Олд мани

– Мам, я беременна, – наконец выдавила я, когда смогла говорить.

– От Адриана? – уточнила мама.

На удивление она не испытала шока от этой новости, в отличие от меня. Когда я увидела две полоски на тесте, мне казалось, что моя жизнь разделилась на до и после.

– Да, – кивнула я, чувствуя, как снова подступают слезы. – Но он сказал, что должен жениться на другой…

Тут уже маме не удалось сохранить привычную невозмутимость. Она удивленно подняла брови, но от комментариев пока воздержалась.

– Пойдем на кухню, расскажешь все по порядку.

Пока мама заваривала чай и накрывала на стол, я поглаживала голову Ричи и рассказывала ей всю историю – про договорной брак, про Адель, про обещания Адриана все уладить.

– Я всегда опасалась, что твой иностранец выкинет что-то подобное, – вздохнула она. – Слишком уж он идеальный.

– Он говорит, что любит меня и ему просто нужно время, чтобы все уладить, – сказала я, пытаясь оправдать Адриана, но все аргументы для защиты звучали довольно жалко. Как будто я сама не верю в то, что говорю. Хотя, впрочем, так и есть. Кого я обманываю?

Мама покачала головой:

– Дочь, ты талантливая писательница, но в этом есть побочный эффект. Ты веришь в сказки. «Нужно время, чтобы все уладить» – это классическая отговорка мужчины, который хочет уйти красиво.

– Мам, я сама с трудом верю в эти слова. Но все-таки за полтора года наших отношений Адриан меня не подводил и всегда выполнял то, что обещал. Он обрадовался ребенку…

– Ага, так обрадовался, что жениться пойдет на другой, – саркастично заметила мама.

– Он говорит, что любит меня и расторгнет этот глупый договор…

– Теона, – мама говорила мягко, но в ее голосе проскальзывали твердые нотки, – а ты подумала о том, когда был заключен этот договор?

– Адриан сказал, когда ему было десять лет, – растеряно ответила я.

– То есть уже почти двадцать лет назад, – кивнула мама. – А встречаться с тобой он начал чуть меньше двух лет назад?

– Да, прошло полтора года, – кажется, я начала понимать, к чему она клонит.

– Получается, когда твой принц начинал с тобой отношения, он уже был связан обязательствами перед другой девушкой. Проще говоря, он изменял своей невесте с тобой. Устраивает ли тебя быть в таких отношениях?

Услышать такую версию было неожиданно больно. Признаюсь, я еще не думала об этой ситуации под таким углом.

– Но ведь он ее не любит, – возразила я. – Это просто деловая договоренность их родителей…

– Дочь, – мама взяла мои руки в свои, – у нашей семьи достаточно ресурсов, чтобы воспитать внука или внучку. Не нужен нам этот жених заморский. Тебе всего двадцать три – какие твои годы, найдешь себе другого. Того, кто будет ценить тебя, а не старомодные традиции.

– Мам, я не могу просто так его отпустить, – всхлипнула я. – Я его люблю.

– Любишь человека, который полтора года водил тебя за нос и даже не познакомил с семьей? – мама говорила жестко, но ее упрек казался вполне справедливыми. – Дочь, подумай сама, если бы его чувства были серьезными, разве он не нашел бы способ расторгнуть этот договор раньше? Скорее всего, ты бы даже не узнала о существовании его навязанной невесты. Будь он на самом деле человеком чести, каким пытается казаться, он просто сделал бы тебе предложение, когда узнал о беременности, и все.

Я сидела, переваривая мамины слова. В глубине души я понимала, что она права. Но сердце не желало слушать разум.

Что бы ни говорила сейчас мама, наверное, ей будет сложно до меня достучаться. Я выслушаю, но поступлю по-своему. А хотелось мне одного – не упустить свою любовь. В конце концов, невеста, которую Адриану навязывают родители, еще не стала женой, а я ношу его ребенка.

– Я все равно поеду к нему, – решительно сказала я. – Срок совсем маленький, врачи пока не запрещают перелеты.

Мама вздохнула, понимая, что переубедить меня не удастся.

– И что ты будешь делать с этой невестой?

– С ней – ничего. Возможно, я ее даже не увижу. Просто буду бороться за свое счастье.

– Дочь, ты такая же упрямая, как твой отец, – усмехнулась мама. – Кем бы ни была эта девушка, она свою партию тоже не упустит. И что-то мне подсказывает, что ты ее увидишь. Но подумай, стоит ли мужчина того, чтобы сражаться за него с другими женщинами? Настоящий мужчина будет бороться за тебя, а не разводить вокруг себя гладиаторские бои двух обманутых девушек.

– Так и есть. Но я должна хотя бы попробовать.

– Я, конечно, считаю, что ты совершаешь ошибку, – вздохнула мама. – Но я понимаю, что ты должна сама во всем убедиться. Иначе потом всю жизнь будешь корить и себя, и меня, задаваясь вопросом «а что, если?».

– Спасибо, мамуль! – сказала я, чувствуя, как от поддержки мамы за спиной вырастают невидимые крылья. – Только папе пока не говори, а то он меня никуда не пустит.

Я знала, что поеду навстречу либо своему счастью, либо крушению всех надежд. Но оставаться в неведении я не могу. Может быть, в этой битве чувств и разума победит не только мое сердце, но и сердце Адриана?

***

Я боялась, что Адриан начнет отдаляться, станет реже писать и звонить, и не пригласит меня в свой дом, как обещал. Каждое утро я с волнением брала в руки телефон, гадая, ждет ли меня сообщение от него.

«Доброе утро, милая» – писал он снова и снова.

От привычного приветствия становилось спокойнее. Но неизвестность все равно продолжала давить, пока ее не прервал очередной звонок Адриана.

– Милая, рад тебя видеть, – сказал Адриан, когда мы перешли на видеосвязь. – Прекрасно выглядишь.

– Спасибо, – ответила я на комплимент, ожидая подходящего момента, чтобы перейти к вопросу, который меня волновал.

К счастью, Адриан сам поднял нужную тему:

– Ты хотела приехать в наше родовое гнездо.

– Да, но вначале можно я задам один вопрос?

– Конечно. Все, что угодно, Теона. Я готов.

– Адриан, скажи, почему ты вступал со мной в отношения, зная, что тебя ждет брак с другой? Разве это честно?

– Милая, я понимаю, как ужасно это выглядит в твоих глазах. Но на самом деле все не так, – взволновано сказал Адриан. – Когда я впервые увидел тебя, я подумал, что передо мной неземное создание. Девушка, о которой писали классики. Я не мог упустить шанс познакомиться с тобой. А после того, как узнал тебя ближе, я уже не был готов расставаться.