Опальный маг. Маг с яростью дракона

Светозар, зорко поглядывая по сторонам, усиленно обдумывал происшедшее. И чем больше думал, тем больше ему всё это не нравилось. Мысли расползались, как тараканы, не давая какого-либо толкового объяснения происшедшему. Да и Фея эта… Не то чтобы он сильно разочарован. Но как-то она не вписывается в созданный народной молвой образ «Великой, Мудрой и Справедливой Феи – Вечной правительницы Гвилберда». То есть, может, она и справедливая, и мудрая, но только он никак не мог предположить, что Величайшая из Бессмертных будет выглядеть как худая девчонка, да ещё постоянно препираться с собственным советником. Неужели ей и правда не одна тысяча лет? Может, она от старости впадает в детство? Нет, не то… Что-то его в Фее тревожило, но что – он никак не мог уловить. Какая-то мысль занозой сидела на краю сознания и никак не хотела оформиться в нечто более конкретное.

2

– Ненавижу этого слюнявого дракона, – простонал Маргелиус, собравшись злобно сплюнуть, но вовремя опомнился. Харкать в гробу, где негде развернуться, – это весьма опрометчивый поступок. – Везде своим пацифизмом достанет.

Когда он перебирал самые фантастические планы спасения из плена, то вспомнил о драконе, который много лет назад служил ему. Памятуя о том, что эти существа живут очень долго, он направил мысленный призыв Лютому – так звали того дракона. Правда, кроме имени, в том исполинском монстре, что служил ему, ничего больше лютого и не оказалось. Но имя и внешний вид дракона наводили немалый ужас на народ. Только перед тем, как приземлиться на нём в каком-нибудь городе, приходилось жёстко инструктировать Лютого, чтобы тот молчал и ни в коем случае не смел ни с кем разговаривать. Потому что стоило этому наивному страхолюду разинуть пасть, как люди начинали сразу как-то странно на них смотреть, а страх и почтение испарялись из их глаз. Может, на самом деле драконы – могущественные и мудрые существа, но ему явно достался какой-то особенный дракон. Наверное, с левой нарезки.

После долгих и бесплодных попыток Маргелиусу удалось связаться с драконом, почти на пределе сил дотянуться до его разума. Это была настоящая удача: дракон не только жив, но и согласился ему помочь, хотя и особого энтузиазма на его морде он что-то не заметил. Лютый успел сообщить ему, что герцог проспал «просто дофиги-и-и-ища лет», даже с точки зрения драконов не так и мало. И что в мире вообще дофига чего поменялось. Например, драконы и люди живут в мире уже очень давно, все драконы теперь внесены в Зелёную книгу как исчезающий вид Конфедерации Магических Миров и на них нельзя охотиться. На этих словах дракон запнулся. «Ну, за исключением меня», – покосившись на него жёлтым глазом, вздохнул Лютый, пожимая крыльями.

Правда, перед тем, как поспешить ему на помощь, Лютый сначала ломанулся в дебри философии и гуманизма – этично ли помогать своему бывшему хозяину? Затем он снюхался с хипповатым трубадуром, тем самым, что разбудил Маргелиуса. А ещё их спутником оказалась какая-то зелёная гадость с мерзким характером, к тому же вызывающая помехи на магическом фронте. То есть попросту гасящая магическое воздействие, что делало невозможным мысленное общение с драконом на таком расстоянии.

– Тьфу! Блин! – Маргелиус яростно треснул кулаком по граниту. Ох, и больно же.

3

В город солнца и поэзии, Рейсгард, маленький запылённый отряд из четырёх усталых путников прибыл на рассвете. Он состоял из трёх мужчин и одной женщины – вернее, Феи в сопровождении Светозара, Хорварда и сэра Занудиса, чьё занудство уже изрядно всех достало. И болтливый герцог со своим другом уже перемигивались – не устроить ли педантичному и сверхправильному советнику маленький несчастный случай в виде перелома языка, а ещё лучше шеи? Да и госпожа Фея, похоже, не будет особо переживать, если лишится общества своего любимого советника. Но на счастье их жертвы, не подозревающей о таких коварных мыслях, на горизонте показались башни города. И Светозар с Хорвардом, а украдкой от них и Эвредика, вздохнули с облегчением.

