой костер, повесил над огнем оленьи ребра и с нетерпением принялся ждать возвращения юных охотников. Полчаса спустя он услышал индейский клич Ваби и вскоре увидел его самого с потерявшим сознание Родом на руках.

Раненый юноша был незамедлительно перенесен в лагерь. Спустя несколько минут он уже лежал в палатке, укутанный в одеяла, неподалеку от живительного пламени костра, а Ваби наконец принялся рассказывать индейцу, что с ними случилось.

– Думаю, у него сломана рука, Муки. У нас есть горячая вода?

– Ранен? – спросил старый охотник, не отвечая на вопрос.

Он опустился на колени рядом с Родом, осторожно ощупывая его смуглыми пальцами.

– Стрелять?

– Нет, ударили дубинкой. Мы шли по лесу и встретили трех индейцев-охотников. Они как раз устроили привал и пригласили нас присоединиться к ним. Но когда мы ели, они напали на нас сзади. Род получил удар и лишился ружья…

Тем временем Мукоки быстро снял с раненого парня одежду, обнажив левую руку и бок. Рука распухла и почернела, на теле Рода повыше пояса виднелся большой синяк. Мукоки знал толк во врачевании ран: здесь, в безлюдных диких землях, этому учила сама природа. Он быстро, но довольно грубо провел осмотр, ощупывая и поворачивая больного так, что тот под конец закричал от боли. Однако индеец остался доволен.

– Сломанная кость – нет! – торжествующе заявил он, заканчивая осмотр. – Вот здесь большой рана.

Он указал на большой синяк на боку.

– Ребро почти сломанный, но не совсем. Мешать ему дышать, сильно болеть. Хороший ужин, горячий кофе, втирать медвежий жир – скоро станет лучше!

Род, приоткрыв глаза, слабо улыбнулся. Ваби издал громкий вздох облегчения.

– Не так плохо, как мы боялись, верно, Род? – воскликнул он. – Муки не надурить: если уж он сказал, что рука не сломана, значит так и есть. Дай-ка я заверну тебя в одеяло, а потом мы устроим такой ужин, от которого у тебя сразу все пройдет. Я чую запах свежего мяса!

Мукоки вскочил и подбежал к костру, над которым жарились оленьи ребра. Они уже покрылись коричневатой корочкой, а капающий с них жир наполнял ноздри дразнящим ароматом. Пока Ваби, следуя указаниям индейца, занимался перевязкой ран, тот уже подготовил роскошную трапезу. И когда перед раненым поставили щедрую порцию жареных ребрышек с кукурузными лепешками и дали в руки чашку дымящегося кофе, Род не мог подавить счастливый, хоть и несколько смущенный смех.

– Мне так неловко, Ваби, – сказал он. – Ты нянчился со мной, как с беспомощным ребенком, а теперь у меня, оказывается, еще и рука не сломана, зато я голоден как медведь. Мерзко я выгляжу, правда? Будто перепугался до смерти! Так и подумаешь: уж лучше бы мне в самом деле сломали руку!

Мукоки, который как раз вонзил зубы в огромный жирный кусок мяса, засмеялся и поднял перепачканное в оленьем жире лицо.

– Очень болеть, о да! – подтвердил он. – Можно заболеть еще больше! Начать сильно тошнить!

– Йуху! – в восторге взвыл Ваби. – Как тебе такая идея, Род?

Хохот охотников эхом разносился в ночи. Вдруг Ваби резко оборвал смех и принялся вслушиваться и вглядываться в темноту, куда не достигал свет костра.

– Как думаешь, – спросил он Рода, – они идут за нами?