Омут

И после этого ты утверждаешь, что я любимый сын, Алек?

Он, скорее, лишь один из способов повысить упоминаемость в СМИ, которым отец с удовольствием пользуется.

– И давно оно в сети?

Потому что если снимок опубликовали день или два назад, то у него ещё есть, пусть и маленькая, но возможность от него избавиться, освободить свою личную жизнь от чужого внимания и хотя бы чуть-чуть почувствовать контроль над ситуацией.

– Я увидела его на следующий день после того как ты уехал, - отвечает Алёна, продолжая держать Алека за локоть.
– Ты не знал, что его опубликовали?

– Нет, я даже не подозревал, что кто-то таскается за мной с камерой.

– Слава она такая, да?
– продолжает скалиться брат, пытаясь всеми методами задеть его за живое.
– Никогда не знаешь как и где зацепит. Советую в следующий раз, когда будешь сосаться со своей блондинкой, хотя бы попытаться где-нибудь спрятаться.

– Во-первых, она не моя и это фото чистой воды постановка. Во-вторых, прекращай вести себя как маленький, завистливый ребёнок, которому не купили шоколадку в магазине…

– А в-третьих?

– А в-третьих, я не хочу сейчас с тобой разговаривать. Протрезвеешь и тогда пообщаемся, - беспрекословно отрезает Кир.
– Понял меня?

Мимо проносится автомобиль и, осветив их светом фар, стремительно исчезает за поворотом, благодаря чему Кир вспоминает о том, что они всё ещё находятся посреди дороги

– Садитесь в машину, - устало бросает парень.

Ситуация оказалась ещё хуже, чем он предполагал. Ему бы было абсолютно плевать на происки журналюг, на это фото и на то, что о нём подумают другие, если бы не Отрадная. Если бы не его сны с ней в главной роли. Если бы не желание быть рядом, дышать одним воздухом и знать, что она в эту самую минуту, счастлива, что ей тепло, удобно, спокойно. Из-за этого его разрывало на две части. Одна часть оставалась на месте, помогала Алеку, всё хуже державшемуся на ногах, забраться на сидение и спрашивала у Алёны адрес дома. Другая порывалась сию же секунду рвануть к Гордеевой, спросить с неё объяснения и заставить пожалеть о том недопоцелуе, которого он, бл*ть, не хотел, а после - к отцу, потребовать, чтобы тот больше не смел вмешиваться в его личную жизнь. Первая часть пока перевешивала вторую, но это не означает, что вторая исчезла.

До дома Отрадной остаётся всего пара кварталов, когда телефон Кира оживает и освещает салон ярким светом. Надев наушник, он оглядывается сначала на заснувшего брата, а потом на Алёну, которая задумчивым взглядом сверлит тёмные улицы сквозь окно и, кажется, даже не слышит мелодию звонка.

– Кир, привет. Не разбудил тебя?

Спокойный, размеренный голос дяди действует на него как ромашковый чай или парочка выкуренных сигарет, к которым Авдеев не притрагивался с того самого телефонного разговора с Отрадной, когда он был в Лондоне. Парень ожидал, что будет сложно, что его будет ломать, что в один прекрасный момент он всё равно сорвётся и закурит, но потом увидел Алёну и понял, что скорее себя к батарее привяжет и в рот кляп вставит, чем нарушит данное ей обещание.

– Привет. Нет, я за рулём. У тебя что-то срочное?
– на фоне раздаётся взволнованный голос Эммы и Кир напрягается.
– Что-то случилось?

– Нет, ничего особенного, мы просто хотели узнать почему ты не сказал, что пойдёшь к Алисе? Ты не подумай, что я говорю с упрёком, - поспешно поправляет себя Иван.
– Просто мы переживаем о твоём состоянии и…

– Я не был на кладбище, - тихо перебивает дядю парень.

– Не был?

От неподдельного удивления в голосе мужчины у Кира пробегает холодок по спине. Он никогда не посещал могилу сестры в одиночку, потакая своим слабостям и страхам. Рядом всегда кто-то был из близких - родители, брат, дядя с Эммой, Миша.

– Попрощавшись с тобой и Эммой, я сразу поехал в аэропорт.

Голос скрипит и неприятно дерёт горло, как при простуде. Он откашливается, но становится только хуже, а предчувствие чего-то плохого, опасного и угрожающего привычному укладу жизни отзывается болезненной пульсацией в висках.

