Око Соломона

Болдуин торжественно проследовал до шатра своего старшего брата и спешился у входа. Сам Готфрид, удивленный поднявшимся шумом, вышел навстречу гостям в простом гамбезоне, не успев даже опоясаться мечом. Он не сразу опознал Болдуина в склонившемся перед ним молодом человеке. Готфрид, которому уже исполнилось тридцать восемь лет, был невысокого мнения о младшем брате. На Болдуина, конечно, можно было положиться в сече, но ждать от него успехов на политическом поприще не приходилось.

– Ты что, захватил сельджукский обоз? – насмешливо спросил Готфрид у брата.

– Благородный Болдуин стал сыном и наследником правителя Эдессы князя Тороса, – мягко поправил герцога Вальтер фон Зальц.

К счастью, Готфрид был человеком далеко не глупым, а потому сразу же сообразил, что подобные подарки если и делаются, то с далеко идущей целью. У него не было причин, числить благородного Вальтера среди своих друзей, а что касается почтенного Самвела, то он вообще видел его в первый раз. Прежде чем принимать решение, Готфриду следовало разобраться в ситуации. Именно поэтому он пригласил гостей в свой шатер для серьезного разговора.

При этом разговоре присутствовали только близкие к Готфриду люди – граф Рено де Туле, Андре де Водемон, маршал Арнульф и виконт Леон де Менг. Обстановка в шатре одного из самых знатных вельмож Европы оказалась скромнее скромного. Почтенный Самвел, привыкший к восточной роскоши, с изумлением, как показалось лотарингцам, разглядывал грубо отесанные доски, брошенные на козлы. И хотя эти доски тут же, на глазах гостя, были покрыты материей, блеска внутреннему убранству шатра это не добавило. Готфрид широким жестом указал фон Зальцу и Самвелу на лавку, а сам сел напротив. Герцог Бульонский не отличался высоким ростом, возможно именно поэтому он предпочитал разговаривать с гостями сидя, глядя им прямо в глаза, тогда как восточные владыки обычно не пускали чужаков дальше порога.

Граф де Туле остался на ногах, так же как и два других рыцаря, виконт де Менг присел на лавку, но чуть в стороне от герцога, подчеркнув тем самым разницу в положении, Болдуин топтался у входа, пока старший брат не махнул ему рукой – сядь. Граф Эдесский поспешно опустился на лавку рядом с фон Зальцем. Разумеется, Готфрид ждал объяснений именно от Вальтера, а не от Болдуина, поскольку очень хорошо помнил, кто был инициатором похода на Эдессу. И, надо сказать, благородный Вальтер не разочаровал потомка Карла Великого. Его рассказ хоть и не был богат красочными подробностями, но давал заинтересованным лицам ясное представление о случившемся.

– Зачем это понадобилось армянскому князю? – нахмурился Готфрид.

– В создавшейся ситуации Торосу нужно было покровительство одного из вождей крестового похода, и, как мне кажется, он его обрел, – ласково улыбнулся герцогу фон Зальц.

– Мы согласны разместить в Эдессе лотарингский гарнизон, если на то будет твоя воля, благородный Готфрид, – неожиданно вмешался в разговор Кахини.

– Почтенный Самвел не раз бывал в Европе, а потому хорошо знает язык франков, – пояснил удивленным баронам фон Зальц.

– Ваши условия? – спросил Готфрид.

– Никаких условий, – пожал плечами Кахини. – Князь уже сейчас готов уступить треть доходов своему наследнику. Ну а в случае смерти Тороса, благородному Болдуину достанется все. Но у нас есть пожелание. Мы не хотели бы, благородный Готфрид, чтобы плодами ваших побед воспользовался кто-то другой. Конечно, Византия близка нам по вере, но басилевсы не сумели дать отпор сельджукам десять лет назад, и это обернулось для христиан Кападокии большой бедою. Нам бы очень хотелось, чтобы на землях, отвоеванных вами у сельджуков, утвердились закон и порядок.

– Иными словами, армяне Эдессы хотят, чтобы в Сирии и Палестине возникло королевство во главе с одним из франкских вождей? – прямо спросил граф де Туле.

– Ты читаешь мои мысли, благородный Рено, – кивнул Кахини. – Причем мы уже сделали свой выбор. Более того, готовы поддержать этого человека в его начинаниях.

– Я бы не стал делить шкуру неубитого медведя, – буркнул недовольно Готфрид. – В Антиохии сидят сельджуки, в Иерусалиме – арабы.

– Положим, дележ городов, замков и земель уже начался, – усмехнулся Вальтер фон Зальц. – И я бы не стал на твоем месте, благородный Готфрид, закрывать на это глаза.

– Это правда, – неожиданно поддержал посланцев князя Тороса виконт де Менг. – Взять хотя бы шевалье де Лузарша, который захватил замок в десяти милях от Антиохии и разместил там свой гарнизон.

– А о каком замке идет речь? – спросил Кахини.

– Кажется, Ульбаш, – наморщил лоб де Менг.

– Этот замок называют ключом от Антиохии, – пояснил Кахини, – поскольку он контролирует сразу две дороги, одна из которых ведет к Дамаску, другая – к Халебу.

– И что с того? – спросил Готфрид.

– Лузарш – далеко не последний человек в свите Гуго Вермондуа, – пожал плечами виконт, – и вряд ли он действовал без ведома своего сюзерена.

– Хочешь сказать, Леон, что благородный Гуго решил прибрать к рукам Антиохию? – рассердился невесть почему Готфрид.

– Или с выгодой для себя, уступить ее другому, – высказал свое мнение Вальтер фон Зальц. – Скажем, Боэмунду Тарентскому или Раймунду Сен-Жиллю, которые спят и видят себя правителями не только Антиохии, но всей Сирии.

– Если я последую их примеру, то мы передеремся раньше, чем возьмем город, – холодно бросил своим советникам Готфрид.

– Так и я о том же, – развел руками виконт де Менг. – Нельзя позволять вождям, диктовать нам свои условия. Иначе мы так и будем таскать из огня каштаны для других.

– Благородный Леон прав, – немедленно воспользовался удачно сложившимся разговором фон Зальц. – Мы должны потребовать от Вермондуа и Лузарша допустить лотарингцев в замок Ульбаш. Это сразу же утихомирит страсти.

– Это разумное предложение, – высказал свое мнение граф де Туле.

– А что мы скажем Вермондуа по поводу Эдессы? – насмешливо глянул на своих советников Готфрид.

– Так ведь Эдессой правит князь Торос, – напомнил герцогу фон Зальц. – А Болдуин всего лишь наследник, не менее, но и не более того. Если кто-то из вождей похода захочет послать своих людей в Эдессу в составе лотарингского гарнизона, то мы не станем против этого возражать. Точнее, ты не станешь возражать, благородный Готфрид.

– Мне предложение нравится, – усмехнулся граф де Туле и вопросительно глянул на герцога.

Благородный Готфрид задумался надолго. Бульонскому явно не хотелось ссориться ни с Гуго Вермондуа, ни с Боэмундом Тарентским, ни с Раймундом Тулузским, но и сидеть сложа руки в создавшейся ситуации было глупо. Торг в стане крестоносцев уже начался, и благородный Готфрид рисковал остаться с пустыми руками. Следовало немедленно принять меры, чтобы защитить интересы не только свои и своей семьи, но и многочисленных шевалье, отправившихся в чужие земли не только за отпущением грехов. Иначе эти люди найдут себе вождя куда более хваткого и решительного.