Октавия
Шрифт:
– Зять тоже на подъеме, - вздохнул Ксандр.
– Я не думаю, что могу принять это предложение.
– Не болтай вздор!
– грубо сказал Гарэт.
– Завтра в девять утра я жду тебя в офисе, чтобы мы могли пересмотреть экспортные планы. А сейчас я бы посоветовал тебе взять такси, поехать домой и отоспаться. Отправляйся!
– Ехать прямо до Суссекса?
– У тебя полно приятелей, готовых субсидировать тебя до заката твоих дней.
Ксандр нетвердыми шагами направился к двери, стукнувшись по пути о стол, стену и два кресла. В дверях он остановился, с тревогой посмотрел на меня, явно намереваясь что-то сказать в мою защиту, но Гарэт помешал ему, сказав: “Давай, иди!”
После
В моем желудке снова раздалось урчание, способное вызвать землетрясение. Я чувствовала, как внутри крутится мой утренний кофе. Я облизнула губы.
– Теперь, - неумолимо произнес Гарэт, - как быть с тобой?
И он посмотрел на меня так, что я сразу почувствовала себя маленькой, жалкой и сконфуженной.
– Мне тоже можно идти?
– спросила я, поднимаясь.
– Сядь!
Я села.
– Аннабел, можешь дать мне те, другие данные?
– спросил он.
Аннабел Смит протянула ему розовую папку, одновременно вставляя в магнитофон чистую кассету. Господи, как же она упивалась всем происходящим!
– Вам бы сходить на петушиный бой, - сказала я.
– Это еще более захватывающее зрелище!
– В данный момент, - заявил Гарэт, заглядывая в цифры, ты живешь в квартире, за которую платит компания. Кроме того, я понял, что, когда ты въехала в нее три года назад, компания выделила по меньшей мере три тысячи долларов на ее благоустройство. С тех пор “Сифорд-Брепнан” не только оплачивает твои телефонные счета и выплачивает твои налоги, но и платит за газ и электричество. А недавно Массингэм выделил тебе за счет компании тот “порше”, который теперь стоит в гараже и ремонт которого будет стоить целое состояние. Кроме того, требует объяснений еще нерасшифрованная ссуда в сумме 3500 фунтов.
Повисла еще одна ужасная пауза. Слышно было только шипение магнитофона.
– Это не просто моя квартира, - запротестовала я.
– Ею часто пользуются директора и клиенты.
– Ну а ты, как я понимаю, обеспечиваешь обслуживание.
– Ни черта подобного, - в ярости выпалила я, - за кого ты меня принимаешь, за проститутку?
Я дрожала от злости. Я вся взмокла. Аннабел Смит посмотрела в окно и приняла другую позу, демонстрируя свои красивые ноги.
– Она что, обязательно должна находиться здесь?
– продолжала я.
– Я полагала, что присутствие женщины-полицейского лишь практикуется при общении с арестованной. И нельзя ли выключить этот проклятый магнитофон?
Я представила, как они проигрывают кассету друг другу, лежа в постели, попивая “Чарльз Хейдсик” и хохоча до упаду. Гарэт потянулся и выключил его. А потом сказал: “Аннабел, детка, пойди принеси нам кофе и проверь, удалось ли Ксандру благополучно сесть в такси”.
Она улыбнулась и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Я с отвращением констатировала, что на ее черном костюме не было ни единой морщины.
С минуту побарабанив пальцами по столу, Гарэт произнес:
– Последние три года твое роскошное существование целиком обеспечивала компания. Если даже исключить ваши совместные с Ксандром увеселения, за тобой остается около шести тысяч фунтов. Я хочу, чтобы к концу месяца ты освободила эту квартиру, и завтра же отдала ключи от машины, принадлежащей компании. А вот это - твои неоплаченные счета за последний квартал, в том числе 425 фунтов за телефон - они оказались в столе Массингэма. Я хочу, чтобы ты их оплатила. Срок истекает. А долг компании должен быть возмещен в ближайшее время.
Похолодев, я готова была расплакаться, но сдержалась, впившись ногтями в ладони.