После непродолжительного препирательства со стражниками ворот, недовольными, что их разбудили в такую рань, и требующими компенсации морального ущерба, их впустили в город. Правда, только после того, как сэр Занудис пустил в ход тяжёлую артиллерию: он Верховный советник, и с ним едет сама Великая Фея, и такое непочтение и халатность грозят стражникам лишения жалования на целый год, а также штрафными работами в виде уборки клозетов города в течение трёх месяцев. После такой тирады ворота немедленно отворились, и сам капитан стражников, почтительно кланяясь и рассыпаясь в извинениях, что не признал высоких особ, впустил их в город. Клянясь с кристально честными глазами (а возможно, просто стеклянными после вчерашней пирушки, следы которой явственно читались на его сконфуженной физиономии), что такой инцидент в их городе впервые, и что такое никогда больше не повторится.

– Я и мои люди охраняем город от врагов и лазутчиков, и, когда вы в неурочное время постучались в город, я подумал, что это шпионы, и не впустил вас, – расплылся в подхалимской улыбке капитан.

– Что?! – глаза Эвредики расширились от гнева. – Я, по-вашему, похожа на шпионку, капитан?

– Нет, нет, что вы! Капитан не это имел в виду! – быстро вмешался один из стражников, который, похоже, был куда умнее своего господина. – Капитан имел в виду, что он очень ревностно относится к своему гражданскому долгу и бывает иногда чересчур бдительным. К тому же он не смыкает глаз уже вторые сутки, настолько он фанатично предан своему делу, и ни на какие уговоры пойти и немного отдохнуть не поддаётся. Из-за чрезмерной преданности родине и усталости капитана и получилась такая ужасная ошибка, – на этих словах стражник рухнул на колени и, заломив руки, трагически возопил. – Пожалуйста, Великая и Справедливая Фея, сжальтесь над своими верноподданными и не наказывайте их в виде лишения жалования! Нам нечем будет кормить своих детей! А если надо кого-то наказать, то накажите меня! Это я не сменил на посту капитана Пивокрута и подвёл своего командира, прикажите дать мне сто плетей!

И стражник принялся рвать на себе от горя и без того не новую рубаху, прикидывая, что, может, теперь воинское начальство поимеет совесть и выпишет ему новое обмундирование, которое последний раз выписывалось… Гм, два месяца назад. Но его он проиграл в карты, и теперь надеялся под шумок на халяву заполучить новое вне очереди.

Его товарищи во главе с капитаном только диву давались пламенности его речей. Да и никаких детей у стражника Перепей-меня в помине не было. О том, что всю прошлую ночь стражники занимались употреблением горячительных напитков и предавались игре в кости вместо бдительного несения службы и говорить не стоит.

Занудис с восхищённым умилением внимал речам Перепей-меня, размышляя, не сочинить ли ему высокую оду о патриотизме и мужественности сего воина, так доблестно несущего службу, но затем передумал. Слишком много чести для плебея. Но наградить бы стоило, грамотой за отвагу, например. Сэр Занудис был настоящим чиновником, обожающим волокиту и предпочитающим награждать своих подданных не в виде материальных благ, а всякими там наградными листами, похвальными грамотами и прочей макулатурой.

Светозар с Хорвардом растерянно переглядывались, озадаченные поведением слишком предприимчивого стражника. Было непонятно, как вести себя дальше в том неловком положении, в котором они очутились.

Одна Эвредика сохраняла абсолютное хладнокровие: господина Перепей-меня она видела насквозь и только диву давалась актёрскому мастерству парня, по сравнению с которым сиятельный герцог Хорвард – просто сама честность. Но затянувшемуся концерту следовало положить конец.

– Хорошо! Вас не лишат жалования. Но чтобы такого впредь не было. Если услышу о чём-то подобном ещё раз, будете бегать по десять кругов кросса в жаркий полдень, чтобы всю глупость из мозгов выпарило, – заключила Эвредика, в упор глядя на командира стражников. Затем подошла к стражнику, по-прежнему валявшемуся в грязи, рывком вздёрнула его на ноги, так, что у парня клацнули зубы. – А вы, сударь Попробуй-перепей-меня-кто-сможет, поедете с нами. Светозар, возьми его к себе на лошадь.

– А-а откуда вы знаете моё полное имя? – изумлённо протянул Перепей-меня. Потрясению парня не было предела, так как даже товарищи звали его сокращенно – «Перепей меня», да никто и не помнил уже его полного имени. А в приличных кругах общества, где вращается Фея, оно точно не фигурировало.

– Захлопнись, – невежливо оборвал растерянного парня Светозар, помогая ему взобраться на коня позади себя и трогаясь с места.

Через несколько минут маленький отряд проскакал по улицам города к замку, поднимая облачка пыли.