Октавия

Чарли тоже прекрасно танцует. Его тело становится словно резиновым. Никогда он мне так не нравится, как во время танца. Сквозь пелену золотых волос я видела, что Джереми наблюдает за мной. Повернувшись, он что-то сказал Гасси. Она засмеялась и посмотрела в мою сторону. Музыка смолкла, и мы с Чарли, держась за руки, возвратились к нашему столу.

– Нам пора, - провозгласила я, полагая, что это идеальный сигнал к уходу.

– Идете домой?
– спросила Гасси.

– Нет, в другое место, - ответил Чарли.
– Один мой приятель только что открыл свое заведение. Хотите пойти?

– спросил он, сменив гнев на милость.

Джереми взглянул на Гасси. Та покачала головой.

– Нам обоим завтра рано вставать. Дай мне свой телефон, Октавия. Мы должны поддерживать контакт.

– Конечно, должны, - подтвердила я, самым бессовестным образом уставившись на Джереми.
– Вы оба непременно должны прийти ко мне в гости.

– Мы будем очень рады, - ответил он, делая ударение на слове “мы”.

Уже вернувшись домой, я все еще продолжала витать в облаках, не в силах согнать с лица плотоядную усмешку, напоминая самой себе Чеширского кота, торжествующего победу. Когда лифт взлетал на верхний этаж, где находилась моя квартира, у меня возникло чувство, что он вознесет меня через крышу прямо к звездам.

Квартира у меня прекрасная. Александр, мой брат, большой специалист по интерьерам, помог мне ее красиво декорировать. Попадая ко мне в первый раз, люди немели от восхищения. Огромные роскошные растения, плотно расставленные в торцах вытянутой гостиной, создают эффект джунглей. Одну стену целиком занимает окно с видом на подсвеченные платаны Грин-парка.

Сбросив туфли, я почувствовала, как ноги мои утопают в пушистом белом ковре.

Тут зазвонил телефон.

– Послушай, - попросила я Чарли.

– Да, - сказал он, сняв трубку.
– Какой-то Рикардо и, видимо, откуда-то издалека, - произнес он.

– Его разрывает от страстного желания, - проговорила я, беря трубку.
– Пойди, принеси бутылку из холодильника, дорогой, - добавила я громко, так, чтобы Рикардо мог услышать.

– Привет, мой милый, - сказала я Рикардо.

***

Когда я, закончив разговор, вошла в спальню, Чарли, раздевшись, лежал на светлом меховом покрывале, потягивая шампанское, красивый и мрачный. На стене над его головой красовалась моя любимая картина. Итальянский мастер, XVI век, масло: Адам и Ева в райском саду в окружении множества животных и птиц.

“Очень важно, - утверждает мой брат, - чтобы над постелью висело что-нибудь ласкающее взор, что помогает разогнать скуку любовных игр”.

Я изучила эту картину до мельчайших деталей.

Не обращая внимания на Чарли, я не спеша разделась и села за туалетный столик, любуясь своим отражением в тройном зеркале. То, что я в нем видела, мне очень нравилось. В мягком свете кожа моя казалась персиковой. С изяществом фигуры контрастировала тяжелая грудь. Сладострастным движением я начала расчесывать волосы.

– Кто такой этот Рикардо?
– спросил Чарли, стараясь казаться невозмутимым.

– Довольно продолжительный этап моей прошлой жизни, - ответила я.
– Ты же знаешь, итальянцы - моя слабость.

Чарли засмеялся.

– Надеюсь, в прошлом.

Он встал, пересек комнату и, остановившись позади меня, начал гладить мои плечи. Его тело казалось черным от загара под солнцем Марбельи. Он наклонил голову, чтобы поцеловать меня. В его темных волосах заблестели золотые пряди.

Мы смотрелись потрясающе, ну прямо кадр из фильма Феллини.

– Пойдем, Нарцисс, - сказал он, - пора ложиться.

Позже он потянулся за шампанским и протянул мне бокал.

– Боже, ты сегодня была восхитительна, - сонно пробормотал он, пока я изучала свое, хотя теперь не столь прекрасное, но все еще привлекательное отражение в зеркале напротив.
– Что на тебя напало?

– Ты напал, - ответила я и тихо засмеялась.

Не объяснять же ему, что все время, что мы предавались любви, я призывала все свое воображение, представляя на его месте Джереми Уэста.

Он тут же уснул, продолжая обнимать меня. Было ужасно жарко. Я выскользнула из его объятий и легла на спину, думая о Джереми, вызывая в памяти каждую черточку его лица и каждое его слово, обращенное ко мне. То обстоятельство, что он был помолвлен с Гасси, ничуть меня не смущало, наоборот, добавляло азарта.

В конце концов я встала, прошла в ванную, тщательно сняла всю косметику и щедро нанесла крем на все тело. Потом взяла пару таблеток снотворного и уснула глубоким сном.

Глава вторая

Проснувшись в два часа дня, я обнаружила, что Чарли уже ушел, оставив на подушке записку со словами любви и просьбой позвонить ему, когда приду в себя. Не успела я включить телефон, как он тут же затрезвонил.

– Алло. Посольство Марокко, - сказала я.

– Октавия, ты просто невозможная. Это Гасси, - послышался запыхавшийся нетерпеливый голос.

– Гасси, как мило!

– Я решила позвонить немедленно, пока мы не потеряли друг друга.

– Вы должны прийти в гости, - заявила я.

– С удовольствием. Ты знаешь, у нас есть идея. Что ты собираешься делать в следующий уик-энд?

– Собиралась ехать во Францию, но это пока не точно.

– Возможно, тебе наша идея покажется скучной. В следующий уик-энд в нашем полном распоряжении будет яхта, которой владеет Джереми пополам с приятелем. Хочешь к нам присоединиться?

– Вообще-то меня укачивает, - произнесла я, пытаясь скрыть волнение.

– Не укачает. Это большая яхта. Мы просто будем плыть по течению по каналам, через шлюзы, причаливая там, где нам понравится. Если хочешь, пригласи Чарли.

– Его не будет, - солгала я.
– Но это не имеет значения. Мы с ним просто друзья.

– У тебя есть кто-нибудь, кого бы ты хотела пригласить?

– Был. Мы собирались пожениться, но в начале этого года он погиб в автокатастрофе.

– О, бедная Тави, - сказала она, вспомнив мое уменьшительное имя. Так меня называли в школе.
– Господи, я тебе сочувствую.

Воцарилась пауза.

– Да, между прочим, - запнувшись, продолжила она, - если ты не хочешь никого приглашать, Джереми подумал… Ты знаешь Гарэта Ллевелина?