Она пришла с Земли. Клиентка

От боли сознание мутилось. Чувствуя, что вот-вот потеряет концентрацию, Маркус шагнул ближе. Опасно, но так легче удерживать щупы. Еще ближе… Пять шагов до Стэфанса… Четыре…

Мгновения растянулись в вечность. Казалось, что из шеи, плеча и головы вырывают куски мяса, воняло паленым. Щурясь от жара и рези в слезящихся глазах, Маркус смотрел лишь на два ярко-желтых жгута, которые, как пуповина, соединяли его ауру с огнем, бушующим вокруг купола.

Всё закончилось внезапно. Пламя, продавив защиту Стэфанса, победно взревело, огрызнулось на Маркуса горячими острыми клыками, и наступила тьма.

* * *

Стэфанс рывком сел. Оперся руками о почерневший, закопченный пол арены и осмотрелся. В нескольких шагах целитель и ординатор тихо переговаривались над коконом с Маркусом. При желании сквозь прозрачные стенки можно было разглядеть его плачевный вид, однако Стэфанс отвел глаза. Еще стоя под защитным куполом и чувствуя, как тают силы, он неистово желал противнику обгореть до костей, запечься под «доспехом» до условленной второй степени, чтобы артефакт наконец сработал и «запеленал» этого сумасшедшего, но теперь результат видеть не хотелось.

Поднявшись на чуть подрагивающие ноги, Стэфанс оглядел себя. Испачкался, но в остальном цел и невредим. Артефакт сразу распознал угрозу жизни и активировался, как только огненные стены пробили защиту. Интересно, за кем же победа? Чей кокон сработал раньше?

— Лэр Стэфанс, — окликнул ординатор, — вы в полном порядке и можете идти.

Не дожидаясь ответа, он кивнул синам. Те погрузили кокон с Маркусом на парящую в воздухе платформу, и вся процессия двинулась на выход. Пришлось тащиться за ними.

У края арены ждали друзья и Нэрвен. При виде последнего Стэфанс едва удержался, чтобы не скривиться от досады. Почему-то казалось, что Нэрвен, как самый сильный и умелый участник турнирной команды, отзовется о его действиях не очень лестно.

Вскоре платформа с Маркусом подплыла к выходу. Грызущий орехи Вэлтен уставился на кокон, сглотнул и сунул кулёк с лакомством в карман. Неужели аппетит пропал? Вот страдалец. Хэдес же в своем стиле — побледнел, но взглядом так и прикипел. Придурок! А Нэрвен глянул спокойно, да отвернулся: у него уже десятки дуэлей за спиной, и к турниру второй год готовится, так что успел повидать «жареных».

— Маркус точно ненормальный! — пробасил Вэлтен.

В голосе его промелькнули нотки восхищения, и Стэфанс вспылил:

— Вот и получил сполна!

— Но он и выиграл, — заметил Нэрвен. — Его «кокон» появился на секунду позже твоего.

Оценивающий взгляд старшего разозлил, и Стэфанс сжал зубы, чтобы не выругаться. Все равно он почти победил! Если бы Маркус не пёр диким буйволом, словно и не чувствовал боль… Если бы бился по правилам…

— На тренировке разберем ваш поединок с дэром Алойзом, — добавил Нэрвен. — В принципе, ты всё сделал правильно, только… огоньку не хватило.

* * *

Лиа Одетта бушевала. Целитель по-тихому ускользнул, а дед сидел в кресле рядом с кроватью и как будто дремал. Судя по обстановке, находились они все там же, в Золотых садах. Маркус лежал в постели, пахнущий мазью и обмотанный повязками, и краем уха слушал мать.

— Это безрассудство! — рассерженно выговаривала та. — Принести тебе зеркало? Посмотришь, во что превратился! А Стэфанс, между прочим, всего лишь отряхнулся и сидит сейчас в ресторане со своими друзьями. Тебе же и отряхивать нечего! Костюм испорчен! Но ладно, не будем вспоминать о нем и о твоих словах быть экономнее. Ты лучше скажи, о чем думал, когда вызывал на дуэль? Разве хоть что-нибудь стоит твоего здоровья?! Ты должен беречь себя! В конце концов, ты же единственный наследник ван Саторов!

