Он говорит

Сейчас, стоя у окна, по которому струйками стекают дождевые капли, смотря на заново отстроенный Капитолий, я вспоминаю Двенадцатый. Прикрыв глаза от яркой вспышки молнии, я вспоминаю наше прощание тогда, зимой, после окончания Революции. Рвано выдохнув и уперев взгляд в тёмно-серое небо, я вспоминаю тебя, Хеймитч. А после громкого раската грома в голове проносятся твои слова, сказанные тогда после слишком серьёзного «не пропадай», после того поцелуя.

«Я буду ждать звонка»

Будешь ждать… А дождёшься ли? Не забудешь ли, отключившись после очередной бутылки ликёра? Не выкинешь ли из головы, заботясь о Китнисс и Пите? Взгляд падает на телефон, висящий на стене. Точно такой, какой висит у тебя в доме.

«… буду ждать …»

Почему-то именно эти два слова прочно засели у меня в голове, заставляя прокручивать тот день снова и снова, даже после двух лет после окончания войны. И каждый раз, когда я это вспоминала, ноги сами несли меня к телефону, а чуть дрожащие пальцы уже набирали заученный наизусть номер. Но каждый раз я останавливалась. Боялась, что ты забыл об этом. Даже сейчас боюсь.

От чересчур громкого раската грома я вздрагиваю, медленно подходя к этой злополучной стене. Дрожащей рукой снимаю трубку и, сделав пару вдохов-выдохов, начинаю набирать номер.

Длинный гудок, резкий порыв ветра на улице, вбивающий крупные капли в стекло, и я прикрываю глаза. Второй гудок, какой-то тихий, далёкий раскат грома, и я прислоняюсь спиной к стене. Третий гудок, и я начинаю думать, что зря вообще затеяла это. Уже собираюсь сбросить вызов, как до меня доносится тихий кашель.

—Уже соскучилась, солнышко?

— Хеймитч…

За окном бушует стихия, а ты тихо смеёшься, начиная что-то спрашивать у меня. А я просто улыбаюсь, слушая твой голос.

========== 35. Посмотри на меня. ==========

Хеймитч сидит напротив Эффи, откинувшись на спинку стула, смотрит на неё долго, пристально, с лёгким прищуром. А она проверяет расписание в своём глупом блокноте, исписанном аккуратным почерком. Хеймитч знает, что Тринкет знает его наизусть, просто сейчас не желает обращать на него своё внимание.

— Ну не я же на Арену отправляюсь…

— Везунчик, — даже не поднимая головы, говорит это слишком официальным тоном. — Поздравляю, — пальцы, держащие блокнот, сжимаются крепче, из-за чего уголок листа мнётся. Хеймитч напрягается, а ещё чувствует, что стилисты, сидящие здесь же, в столовой, что-то хотят сказать. Но не решаются.

— Спасибо, Тринкет, — язвительно, обиженно, так, как только он умеет. С маленькой ноткой презрения и огромным количеством теплоты. Просто невозможное сочетание чувств в одном флаконе.

Хеймитч слышит, как Цинна что-то шепчет Порции. Хеймитч чувствует, как Порция внимательно смотрит на него. Хеймитч хочет уйти отсюда, но не может — ему нужно поговорить с Тринкет сейчас, пока на них не свалилось всё то дерьмо, что ожидает их по приезду в Капитолий.

Эбернети громко вздыхает, обводя медленным взглядом вагон-ресторан. Пробегает взглядом по столовым приборам, пересчитывает пузатые бутылки с алкоголем, которые стоят за дверцами стеклянного ящичка, задерживает взгляд на грустно улыбающейся Порции. Она ловит взгляд Хеймитча, кивает на Эффи, а потом отворачивается. Ну да, она же знает, что собирается сделать Хеймитч. Он же с ней советовался.

