ОНО

Теперь он проезжал по той части Канзас, что называлась Ап-Майл-Хилл. Он брал подъем с разгона, пригнувшись к рулю в попытке уменьшить лобовое сопротивление и постоянно нажимая на сигнал; рыжие волосы мальчика трепал ветер. Клацанье спиц перешло в рев. Гримаса напряжения превратилась в застывшую ухмылку наркомана… Дома по правую руку уступали место служебным постройкам (мелким магазинчикам и продуктовым лавкам), соревновавшимся за право считаться самыми грязными.

Билл еще раз издал традиционный клич.

Велосипед переехал через невысокий бордюр, и как обычно в подобных ситуациях, Билла тряхнуло, и ноги его потеряли педали, крутившиеся по инерции без его участия. Скорость на повороте упала до пятнадцати миль.

Все оставалось в другой жизни: его заикание, грустный и невидящий взгляд отца, бесцельно слонявшегося по гаражу, слой пыли на крышке фортепьяно: мать теперь не играла. В последний раз в ее исполнении Билл услышал три методистских траурных марша. Джордж, ушедший в своем жёлтом дождевике и прихвативший напарафиненный кораблик из газетной бумаги, мистер Гардинер, обнаруживший парнишку через двадцать минут захлебнувшимся и с оторванной рукой, безумный крик матери, — все это было позади. Билл становился «Одиноким Странником», Джоном Уэйном — кем угодно, но не кричал и не звал на помощь.

«Сильвер» ехал, с ним ехал и Билли-Заика Денборо; позади неслась их слитная тень. Они проскочили Ап-Майл-Хилл, сопровождаемые ревущим звуком спиц. Ноги Билла обрели педали, и он вновь принялся наращивать скорость, преодолевая усталость. Билл сжался в комок, пригнувшись к рулю, превозмогая самого себя.

Пересечения с Мейн-стрит, а затем с Сентер-стрит были пройдены на такой хорошей скорости, что мальчику даже не пришло в голову обратить внимание на стоп-сигнал и на красный свет светофора. В результате он чуть было не пропустил круговое движение у редакции «Дерри Ньюс».

Зыркнув влево-вправо, мальчик быстро оценил ситуацию в поисках дырок. Сделай он здесь ошибку, заикнись — можно сказать — и точно попал бы в аварию.

Дырку ему удалось найти; нырнул, проехал на красный, чудом избежав столкновения с «бьюиком». Оглянулся убедиться, что полоса свободна, и вновь припустил вперед. На перекрестке Билл увидел затормозивший грузовик. Мимолетный оценочный взгляд вправо поймал сначала придорожный плакат с Эйзенхауэром в Майами, затем наткнулся на рейсовый автобус «Дерри — Бангор». Билл чуть принял в сторону автобуса, рванувшись на скорости 40 миль в брешь между ним и грузовиком. В последнюю секунду он отвернул голову как солдат, отдающий честь, — предохраняя челюсть от удара о боковое зеркало автобуса. Его обдало горячим выхлопом. До слуха донесся тонкий писк резиновой ручки руля, чиркнувшей по соседней машине. Мельком парень заметил белевшее из окошка лицо водителя автобуса под фуражкой компании «Хадсон». Шофер погрозил пальцем и что-то крикнул. Билл догадался, что его поздравляют с днем рождения.

Трио старушек переходило Мейн-стрит у здания Новоанглийского банка — к лодочной станции. Услышав рев спиц, они подняли головы и застыли с раскрытыми ртами, когда в полуфуте от них молнией промелькнул маленький мальчик на огромном велосипеде.

Самое страшное осталось позади. Билл был близок к беде, но она миновала. Автобус не вышиб его из седла; он не убился и не вошел в «тесный контакт» со старушками с авоськами в руках; он умудрился не зацепить хвост грузовика-«доджа». Изрядно уставший, Билл поднимался в горку. Скорость упала; вместе с ней ушло что-то еще. Билл вымотался и уже не мог сопротивляться одолевавшим его думам и воспоминаниям. Они настигли мальчика, уцепились ему за рубаху, запрыгнули в ухо и проникли в мозг — точно кучка детишек, скатившихся с ледяной горки. Он представил, как они пихаются, занимая удобное место.

«Ну! Живее! Все собрались? Вспомним-ка о Джордже! Вот… Кто начнет?»

«Ты слишком много думаешь, Билл».

Нет, не то — у него слишком богатое воображение.

