Октавия

– Вознаградим себя за это хорошим ужином.

Ужинали они в Сохо, в очень дорогом, как поняла Белла, ресторане. Меню с обложкой алого бархата с золотыми кисточками, розовые лепестки в чашках для мытья рук. Они сидели рядом на красной бархатной банкетке как на последнем ряду в кинотеатре.

– Что вам заказать?
– спросил Руперт.

– Что угодно кроме селедки.

Он засмеялся.

– А почему не селедку?

– Когда я была ребенком, мать заставляла меня ее есть. Однажды меня заперли в столовой на двенадцать часов.

Руперт был поражен.

– Мне никогда не приходилось есть что не по вкусу.

– Тут хорошее место, - сказала Белла.

– Это прибежище моего отца. Он говорит, что это единственное место в Лондоне, где никогда не встретишь знакомых.

– Руперт, дорогой!
– у их стола застыла красивая женщина с широко поставленными темно-синими глазами.

– Лавиния, - он встал и поцеловал ее, - как было на Ямайке?

– Чудесно. Не знаю даже, зачем я только домой вернулась.

– Ты не знакома с Беллой Паркинсон?

– Нет, не знакома. Как поживаете?
– она осторожно посмотрела на Беллу.
– Я, конечно, читала о вашей игре. Макбет, кажется? Мне надо посмотреть вас на сцене.

Она повернулась к Руперту и спросила как-то слишком небрежно:

– Как Ласло?

– В Буэнос-Айресе.

– Вот почему он не позвонил, - проговорила она с облегчением.
– Когда он возвращается?

– Где-то на следующей неделе.

– Ну, передай ему от меня привет и скажи, чтобы позвонил мне, пока у меня не сошел загар.

Она отчалила, чтобы присоединиться к своему эскорту в другом конце зала.

– Красивая, - вздохнула Белла, любуясь ее ногами в элегантной обуви.
– Она кто?

– Подружка Ласло.

– А он кто?

– Мой кузен, - Руперт понизил голос.
– Кажется, Ласло пожаловался, что у нее слишком маленькая кровать, так она пошла в Хэрродс и купила кровать втрое больше по размеру.

– Она от него без ума. Он привлекательный?

– Для женщин да. Я знаю его слишком хорошо. Мы вместе работаем.

– Где?

– Банковское дело. У нас банк в Сити. Но в основном наш бизнес связан с Южной Америкой. Мой отец председатель компании, но дела ведет Ласло.

– Вы сами немного похожи на латиноамериканца.

– Мой отец из Южной Америки. А мать, увы, чистая англичанка. В следующую пятницу она, к моему великому несчастью, возвращается. Хоть бы кто-нибудь угнал ее самолет. Она занимается слепыми, глухими, голодающими и всякой другой благотворительностью, в какую только может сунуть свой нос. Увы, в сердце у нее нет ни капли доброты. Вся жизнь ее посвящена сидению в разных комиссиях и моему отцу.
– Он посмотрел на Беллу.
– А у вас какие были родители?

У Беллы вспотели ладони. Она быстро сказала:

– Отец был библиотекарем. Но он умер, когда я была еще младенцем, и матери пришлось пойти на работу школьной учительницей. Мы всегда были страшно бедными.

Бедными, но порядочными. Она так часто рассказывала эту фальшивую историю, что сама почти поверила в нее.

Им подали первое блюдо - средиземноморские креветки и большая чашка майонеза. Белла слегка застонала от предвкушения.

Позднее, когда она почти управилась с уткой и неожиданно подняла глаза, Белла увидела, что Руперт смотрит на нее, так и не притронувшись к еде.

– Белла.

– Да.

– Ты не поужинаешь со мной завтра?

– С удовольствием,- ответила она без малейшего промедления. Единственное, что могло бы испортить для нее этот вечер, - это если бы он решил, что она немного скучновата.

После ужина они поехали к ней, чтобы немного выпить. Белла раздвинула занавески на окне гостиной, чтобы продемонстрировать Руперту вид. Перед ними светилась половина Лондона.

– Правда, великолепно?
– сказала Белла с воодушевлением.

– Ничто в сравнении с тобой. У тебя самые красивые в мире волосы, - он взял одну прядь,- прямо как у Рапунсел.

– Кто это?

– Принцесса в башне, которая опустила волосы, и принц взобрался по ним наверх, чтобы спасти ее. Разве в детстве ты не читала сказок?

– Моя мать не одобряла сказки, - уныло ответила она.

Чуть нахмурившись, Руперт привлек ее к себе.

– Чем больше я узнаю про твое детство, тем меньше оно мне нравится.

Потом он стал очень крепко ее целовать. Через минуту он повалил ее на диван и начал возиться с молнией на платье.

– Не надо, - сказала она, напрягаясь.

– Почему?
– прошептал он ей на ухо.
– Господи, Белла, как я тебя хочу.

Белла глубоко вздохнула и расплакалась. Одним из ее лучших актерских достижений была способность по желанию пускать слезу. Стоило ей только представить себе несчастных псов в собачьем приемнике Баттерси, упорно ждущих хозяев, которые никогда не придут, и слезы начинали катиться у нее по щекам.

– Пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.

Руперт теперь стоял перед ней на коленях.

– О, дорогая, прости. Пожалуйста, не плачь. Мне не следовало торопить события. Я вел себя по-свински.

Она посмотрела на него сквозь слезы.

– Теперь ты, наверное, не захочешь меня больше видеть?

Он тоскливо покачал головой.

– Я бы этого не смог, даже если бы попытался. Я слишком глубоко завяз.

После его ухода она посмотрела на себя в зеркало и медленно произнесла:

– Белла, какая же ты сука! Какая у тебя в голове каша!

Ей было нужно, чтобы мужчины ее хотели, но как только доходило до дела, она шла на попятную, боясь, что они узнают правду.

Глава третья

Назавтра к вечеру Руперт явился груженный подарками.

– Я решил, что у тебя не было настоящего детства, так что начнем его заново.

В коробках были огромный игрушечный медведь, голландская кукла, калейдоскоп, дощечка, выложенная разноцветными мраморными плитками, полное собрание сочинений Беатрикс Поттер и ?Ветер в ивняке? .

У Беллы комок подкатил к горлу.

– О, дорогой, тебе не следовало тратить на меня все свои деньги.

– Послушай, моя радость, - сказал он, взяв ее голову в ладони, - тебе надо усвоить одну вещь. В положении Энрикесов есть много неудобств, но недостаток средств к их числу не относится. Этого добра у нас хватает. Мой отец стоит большого состояния, а с тех пор как Ласло занялся банком, все мы стали еще дороже. Мой личный доход больше двадцати пяти тысяч фунтов.