Око Соломона

– Женщины, ублажающие правоверных в райских кущах.

– Твоих гурий может вообще не быть, – махнул рукой Вальтер. – А золото всегда под рукою.

– Талчи их видел, рыцарь! – усмехнулся Жоффруа. – Щупал собственными руками. Они ублажали его плоть.

– И он был настолько глуп, чтобы сбежать из рая? – насмешливо спросил фон Зальц.

– Он не сбежал, его оттуда выкинули по приказу сейда. Но обещали вернуть обратно, если он будет верно служить наместнику Аллаха на земле.

– А кто такой сейд?

– Мой друг и повелитель. Впрочем, тебе лучше не знать наших тайн, рыцарь.

– Но почему же, – улыбнулся фон Зальц. – Я бы и сам, возможно, не отказался от гурий, если бы верил в них так же, как ты. Во всяком случае, я жалею, что разминулся с твоим Талчи. Любопытно взглянуть на человека, которого вышвырнули из рая.

– Талчи, скорее всего, уже мертв, – холодно бросил Жоффруа. – Но человека, побывавшего в раю и ласкавшего гурий собственными руками, я тебе покажу, рыцарь.

– Извини, если я задел твои религиозные чувства, – спохватился фон Зальц. – Я не знал, что ты мусульманин.

– Я и мусульманин, и христианин, и иудей, благородный Вальтер, но тебе этого пока что не понять. Ты человек не посвященный. Ты человек Запада, а не Востока. К тому же ты слишком зависим от предрассудков.

– Это правда, Жоффруа, – мрачно кивнул головой Вальтер. – Наверное, я никогда не увижу гурий, зато я видел Черного бога славян, вызванного из преисподней императором Генрихом. Говорят, что Черный бог, это и есть Сатана. А мы приносили ему жертвы.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – удивился Жоффруа.

– Я хочу, чтобы ты знал, с кем имеешь дело, – спокойно произнес Вальтер.

– И чем закончилась ваша черная месса?

– Папа Григорий Гильдебранд умер, а Генрих, отлученный им от церкви и потерявший все, вновь стал императором. И теперь у него свой папа под рукой.

– Ты имеешь в виду Урбана? – спросил Жоффруа.

– Нет, Гиберта. Многие называют его лже-папой, ну и что с того. Если Бог и Сатана равны по силе, то почему я должен почитать Бога, а не Сатану?

– А они равны?

– Я имел случай в этом убедиться, – кивнул уверенно фон Зальц.

– Но это ведь чудовищный риск, рыцарь, – покачал головой Жоффруа. – Союз с Сатаной чреват большими неприятностями.

– Именно поэтому нам нужна царская кровь и око Соломона, – нахмурился фон Зальц. – Ведун обещал нам не только власть, но и полное очищение.

– Ты ему веришь?

– Этот человек из Арконы умеет договариваться с небом, – спокойно произнес Вальтер.

Слухи о том, что Генрих путается с сатанистами-николоитами, доходили до ушей Хусейна Кахини, но он никак не предполагал, что император лично участвовал в их странных и опасных мистериях. Впрочем, жажда власти порой толкает людей на чудовищные поступки. А Генрих был властолюбив. За свою жизнь Кахини не боялся. Но ссорится с императором, он не собирался. Коварный Генрих мог отыграться на его друзьях в Европе, чего ни в коем случае нельзя было допустить. В предательство протовестиария Хусейн не верил. По той простой причине, что сиятельному Михаилу оно было невыгодно. Тем не менее, кто-то вмещался в тщательно разработанный план даиса и обернул ситуацию к своей пользе. У Кахини были свои осведомители не только в Константинополе, но и во дворце протовестиария. Он знал о людях, пользовавшихся гостеприимством сиятельного Михаила, если не все, то очень многое. Гуго Вермондуа он отверг почти сразу. Брату французского короля незачем было вмешиваться в чужую интригу. Зато внимание Кахини привлекли два человека, отлично говорившие по-гречески, – шевалье Глеб де Руси и рыцарь из Саксонии Венцелин фон Рюстов. Последний почти сразу отметился в постели прекрасной Зои. А эта женщина была слишком горда, чтобы грешить со всеми без разбора. Кто-то из двух людей, де Руси или фон Рюстов, а возможно и оба вместе, дважды помешали Хусейну Кахини. В первый раз, это случилось в Константинополе, когда они обвели вокруг пальца Вальтера фон Зальца, направив его стопы в сторону от намеченной цели. А потом последовало неожиданное нападение в окрестностях крепости Святого Георгия. Кто его возглавлял, Кахини, к сожалению, не знал, но в том, что на мятежников напали именно франки, сомнений у него не было.

– Ты знаком с Глебом де Руси? – спросил Хусейн у рыцаря.