Гарэт обошел вокруг стола и навис надо мной. Я невольно подняла глаза. Его взгляд был таким твердым, а глаза такими черными,
как уголь, который его предки добывали из шахт. Я прочла в них лишь ненависть и абсолютное презрение, как будто он, наконец, отомстил за все содеянное мной: за разбитую жизнь Кэти и Тода, за попытку разбить жизнь Гасси и Джереми.– Сейчас ты обыкновенная тунеядка, - беззлобно сказал он, - а я собираюсь заставить тебя работать, красавица. Никакой больше жизни за счет чужих денег и мужчин тоже. Кончен бал. Ты будешь работать и честно зарабатывать, как все остапьные.
Я не могла даже отвести взгляд. Я сидела, загипнотизированная, как кролик светом фар.
– Как твой кредитор, - продолжал он, - я бы хотел знать, когда ты собираешься погасить долги.
– На следующей неделе, - прошептала я.
– А каким образом?
– Я продам акции.
Он сочувственно посмотрел на меня.
– Неужели твоя глупая голова не понимает, что за “Сифорд-Бреннан” сейчас не дадут ни гроша? Мы навели справки и в “Инлэнд Ревенб”. Ты прилично задолжала и этой компании.
Замаячила долговая тюрьма. Я схватилась кончиками пальцев за край стола. И тут меня прорвало.
– Проклятый выскочка, - тихо начала я, - ты, чопорный толстый уэльский блюститель нравов, заявился сюда и изображаешь из себя Бога. Но тебе до Бога далеко. Ты просто задира и головорез. Все здесь просто уйдут в отставку, если ты станешь их унижать. Посмотришь! И тогда ты будешь выглядеть чертовски глупо со своими торжественными заявлениями о том, что по мановению волшебной палочки превратишь нас в чудо века. Я ненавижу тебя, ненавижу!
– Я уже почти перешла на крик.
– Войти сюда строем, оскорбить Ксандра и Томми Ллойда с одобрения этого жирного растрепы Рики!
Я замолчана. К горлу подступил комок.
Тут неожиданно что-то на мне щелкнуло. Это была бретелька от лифчика. Какой ужас! Я почувствована, как часть меня вырвалась на свободу.
Гарэт посмотрел с недоумением, потом разразился смехом.
– По тебе плачет сцена, Октавия. Почему бы тебе не заглянуть на Биллингсгейт ? Я уверен, что они бы с радостью взяли тебя на роль торговки рыбой.
– Не издевайся надо мной!
– закричала я, нащупала позади себя пепельницу из граненого стекла и уже готова была запустить ему в голову, как он схватил меня за руку.
– Не делай глупостей, - резко сказал он.
– Не хочешь же ты отвечать еще и за оскорбление действием? Ну-ка брось это, брось!
Я разжала пальцы. Пепельница с глухим стуком упала на ковер.
Дико дрожа, я тяжело опустилась на стул.
Гарэт протянул мне сигарету и дал прикурить.
– Я расплачусь, - бормотала я, скрежеща зубами.
– Если я поработаю фотомоделью, я смогу рассчитаться за шесть месяцев.
– Времена изменились, красавица. Не так просто заработать и десять тысяч долларов в год. Работа не валяется. И тебе уже двадцать шесть, а не семнадцать, и это заметно. Кроме того, ты не настолько дисциплинированна, чтобы выдержать целый день, работая фотомоделью. Да и вряд ли тебе будет полезно смотреть час за часом в камеру. Станешь еще более самовлюбленной. Ради Бога, займись таким делом, где сможешь использовать свои мозги.
Мои мысли закрутились, как паук в наполненной водой ванне, в поисках достаточно сокрушительного ответа. Меня спасло появление царицы бала - вошла приторно-сладкая миссис Смит с тремя чашками кофе. Она поставила одну мне.
– Я не хочу, - холодно сказала я.
– Не будь ребенком!
– произнес Гарэт.
– Если ты позвонишь Аннабел, она поможет тебе найти работу и подыскать жилье.
Я вскочила на ноги.
– Вот уж к кому я обращусь в последнюю очередь!
– надменно сказала я, собираясь удалиться.