Наконец мать замолчала, и Маркус задал вопрос, мучивший его уже минут пять, с тех пор как очнулся:

— Кто победил?

Мать задохнулась от возмущения, а дед вдруг шевельнулся и, не открывая глаз, негромко сказал:

— Ты.

Маркус облегченно выдохнул, но радости почему-то не ощутил. Вместо нее ядовитым плющом расползалась в груди горечь истины: без хорошего учителя в «отстойнике» не развиться. Он останется при своем, и уже в следующей дуэли о победе не стоит даже мечтать. Впрочем, в Бездну дуэли! Как он справится с Верховными магами, если будет слабее их?!

Видимо, часть эмоций скрыть он не сумел, потому что мать перестала метаться по комнате и, сев на край кровати, с тревогой спросила:

— Как ты? Целитель сказал, что такие сильные ожоги полностью не обезболить.

— А еще он сказал, что лучшее лекарство — покой, — дед выпрямился и строго посмотрел на лию Одетту. — Хватит суетиться! Маркус…

Двигаться не хотелось, но пришлось подчиниться властному голосу деда и повернуться. Тело отозвалось болью, и, судя по ощущениям, кое-где лопнула тонкая еще, молодая кожица.

— Я предполагал, что возвращение не будет простым… — Дед свел густые брови, и Маркус вдруг заметил в них первые ниточки седины. И в волосах тоже. А вокруг рта появились глубокие складки. Чуть задержавшись взглядом на перевязанной голове Маркуса, дед продолжил: — Помолвку отложим до выздоровления, но прием проведем, как задумали…

— Нет, — перебил Маркус, спеша «осчастливить» мать и деда прямо сейчас, пока они не все планы озвучили.

— А кто тебя спрашивает?! Молокосос!

— Я остаюсь в Альтии! — пришлось повысить голос, чтобы не выслушивать все эпитеты, которыми мог наградить дед.

— Что?

— Я остаюсь в Альтии, — уже спокойней повторил Маркус.

Мать привстала. Она сильно побледнела и уставилась на Маркуса таким остановившимся, помертвевшим взглядом, что ему на миг показалось, будто лицо ее принадлежит не живому человеку, а как и отцовское, навечно застыло на барельефе.

Дед же смотрел хмуро, сосредоточенно, но разгневанным не выглядел. Махнув лие Одетте, чтобы она села, он задумчиво произнес:

— Хочешь остаться… Что ж, возможно, это и правильно… Еще месяц-два на учебу сильно не повлияют, а подготовиться тебе необходимо. С ван Приттоном ты едва совладал, да и то слишком дорогую цену уплатил, если же начнут вызывать четверокурсники, а они обязательно начнут… Да, следует подготовиться. Я прямо сейчас начну искать для тебя лучшего учителя, а через пару месяцев вернешься и покажешь, что ван Саторы не выродились и по-прежнему сильны. — Дед встал. Снова с недовольством глянул на голову Маркуса: — Сегодня же съезди к наставнику! И без косы в столице больше не показывайся!

Когда дед вышел, мать перестала сдерживаться.

— Как ты мог?! — с обидой воскликнула она. — Я столько сил вложила! И твое прошение о восстановлении в Сивильской академии уже у ректора. Он подписал бы его сразу после помолвки!

Маркус молча пожал плечами и тут же зашипел от боли. Смерив его мрачным взглядом, мать поднялась:

— Отвезу тебя домой и позову дэра Амэтуса. Пускай он тебя осмотрит, а не этот… шарлатан.

— Он не шарлатан. Хорошо залечил, — буркнул Маркус, но мать лишь отмахнулась. Ее пренебрежительный жест вдруг разозлил, и Маркус добавил: — И домой я не собираюсь, сразу в Альтию вернусь.