– Так ведь и ты с ним знаком, мэтр Жоффруа, – усмехнулся фон Зальц. – Именно в его замке Лузарш произошла наша с тобой встреча.

– Проклятье, – в раздражении хлопнул ладонью по столу Кахини. – Этот человек нас подслушал.

– Ты в этом уверен, мэтр?

– Уверен, – вздохнул Кахини. – Как почти уверен и в том, что именно Глеб де Руси прибрал к рукам замок Ульбаш.

– В таком случае мы выбьем его оттуда, – сжал кулаки фон Зальц.

– Это не так просто будет сделать, – покачал головой Кахини. – Ульбаш едва ли не самый укрепленный замок в Сирии.

– Но ведь де Руси его взял? – удивился Вальтер.

– Он захватил его только потому, что я собственной рукой начертил ему план подземного хода, – буркнул Кахини. – Этот пергамент был предназначен для тебя, но попал в его руки.

Ульбаш, расположенный в двадцати милях от Антиохии, был очень важным стратегическим пунктом, прикрывающим город со стороны Халеба и Багдада. Исмаилитам с большим трудом удалось им завладеть. Причем, сделано это было так, что сельджуки даже не догадывались, о присутствии недругов у себя в тылу. Отдавая замок Вальтеру фон Зальцу, Хусейн преследовал сразу две цели: во-первых, передать императору Генриху женщину царской крови, во-вторых, прибрать к рукам замок, разместив там своих людей взамен гарнизона, вырезанного крестоносцами. В Каире наверняка бы оценили расторопность Кахини, вернувшего исмаилитам утерянный замок, ну и благодарность императора Генриха тоже не следовало сбрасывать со счетов. А теперь вместо двойного успеха, Хусейну придется подсчитывать убытки.

– Шевалье де Лузарш – крепкий орешек, – задумчиво покачал головой Вальтер. – Голыми руками его не возьмешь. Он едва ли не самый близкий к Гуго Вермондуа человек. Нам понадобятся союзники среди крестоносцев. Такие, как Готфрид Бульонский, скажем.

– Он тебе доверяет? – спросил Кахини.

– В том-то и дело, что нет, – усмехнулся фон Зальц. – Герцог сторонник Урбана, а я, как ты знаешь, служу императору Генриху.

– Иными словами, даром он тебе помогать не будет. А у тебя, Вальтер, есть, что предложить Готфриду взамен Ульбаша?

– Есть, – кивнул фон Зальц. – Я предложу ему Эдессу, Жоффруа, от твоего имени.

Кахини, уже поднесший было ко рту кубок, наполненный вином, замер в недоумении. Брови его сошлись у переносицы, а в глазах загорелись злые огоньки. Похоже, он заподозрил своего собеседника в вероломстве и готовился дать ему отпор.

– Эдесса в любом случае не останется бесхозной, – зачастил фон Зальц, стараясь предотвратить вспышку гнева почтенного Самвела. – Либо ее приберет к рукам Алексей Комнин, либо – один из вождей крестоносцев. Так чем же, по твоему мнению, плох Болдуин Бульонский? Он молод, глуп, нуждается в мудром советнике. Этим советником можешь быть только ты, Жоффруа, или кто-то из твоих людей, знающий наш язык.

Кахини все-таки выпил вино и отставил серебряный кубок в сторону. Предложение фон Зальца показалась ему вполне разумным. Хусейн уже успел пообщаться с юным Болдуином и пришел к выводу, что Вальтер, пожалуй, не кривит душой, давая тому столь нелестную характеристику. В любом случае, ни сам Кахини, ни князь Торос не рвались под руку византийцев, правда, каждый из них при этом преследовал собственные цели. Торос хотел укрепить свою власть в нынешнее смутное время, а Кахини готов был лечь костьми, дабы этот город, в конце концов, не достался бы ни багдадскому халифу, ни византийскому басилевсу, ни даже Фатимидам. Что касается крестоносцев, то они были чужаками в этих краях и вряд ли могли разобраться без посторонней помощи в клубке интриг, плетущихся на Востоке.

– Князь его усыновит, – сказал со странным смешком Кахини.

– Болдуина? – удивился Вальтер.

– У Тороса нет сыновей, а человек он далеко уже не молодой. В любом случае, ему понадобится наследник. Так почему бы этим наследником не стать твоему другу Болдуину?

– Ты сам предложишь Торосу усыновить юношу?

– Нет, – покачал головой Кахини. – Я хоть и числюсь здесь армянином, но все-таки человек приезжий. Однако среди моих друзей есть очень влиятельные люди. Думаю, они сумеют убедить князя Тороса в выгодности этого поступка как для него самого, так и для всей Эдессы.