Свернув на аллею Ричарда, Билл докручивал последние метры к Сентер-стрит. Пот скатывался за ворот рубахи и падал каплями со лба. Привязав «Сильвера», он зашел в аптеку.

6

Из того, что говорили о мистере Кине, Билл выделил основное. Он считал аптекаря не слишком приветливым, но и не раздражительным. Мистер Кин не был занудой, однако Билл ни разу не замечал, чтобы тот улыбался.

Взволнованный Билл заикался сильнее и боялся, что если начнет рассказывать, то нескоро вернется к Эдди.

Потому когда мистер Кин сказал: «Привет, Билли Денборо, чем могу быть полезен?» — Билл взял проспект от витаминов и написал на обороте: «Мы с Эдди Каспбраком играли в Барренс. У него начался приступ астмы. Он задыхается. Не могли бы вы заправить его асспирадор?»

Написав, он толкнул проспект по стеклянной стойке к мистеру Кину; тот прочел, заглянул в смятенные глаза парня и произнес: «Хорошо. Подожди меня здесь и не прикасайся ни к чему руками».

Пока мистер Кин искал необходимое, Билл нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Показалось, что прошли не пять минут, а целая вечность — до того, как аптекарь принес пластмассовый пузырек Эдди. Он с легкой улыбкой вручил его Биллу: «Это снимет проблему».

— С-с-спасибо. П-правда, у м-меня…

— Все в порядке, сынок. У миссис Каспбрак здесь кредит. Я запишу это на ее счет и думаю, что она будет благодарна тебе за участие.

Успокоенный Билл поблагодарил аптекаря и быстро вышел. Мистер Кин обошел стойку, наблюдая как мальчик отъедет. Тот бросил в корзину багажника аспиратор и неуклюже оседлал велосипед. «Неужели он сможет уехать на этом чудовище? — подумал про себя мистер Кин. — Что-то сомнительно».

Но Денборо проворно нажал на педали, игнорируя седло. Забавный велосипед завилял из стороны в сторону. Аспиратор катался взад-вперед в пустой корзине.

Мистер Кин усмехнулся. Если бы это видел Билл, то наверняка утвердился бы в мысли, что аптекарь отнюдь не собирается претендовать на первенство в любезности. Это была скептическая ухмылка человека, способного удивиться чему угодно кроме человеческих качеств клиентов. Да, конечно, он добавит аспиратор в счет Сони Каспбрак, и она, как обычно, удивленно поднимет брови — скорее, с подозрением, нежели с удовлетворением: средство было исключительно дешевым. «В других аптеках все так дорого», — говорила обычно она. Миссис Каспбрак, по мнению аптекаря, представляла категорию людей, считающих все дешевое недоброкачественным. Он безусловно мог из нее выкачать определенную сумму за «Гидрокс» и порой уже склонялся к этому… Но зачем подыгрывать женской глупости? Ему этого не хотелось…

Дешево? Ну да. «Гидрокс» («применять по назначению врача» — такую этикетку он клеил на каждый пузырек аспиратора) был исключительно дешевым, но даже миссис Каспбрак вынуждена была признать, что, несмотря на дешевизну, он облегчает жизнь Эдди. А дешевым он был благодаря несложной комбинации кислорода с водородом с небольшим содержанием камфары — для придания смеси слабого лекарственного привкуса.

Другими словами, лекарство Эдди было водопроводной водой…

7

Обратная дорога показалась Биллу длиннее: пришлось взбираться вверх. На некоторых участках ему приходилось слезать с «Сильвера» и вести его «в поводу». У мальчика попросту не оставалось сил преодолевать горки в седле.

В 4.10 Билл привязал велосипед и пошел к реке пешком. Его обуревала череда дурных мыслей. Мог уйти Хэнском, бросив Эдди умирать. Могли вернуться хулиганы и избить обоих. Или… самое худшее: убийца детей мог прикончить их обоих. Как Джорджи.

Билл прекрасно понимал, что в слухах изрядная доза вымысла и обычной в таких случаях перестраховки. Парень хоть и заикался, но глухотой не страдал, хотя многим это казалось естественным с тех пор, как он стал говорить лишь при крайней необходимости. Некоторые полагали, что убийство его брата вовсе не связано с убийствами Бетти Рипсом, Шерил Ламоника, Мэтью Клеменса и Вероники Гроган. Другие с пеной у рта настаивали, что все дети — жертвы одного маньяка. Были и такие расклады: мальчиков, мол, убивал один человек, а девочек — другой…