– Мы сегодня решили заглянуть к Алисе и увидели свежий букет белых пионов.

Сестра обожала белый цвет во всём, начиная с одежды и заканчивая велосипедом, подаренным ей родителями за победу на олимпиаде по математике. На каждый день рождения, восьмое марта или любой другой праздник ей дарили такого же цвета пионы, которыми она заставляла всю свою комнату и улыбалась ярче летнего солнца. О её предпочтениях могли знать только самые близкие, потому что в те времена отец тщательно охранял жизнь своей семьи любого чужого вмешательства, поэтому возможность того, что это просто акт доброй воли от кого-то из знакомых исключается.

– У тебя есть варианты кто мог туда их принести?

– Нет, ни одного.

– А Денис Романов? Ты же ездил к нему в гости. Может, это он про Алису вспомнил?

Кир запускает ладонь в волосы и сжимает пальцами затылок, чувствуя, как внутри черепной коробки всё трещит, ноет и будто бы взрывается.

– Денис сейчас в таком состоянии, что о самом себе вспомнить не может, поэтому вряд ли это был он.

Тот не просыхал ни дня, пока Авдеев был в Лондоне. Заверял друга, что его увлечение веществами и алкоголем ничего не значит, что это просто глупости, помогающие ему дописать дебютный музыкальный альбом и не выгореть на полпути. Кир же, не стесняясь в выражениях, пытался доказать ему, что таким образом успеха добиться нельзя, но Денис слышал только себя. Так что вероятность, того, что это именно он принёс Алисе цветы, равна нулю, что не приносит Авдееву облегчения, а только усложняет всё окончательно.

– Хм, очень странно, - окончательно теряется в догадках дядя.

– На цветах не было ничего, что могло бы указывать на того, кто их принёс?

Алёна отвлекается от окна и переводит на него взгляд, полный участия и тревоги одновременно. Парню бы растянуть губы в подобие улыбки, чтобы показать ей, что всё в порядке, ведь за последние пару часов она и так много волновалась по его вине, но мышцы лица не слушаются. Ему бы просто взять её за руку как некоторое время назад, но, кроме кристально честного "как же ты мне сейчас необходима", никаких больше оправданий своим действиям придумать не получается. Поэтому он остаётся сидеть на своём месте и почти не смотрит в её сторону. Почти - это чуть меньше, чем постоянно.

– Нет, ничего такого нет, мы его весь осмотрели, - тяжело вздыхает Иван.
– Может, кто-то случайно оставил? Перепутал?

– Ты веришь в такие случайности?

Кир в них, в свою очередь, не верит. Слишком часто жизнь доказывает обратное. Взять к примеру сегодняшнюю ситуацию с фотографией и Лилькиной подставой. Ничего из этого не случайно и букет на могиле сестры тем более.

– Не особо, конечно, но лучше бы это всё-таки была случайность.

Согласившись, парень прощается с дядей и отключается. По-хорошему ему надо позвонить отцу и рассказать о букете, но Авдеев сомневается, что сейчас сможет вести с ним спокойную и рассудительную беседу. Слишком много произошло за прошедшие сутки и он вымотан в край.

– Вот мой подъезд, - врывается в мысли тихий голос Отрадной.

Он останавливается, мельком оглядывает темный двор и отстёгивает ремень безопасности.

– Я провожу тебя до двери.

– Не нужно, я са…

Девушка обрывает себя на полуслове, встретив его тяжёлый, уставший взгляд, и согласно кивает. Уже ставшим привычным действием натягивает на голову капюшон его кофты и выходит на улицу, где осенний ветер тут же бросает в лицо холодные капли. Через считанные дни наступит октябрь и Киру почему-то кажется, что этот месяц многое изменит, если и вовсе не перевернёт жизнь вверх тормашками.

– Спасибо, что подвёз.

– Спасибо, что была рядом.

Алёна прячет смущение за поиском ключей от двери в карманах куртки, а он пользуется моментом и любуется-любуется-любуется, пока есть возможность. Пока кроме них вокруг ни души, лишь моросящий дождь и, скрывающее собой звёзды, тёмное небо. Пока она только с ним.

– Ты благодаришь меня уже второй раз, хотя ничего выдающегося я не сделала.

– Это ты так думаешь.

Ведь ты - та, благодаря кому я всё ещё держусь.