Она пришла с Земли. Клиентка

Лера покосилась на Маркуса. Патриций чёртов! Жуёт и в ус не дует, еще и глаза прикрыл! То ли вкусно так, то ли чтоб её не видеть… Ха! Сам-то хорош: весь в ожогах и замотан, как мумия!

От злости вернулся аппетит, и, так ничего и не сказав, она пересела. Не заморачиваясь с ножом и вилкой, взяла огромный кусок и с наслаждением впилась в него зубами.

— Завтра с утра придешь ко мне! — приказным тоном бросил Маркус.

— Зачем? — прошамкала Лера. Если снова на перевязку, так она откажется, пускай к целителю идет.

Но, видимо, Маркус и сам не горел желанием снова отдаваться в ее неумелые руки. Внимательно посмотрев на ее набитые, как у хомяка, щеки, он сказал:

— Приступим к выполнению договоренности.

Сердце трепыхнулось. Как?! Уже?! Что, если Маркус не поверит в выдуманные ею жизнь и идеологию несуществующего общества? Она же никогда не была сильна во вранье! Даже младшие братья, когда они играли в «Мафию», вычисляли её на раз. А теперь не игра. Теперь на кону возвращение домой.

Стрельнув глазами по сторонам, Лера проглотила пиццу и негромко сказала:

— Давай сначала ты научишь меня владению потоком. Иначе через двенадцать дней меня отчислят, и договоренности конец.

Секунду подумав, Маркус кивнул:

— Хорошо, но один ответ я все же хотел бы получить сразу.

— Какой?

Маркус молча отрезал кусочек пиццы, нанизал его на вилку и лишь тогда ответил:

— Вэлэри, похоже, ты не знаешь правил… Клиент обращается к патрону на «вы» и, если патрон не дал позволения, не лезет к нему с вопросами. Кроме того, здесь не подходящее место, чтобы обсуждать интересующую меня тему, и в первую очередь, это небезопасно для тебя.

— Спасибо за заботу, — чуть слышно проворчала Лера.

— Бурчание себе под нос в присутствии патрона также есть признак неуважения. И еще. Не надо больше вот этого… «Так точно!» и этих жестов… Окружающие могут обратить внимание.

Лера с преданным видом сложила ладошки и склонила голову:

— Слушаюсь, господин.

Маркус смерил ее холодным взглядом:

— У тебя хорошо получилось, так и продолжай.

* * *

Вернувшись к себе, Маркус устало сел на кровать. Сил не осталось. Ожоги ныли, не переставая, мягкая повязка превратилась в грубую холстину, и от каждого движения под ней вспыхивала боль.

С трудом стащив брюки, он лег. Рубашку оставил — она хотя бы немного удерживала то, что так старательно, но неумело намотала Вэлэри. Жаль, конечно, что придется выбросить… Мать будет вне себя от ярости, если узнает, во что превратился ее подарок из тончайшего лиамского шёлка.

Вскоре от стылого воздуха, холодных простыней и неподвижности боль унялась.

Маркус вытянул руку к столику у изголовья кровати и, не глядя, взял единственный лежащий там предмет. Свиток с «Песней о Соколе». Пробежав глазами последние абзацы, негромко во слух прочел:

— «Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!»

Почему-то казалось, что отец слышит. И тишина вокруг теперь звенела не пустотой, а обещанием. И мучительное чувство одиночества ослабляло хватку.

… Впервые за долгое время он уснул спокойно, быстро и без выматывающих кошмаров. Лишь под утро приснился наставник. Он следовал за Маркусом, уходящим вдаль по бесконечной дороге, и твердил, что только ужи перерождаются в новом мире и его ученику следует повернуть назад, пока он не превратился в сокола.

Глава 3 Цель оправдывает средства

Служитель Альвах передвинул фигуру, но мысли его занимала не ситуация на доске, а давешний разговор с Маркусом. Они не виделись не так уж и долго, но ученик изменился, повзрослел. Конечно, на него повлияла смерть отца, однако кое-что настораживало настолько, что Альвах счел своим долгом обсудить это с дэром Авитусом ван Сатором.

Дед Маркуса тоже погрузился в свои размышления и почти не следил за игрой. Альвах отметил, что тот постарел. Видимо, смерть сына переживает сильнее, чем хочет показать.

— Я позвал вас, чтобы поговорить о Маркусе, — сказал Альвах после очередного хода. — Вам не кажется, что он ведет себя необычно?

— Он с ареста отца ведет себя необычно, — проворчал дэр Авитус.

— Это-то как раз понятно: смерть близких меняет всех. Однако в двадцать лет мы не только острее все воспринимаем, но и чувства наши за дымкой новых впечатлений размываются быстрее. У Маркуса же чувства не ослабли. По-моему, они лишь сильней разгорелись.

— Может быть, может быть… — Дэр Авитус переставил пешку, готовя позицию для атаки. — Я потому и отправил его к вам. Его желание победить в дуэли любой ценой меня встревожило… Нет, я доволен — мужчина должен стремиться к победе, но то, как он ее добьется, тоже имеет значение.

— Ваши слова подтверждают мою догадку, — Альвах сдвинул фигуру, заманивая противника в ловушку. — И я считаю, что у Маркуса есть вполне определенная цель.

Дэр Авитус поднял голову.

— Цель? И какая же?

— Месть!

Служитель Альвах тепло улыбается идущему навстречу ученику. Тот на миг замедляет шаг, но сразу же черты его лица твердеют, и он стремительно приближается.

— Что с тобой произошло? — спрашивает Альвах, разглядев повязки.

— Дуэль, — коротко отвечает Маркус и, поклонившись, произносит традиционное приветствие: — Да продлится свет знания в ваших учениках.

Они неспешно идут по дорожкам храмового сада. Его недавно полили — воздух тяжелый, влажный. Альвах ждет, когда Маркус обратится с вопросом или просьбой, но тот молчит. Тогда Альвах негромко говорит:

— Судьба постоянно испытывает нас, но с некоторыми испытаниями в одиночку справляться тяжело . Маркус, я всегда готов поддержать тебя, и даже если ты учишься в Альтии, то, как и положено, навещай меня каждый месяц. Не избегай встреч.

— Да, наставник. Простите, — глухо отвечает Маркус, но в голосе его нет сожаления. Лишь тщательно скрываемая досада и… ярость? Стиснутые губы и темный, непримиримый взгляд ученика яснее слов говорят, что пришел он не за ответами. Что для себя он уже всё решил.

— Ты не должен просить у меня прощения. — Альвах останавливается у лавочки под цветущей магнолией. — Присядем… Я уже не молод, и созерцать мне теперь нравится больше, чем бежать куда-то в поисках неведомого.