Олд мани

Я понимала – в чем-то Адриан прав. Он действительно пытается предусмотреть каждую мелочь, которая придется не по вкусу его родителям. Но именно он поставил меня в это унизительное положение. И пока я изображаю девушку его брата, как-то странно пытаться казаться лучше, чем я есть на самом деле. Адриан мог бы диктовать свои условия, если бы на этот ужин я шла под руку с ним, а не с Маркусом.

Особенно обидно было из-за того, что мое платье выглядело более чем прилично. Я специально выбрала простой силуэт, чтобы произвести хорошее впечатление. И если это платье не подходит, то что же тогда родители Адриана считают приемлемым для семейного ужина? Монашескую рясу?

Марк, заметив мое замешательство, положил руку мне на плечо.

– Не слушай его, – сказал он мне. – Ты выглядишь великолепно. Адриан просто слишком зависим от мнения родителей, а у них свое представление, как должна выглядеть идеальная жена их золотого наследника. Но ты не обязана соответствовать чьим-либо ожиданиям. Просто будь собой.

Его слова немного успокоили, но из-за раздрая в душе все, что он сказал, было как лист подорожника на открытую рану. Недостаточно, чтобы полностью восстановить урон. И бесполезно, учитывая, что оба брата ведут себя как родители в разводе, которые не могут поделить свое чадо, и борются за влияние на него всеми правдами и неправдами.

Адриан тяжело вздохнул, но больше ничего не сказал, и мы втроем, сохраняя напряженное молчание, вошли в гостиную.

Камилла и Феликс уже были там. Оба успели расположиться за массивным столом с элегантной сервировкой. В позе Камиллы сразу считывалось царственное величие, будто она была не просто очень богатой женщиной, а самой настоящей потомственной аристократкой. Высокая, стройная, с осанкой балерины. Вполне могла бы стать третьей сестрой Олсен.

У нее было худое лицо с тонкой кожей, через которую виднелись контуры черепушки. Светло-голубые глаза сканировали нас как два рентгена. Русые волосы Камилла собрала в аккуратный пучок с идеально ровным пробором посередине. Кремовая блуза с изящной горловиной закрывала ее шею. Видимо, Марк прав, и его мачеха делает все, чтобы сохранить остатки былой молодости, а где это сделать невозможно, использует шелка поплотнее.

У Феликса был равнодушно-скучающий вид, хотя внешне он показался мне колоритным. Вместо копны волос – блестящая лысина, на которой ярким огоньком отражалась сияющая люстра. Кустистые темные брови и небольшая, наполовину седая бородка. Из-под очков для зрения в изящной красной оправе виднелись мелкие морщинки вокруг глаз, подтверждающие, что Феликсу не чужды юмор и улыбка. Такой себе породистый престарелый ловелас, все еще поджарый, но уже повидавший многое и уставший от жизни.

Глядя на родителей Адриана, становилось понятно, что старший сын больше пошел в мать. Просто он не доводил себя вечными смузи из сельдерея.

А вот Маркус для меня пока оставался загадкой. В нем было довольно много от Феликса. Те же широкие плечи, та же порода. Но, видимо, большую часть ген он взял и от своей родной мамы.

– Отец, добрый вечер! Мама, – поприветствовал родителей Адриан на английском.

– Наконец-то вся семья снова в сборе, – несколько воодушевленнее, чем нужно, сказал Марк. – Знакомьтесь, моя девушка Теона. Возможно, перед вами будущая мадам Рошфор. Прошу это учесть.

Я готова была ткнуть Марка локтем под ребра, чтобы он перестал паясничать, но видимо, это его стиль общения дома. Такая себе защитная броня.

– Oui, nous voyons, Marcus, que tu nous as amene une autre de tes petites amies, – с ледяными нотками в голосе сказала Камилла на французском, окидывая меня холодным оценивающим взглядом. ³

Адриан осторожно заметил:

– Maman, насколько я знаю, подруга Маркуса не говорит по-французски, – а затем он обратился ко мне. – Теона, мама сказала, что рада с тобой познакомиться.

Я ни капельки не поверила дипломатичной попытке Адриана перевести слова его матери. Вряд ли она так уж рада меня видеть. Ее тело, тембр голоса и надменное лицо говорили об обратном.

К тому же Камилла сделала вид, что не услышала просьбу Адриана перейти на английский, и все так же на французском начала задавать какие-то вопросы своему сыну. По всей видимости, к нам они не имели никакого отношения, потому что ни на меня, ни на Марка она больше не смотрела. Как будто нас просто не существовало в ее пространстве.

Я не знала, куда себя деть, а вот Маркуса такое поведение его мачехи, кажется, только развеселило. Феликс раздраженно посмотрел на жену и решил сгладить неловкость.

– Здравствуй, сын, – он встал и пожал руку Марку, а затем переключил свое внимание на меня. – Теона, добро пожаловать в дом семьи Рошфор. Располагайтесь.

Пригласив нас за стол, Феликс счел, что в достаточной степени выполнил свои обязанности гостеприимного хозяина и дальше поддерживать диалог не посчитал необходимым. Повисла немая пауза.

Марк галантно отодвинул для меня стул рядом с собой. Пока Камилла демонстративно не замечала нас и общалась с Адрианом на французском, он начал при мачехе говорить со мной на русском.

– Ну что, любимая, как тебе наш семейный ужин? Уже чувствуешь себя желанной гостьей?

Выдержка Камиллы не позволила ей поддаться на провокацию пасынка, но я заметила, как нервно раздулись ее ноздри от звуков русской речи. В попытке сдержаться Камилла схватила со стола салфетку, и раздраженно стала расправлять ее на коленях.

А вот Феликс, напротив, заметно оживился и с интересом посмотрел на меня:

– Так вы из России? – спросил он на английском. – Какой интересный сюрприз устроил мой младший сын! Из какого вы города?

– Я из Москвы, – вежливо ответила я, стараясь улыбаться.

– Да? Я мог бы догадаться, – удовлетворенно кивнул Феликс. – Мать Маркуса живет в этом городе.

– Вот мы как раз там и познакомились, – подхватил Марк.

Мы с Марком не успели обсудить легенду нашего знакомства, поэтому Феликс очень удачно додумал ее сам, а нам оставалось только подыгрывать. Но от того, что все это просто обман, становилось не по себе. Я не привыкла так нагло врать.

– Прелестно! Видимо, это зов крови, – усмехнулся Феликс, хитро сощурив глаза.

От такого явного упоминания матери Маркуса и без того непростая атмосфера за столом резко накалилась. Камилла побледнела, и так сильно сжала бокал с вином своими длинными изящными пальцами, что я испугалась – как бы не треснуло хрупкое стекло.

– Felix, – процедила она сквозь зубы, – je ne pense pas que quelqu’un ici s'interesse aux vieilles histoires. ⁴

– Воу! Матушка утверждает, что никому не интересно ворошить прошлое, – успел шепнуть Маркус мне на ухо.

Но Феликс, видимо, не заметил предостерегающих ноток в голосе жены или просто проигнорировал их, продолжая задавать нам вопросы.