Омегаверс Личина на всю жизнь

– Ну да. Смотри и учись.

Аарон решительно направился к замученному детским криком сородичу и сел рядом.

– Что, устал?

– Да это же кошмар какой-то!
– бессильно выругался альфа.
– Сдам его в приют ко всем псам!..

– Подожди сдавать. Давно он плачет?

– После завтрака. Уже голова болит...

– Так, что ели?

– Да... вроде то, что надо...
– Альфа растерянно уставился на сородича.
– А это важно?

– Конечно. У малышей очень уязвимый животик. И держишь ты его неправильно - мальчику так неудобно, вот он и заливается. Обратился бы к какому-нибудь омеге за помощью...

Аарон осторожно взял малыша на руки, и тот стал кричать потише, а потом просто захныкал. Аарон привычно поглаживал его животик и хмурился.

– Да, точно что-то несвежее попалось. Надо купить и дать лекарство. Тут где-то неподалёку есть аптека. Ты иди за лекарством, а я с малышом посижу.

– А что нужно?
– Альфа вскочил. На его усталом лице нарисовалось облегчение.

Аарон сообщил название лекарства, и альфа куда-то убежал. Глен настороженно сел рядом с братом, наблюдая, как тот разговаривает с ребёнком, осторожно поглаживает его животик, а тот перестаёт хныкать и начинает потихоньку улыбаться. Малыш был крошечный, худенький, глазастый... как совёнок. Омежка что ли? От силы полгода или чуть больше... Точно Глен сказать не смог бы при всём желании - он плохо разбирался в совсем маленьких детях, которые даже ходить не умеют.

– Как ты всему этому научился?

– Я готовился. И Диего многому научил - у него своих было двое. Кстати, если ты хочешь наладить отношения с Сидом, то ещё не поздно. Я понимаю, ты сейчас крутишься, как заведённый, но не забывай о сыне. Если есть время - навещай, гуляй с ним, общайся.

– О чём? Он же ещё маленький!

– О самом простом. О том, что есть вокруг. Что ему нравится, а что не нравится. Отвечай на вопросы. Чем старше он будет, тем легче тебе будет с ним общаться. Сид привыкнет к тебе, будет ждать каждой новой встречи, радоваться тебе... И никогда не наказывай его за мелочи и не повышай голоса, а то он вырастет запуганным и злым.

– А это ты откуда знаешь?

– Мой Мак из деревни и много чего повидать успел. Он и рассказал. Мы учимся чему-то всю свою жизнь, Глен, и я не вижу ничего плохого в том, чтобы учиться омежьим премудростям. Хотя бы для того, чтобы не пугаться, когда маленький ребёнок вдруг ни с того ни с сего начинает плакать.

Тем временем вернулся отец малыша. Аарон показал, как надо давать лекарство, дал несколько советов по уходу и добавил, что пора бы им идти домой - малыш устал и хочет спать.

– Он ведь омега?
– уточнил альфа напоследок.

– Да, - кивнул отец, осторожно беря ребёнка на руки так, как показал сородич.

– Когда начнёт созревать - не трогай его. Я понимаю - инстинкты, но если ты не сумеешь себя сдержать, то он озлобится и когда-нибудь отомстит. Уйдёт в какое-нибудь подполье...

Альфа побледнел и чуть прижал ребёнка к себе.

– Ну уж нет! Не для того я мучаюсь...

– Тем более.

Отец с сыном ушли - альфа выглядел повеселее - а Глен продолжал задумчиво сидеть на скамейке, засунув руки в карманы.

– Аарон... ты не боишься обвинений в неблагонадёжности?

– Если только ты или Людовик с Рэмом донесёте.
– Аарон опустился рядом с братом и откинулся на спинку.
– Боюсь, конечно... ведь мои совсем одни останутся. Мак, конечно, парень смелый и сможет защитить детей, и Диего тоже не пальцем деланный, но мне будет спокойнее, если я буду с ними.

– Ты их... любишь?

– Да. И они меня тоже. Я это вижу, чувствую. Да, мы, бывает, препираемся, одно время я с ними даже воевал за право заботиться о мальчишках наравне с ними, но в целом мы живём хорошо. Каждый раз, как прихожу домой, я буквально отдыхаю от всей той грязи, что вижу на службе. Понимаю, что не всё так плохо. Мы не железные, Глен. Все мы живые люди. И мне всё больше кажется, что подпольщики правы.

– В чём?

– Презрительное отношение к омегам, закладываемое с детства, мотивирует на чувство превосходства и вседозволенности. Противоречия порождают надломы, а инстинкты добавляют своего. Я видел это в Дэнвере, когда он мне рассказывал о том, как разрывался пополам и страдал из-за этого. Потому-то он и пошёл вразнос - это было единственное, во что он мог выплеснуться, раз нельзя устроить обычную истерику. Бетам в этом плане проще - они не так зависимы от инстинктов, как мы или омеги, но именно мы закладываем основы для жизни и развития общества. Семья - это не просто способ родить и вырастить ребёнка. От обстановки в семье во многом зависит, каким ребёнок станет, когда вырастет. И я стараюсь изо всех сил, чтобы мои мальчишки выросли нормальными людьми с неискалеченой психикой. И чтобы их дети жили и работали нормально, кем бы они не стали. Мало учить безликим постулатам - ребёнок должен видеть достойный пример для подражания. Не абстрактный, а живой.

– Читаешь листовки подполья?
– помрачнел Глен.

– Нет, наблюдаю и анализирую то, что вижу вокруг. Это не так сложно. Мак завоёвывает признание до сих пор, трудясь на пределе собственных возможностей. Я не перестаю втолковывать своим бойцам, что предрассудкам на поле боя места нет, но понимают они это только тогда, когда сталкиваются с этим во время рейдов. Часто через кровь и боль. Моя первая рота признала Френсиса, потом те, кто остались, признали Мака. И мы сражались против Робинсона как единое целое. То, что мы с Маком тогда вдвоём остались, доказывает, что наш противник так же силён и организован. А там были не только альфы и беты. Большую часть отряда составляли омеги. Это ли не доказательство моей правоты?