Олд мани

Маркус даже не моргнул. Его губы растянулись в хищной ухмылке, и он ответил:

– Ты еще не видела его в действии.

А затем подмигнул мне так непринужденно, как будто мы обсуждали погоду, а не его гениталии.

Мадам Дюваль невозмутимо смотрела на нас, явно не понимая ни слова. Зато я смутилась под взглядом Маркуса, хотя должна быть тертым калачом после стольких написанных любовно-эротических романов.

«Просто непривычно, что меня обнимает незнакомый мужчина, которого я пять минут назад видела голым на балконе» – мысленно объяснила я самой себе эту реакцию.

Маркус перешел на английский и сказал мадам Дюваль, что сам проводит свою девушку в комнату, и домоправительница, поджав губы, удалилась.

Дом изнутри оказался еще более впечатляющим – высокие потолки, антикварная мебель, элегантно вписанная в современные реалии, роскошные вазы и диковинные предметы интерьера. Все говорило о хорошем вкусе владельцев. Даже уместная позолота и картины в массивных рамах. В центральном холле располагалась широкая мраморная лестница, ведущая на верхние этажи.

– Чувствуй себя как дома, любовь моя, – торжественно произнес Маркус, пропуская меня вперед.

– Вот только этого не надо. Мы же сейчас одни, – проворчала я.

Комнаты, которые мне выделили, оказались больше, чем средняя однушка в Москве. Цветовая гамма подобрана со вкусом: синие, светло-серые краски с неожиданными красными акцентами. Здесь современный интерьер встречался с классикой, и все это смотрелось так гармонично. В спальне стояла огромная кровать с балдахином, как у принцессы, была отдельная гардеробная с дверьми из темного матового стекла. Ванная комната тоже отвечала всем современным канонам, при этом сохраняла определенный изыск. Комбинированная плитка в виде узких полосок сине-перламутрового и белого оттенка, отдельно стоящая ванна, две широких раковины и современная душевая система. А самым приятным бонусом оказался балкон с видом на море.

Когда за нами захлопнулась дверь, я решила задать Маркусу вопрос:

– Откуда ты знаешь русский? Я даже не слышу у тебя особого акцента.

– А мой братишка разве не сказал? – насмешливо спросил Маркус. – Я полукровка. Бастард, если хочешь. У меня русская мама и в детстве я жил с ней в России.

– Вот оно что, – задумчиво кивнула я.

Это многое объясняло. И отношения внутри их семьи, и явные внешние различия между двумя братьями. У Маркуса более смуглый оттенок кожи и темная бездна в глазах. Его непослушные завитки кудрей казались намного темнее по сравнению с золотисто-светлой шевелюрой Адриана. Маркус был чертовски привлекательным – в нем чувствовалась какая-то необузданная энергия, контрастирующая с отточенной элегантностью его брата. И если Адриан как теплое солнце в бархатный сезон, то Маркус – знойная жара в Мексике.

Продолжая осматривать пространство, где мне предстояло жить в ближайшее время, я начала замечать детали, на которые не обратила внимания сразу, когда вошла.

На красном журнальном столике в гостиной стоял ноутбук, а рядом лежал телефон. На тумбе у кровати я заметила книгу, массивные мужские часы и запонки. В ванной, помимо стандартных средств гигиены, оказался мужской парфюм, лосьон после бритья и зубная щетка с ирригатором.

– Подожди! – вышла я к Маркусу из ванной. – Это твоя комната!

– Конечно, веснушка! – невозмутимо усмехнулся Маркус, разваливаясь на диване. – Что тебя так удивляет?

– Я не буду жить с тобой в одной комнате! – взорвалась я. – Я с тобой знакома меньше получаса!

– Сдается мне, подруга, ты не в тех обстоятельствах, чтобы выбирать, – нахмурился Маркус, продолжая сверлить меня глазами. – Если ты согласна ради моего братца изображать мою девушку, придется с этим смириться. Никто не поверит, что я стал бы спать со своей избранницей в разных комнатах.

– Это какое-то издевательство! – продолжала возмущаться я.

– Согласен. Неприятная ситуация сложилась. Я про твои отношения с моим братом, если что, – подколол меня Маркус. – Если тебе нужно время, чтобы принять ситуацию, я могу сходить поплавать в бассейне, а ты тут можешь выпустить пар.

– Ну уж нет! Стой!

Маркус поднял руки, всем своим видом показывая, что готов повиноваться, и продолжил лежать на диване.

– У-у, веснушка. Да ты у нас боевитая, – хмыкнул он.

– Нам нужны правила, – решила я. – Раз тут есть гостиная, так и быть, я ее тебе уступлю, но спальня моя.

– То есть ты хочешь спать в трехспальной кровати, как королева, когда я буду ютиться на диванчике? – невинно уточнил Маркус.

– Маркус, ты можешь вообще спать в другой комнате, – вспыхнула я. – Уверена, тут найдутся еще спальни, а днем для поддержания нашей легенды я потерплю твою компанию. Думаю, это не составит труда. Все-таки мы в чем-то родственные души, всегда приятно заграницей с кем-то поговорить по-русски.

– Можно просто Марк, – невпопад сказал он, игнорируя мою тираду.

– Просто Марк, мы друг друга поняли? – хмуро спросила я, не давая ему заговорить мне зубы.

Но Маркус соглашаться не спешил:

– Веснушка, я буду спать с тобой в кровати, нравится тебе это или нет. Уверяю, она большая и мы в ней точно не встретимся. На диван уйду только если ты храпишь как бульдозер. И если тебе не по душе такой расклад, то еще не поздно уехать домой.

Вроде бы Марк говорил все это с невозмутимым видом, но в какой-то момент в его голосе появились циничные нотки, и он продолжил:

– Но, конечно, ты так не сделаешь. Тебе же нужен богатенький мешок, и ты не отпустишь своих цепких лапок от Адриана.

– Что ты сказал?!

Наверное, получить пощечину было бы менее больно, чем выслушивать его унизительные слова. Я даже не смогла сдержать подступающих слез.

Я никогда не гналась за деньгами Адриана. Я об этом не кричала на каждом углу, но мой доход с книг не уступал зарплатам топ-менеджеров в некоторых компаниях. Я сама смогла заработать себе на машину. У меня более чем обеспеченная семья. Я не была серой мышкой, которая всеми правдами и неправдами пытается сохранить доступ к кормушке. Даже если бы я не обладала всеми ресурсами, гордость не позволила бы мне строить отношения из корыстных побуждений. Упрек Марка казался до боли несправедливым и обидным.

Я здесь только из-за одного желания – дать своему будущему ребенку отца, а вместе с ним и счастливое детство. Но Марку об этом знать не обязательно.

Вместо того, чтобы защищаться, я расплакалась и ушла в спальню. Обида и гормоны – гремучая смесь.

– Эй, ну прости, – Марк понял, что немного перегнул палку, подскочил с дивана и пошел за мной.

– Вообще-то я хорошо зарабатываю, – сквозь слезы сказала я. – Я здесь не из-за денег, как ты мог подумать.

– Правда, прости. Не хотел тебя обидеть, – стушевался Марк, присаживаясь на кровать рядом со мной. – В любом случае, нам лучше быть друзьями и союзниками, чем жить тут как кошка с собакой. Мир?