— Тринкет, — сопровождающая даже рукой не шевелит. Она, кажется, даже не дышит. Хеймитч начинает злиться. — Посмотри на меня, — сказано жёстче, чем следовало бы, но, похоже, он добился своего — Тринкет вздрагивает, мельком смотрит на него, а потом переворачивает страницу своего блокнота, который начинает уже бесить Эбернети.

— Я занимаюсь важными делами, Хеймитч, — его имя прозвучало из её уст как-то отстранёно. — В отличие от некоторых, — кивает головой в его сторону, но всё равно не смотрит — мерзавка! — на него, специально выделяя интонацией последнее слово, думая, вероятно, что сможет его пристыдить.

— Эффи, — Хеймитч встаёт, опирается руками о стол, в упор смотрит на девушку. А она даже не шелохнулась. Просто невероятно! — Тринкет, посмотри на меня, — Хеймитч слышит, как Порция, что-то тихо сказав Цинне, уходит, уводя за собой и мужчину. Хеймитчу, похоже, показалось, но он услышал, как Цинна шепнул ему: «Удачи».

— Я работаю, — голос её дрожит, Эбернети слышит это. Он молчит, продолжает стоять около стола, смотря на девушку в упор.

— Принцесса, — на него в миг наваливается усталость, а голос становится невероятно тихим. — Просто посмотри на меня.

Эффи вздрагивает. Эффи аккуратно поднимает голову, смаргивая слёзы. Эффи никогда не слышала такой интонации, таких чувств в голосе Хеймитча. И она хочет, чтобы он повторил это ещё раз. Хеймитч, аккуратно обхватив её подбородок рукой, нежно целует её, второй рукой вслепую шаря по столу в поисках блокнота.

А Пит, так не вовремя зашедший в столовую, только уходит, пробормотав неловкое «ой».

========== 36. Прости. ==========

Если бы у Хеймитча была машина времени, он бы непременно вернулся назад, чтобы убить Сноу. Лично. Он бы обхватил шею этого чёртового старикашки руками, душил бы, пока он не умер. Он бы сделал всё, лишь бы этот ублюдок не прожигал сейчас их с экрана своими змеиными глазами, что-то говоря готовой разрыдаться Китнисс. Хеймитч знает, что она держится из последних сил.

— Мистер Эбернети, — Хеймитч вздрагивает, когда Сноу обращается к нему. Почему к нему? — Именно то, что мы любим больше всего, убивает нас, правда? — подмигивает ему, Хеймитчу, застывшему от шока, начиная смеяться — противно так, зло, запрокинув голову назад. Хеймитч знает, о чём он говорит. О ком он говорит.

— Не понимаю, о чём Вы говорите, президент Сноу, — он выходит вперёд, закрывая Китнисс спиной, крепко сжимает кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не сплюнуть на пол, после произнесённого вслух имени.

— О, правда? Думаю, мисс Тринкет прекрасно меня понимает, — Хеймитч отступает на шаг назад, широко раскрыв глаза. Он же… Он же не мог знать об этом. Только не он.

— Только попробуй…

— Наша дорогая мисс Тринкет поведала мне много интересного, — на морщинестом лице расцветает самая, наверное, гадкая улыбка, какую Хеймитч видел у этого старика. — Много.

Если бы Хеймитч мог, он бы остановил время. Просто хлопнул бы в ладоши, останавливая убегающие секунды, минуты, часы, чтобы спасти её. Чтобы забрать её с собой, увезти подальше от Капитолия, подальше от Сноу и его прихвостней. Но он не может. Он ничего не может.

***

Хеймитч помнит все те редкие моменты счастья, что у него были с ней. Смутно, правда, иногда что-то путая, но помнит. И это сейчас самое главное. Это помогает держаться, не начать рвать и метать, желая добраться до Сноу как можно быстрее. Эти крупицы памяти останавливают его, успокаивают, рассылают по телу тепло, которого ему так не хватает.

— Хеймитч, — тихий голос Финника врывается в его сознание неожиданно, пугая, вырывая из плена ужасных мыслей о том, как именно Сноу узнал у Эффи «много интересного».