Опасная девочка миллиардера

— Женя, садись в машину, я сам улажу все формальности, — говорит Давид.

Я послушно киваю и юркаю в салон.

Глава 25

Устраиваюсь на заднем сиденье, снова обнимаю и целую дочурку. Юлькин парфюм, слава богу, успел выветриться и можно спокойно дышать.

Со стороны забора вновь раздаются крики, и парни в камуфляже выводят сначала мужчину с Юлькиных фото, а потом и женщину — ярко-накрашенную брюнетку со стервозным выражением лица. Не хочу на них смотреть, потому что прихожу в ужас от того, что Вере какое-то время пришлось находиться с этими людьми и вновь сосредотачиваю все внимание на малышке.

Дочка одета по погоде, несмотря на то, что Ангелина, по ее словам, вышла буквально на минутку, так что сейчас можно снять курточку, чтобы она не вспотела.

Одежда сухая. Или ее высаживали на горшок, или она пока что не просилась в туалет. Может быть сходила перед тем, как Ангелина покинула квартиру, а после этого ничего не пила.

Веруня выглядит заинтересованной и еще одно из тех колец тревожности, что стягивали мою грудь все это время, разжимается и позволяет дышать глубже.

Дочка крутит своей кудрявой головкой, со спутанными, как обычно бывает со сна, волосами, и рассматривает обстановку. Трогает все, до чего может дотянуться. Обивку сиденья, воротник моего пиджака и комментирует, мило коверкая слова.

— Дядя, — указывает на водителя, и пожилой мужчина улыбается.

— Привет, малышка, — говорит ей, перегнувшись через сиденье.

— Очень рад, что все завершилось благополучно, — уже мне, — я, признаться и сам всю дорогу переживал.

— Спасибо большое, — киваю, несколько смущенно, потому что до этого момента воспринимала водителя Бергмана как фонового персонажа, а не как отдельную личность.

А он, оказывается, тоже переживал.

Мне очень приятно от понимания этого и от осознания того, как все удачно сложилось.

— Питя, питя, — вдруг начинает верещать дочка.

Складывает ладошку в кулачок и тянет вперед указательный пальчик. Прослеживаю за ее взглядом и вижу бутылку воды.

— Питя.

— Да, конечно, золотце, — киваю и тянусь за водой.

— Думаю, владелец машины не будет против того, что мы с тобой тут немного похозяйничаем.

— Давид Георгиевич сказал, что в его машине вы можете чувствовать себя, как в своей, — подтверждает водитель.

Владимир, вспоминаю, как обращался к нему Давид.

— Хорошо. Спасибо большое, Владимир.

— Всегда к вашим услугам.

Пересаживаю Веру на место рядом с собой, чтобы ей было удобнее. Откручиваю крышку и помогаю дочке напиться воды, следя, чтобы та не расплескалась и ее одежда не намокла. Ведь запасного комплекта у нас с собой нет.

— Вот, умница, — хвалю, после того, как Веруня утоляет жажду, и целую ее в макушку.

— Ням-ням, — говорит Веруня, а я беспомощно озираюсь по сторонам.

Понимаю, что дочка хочет кушать, оно и понятно. Мы с первых дней стараемся придерживаться режима и сейчас как раз подходит к концу время полдника. Но, к сожалению, у меня с собой нет ничего из съестного.

— Малыш, придется немного потерпеть. Сейчас…решатся некоторые дела, и мы сразу же поедем кушать.

— Хотю ням, — повторяет она, но тут же отвлекается на бумажный платок, который выуживает из моего кармана. Начинает распрямлять его на коленках, а потом складывать, уголками внутрь.

— Гея, — вдруг выдает и я вздыхаю.

Дочка очень привязана к своей няне, и даже не подозревает о том, что сегодня произошло. И не знает о том, что Ангелина больше не будет ее няней.

Вздыхаю повторно.

— Геля сейчас занята, я сама буду с тобой играть и гулять. И покормлю полдником. Совсем скоро.

Давид оказывается у машины и осторожно стучит в стекло. Я нажимаю кнопку и когда стекло бесшумно отъезжает вниз, Давид протягивает мне лист бумаги и ручку.

— Жень, заявление в полицию о краже ребенка, подпиши пожалуйста. Оно нужно, чтобы делу дали официальный ход. Это необходимо, чтобы обезопасить вас от этих людей. На допросы ездить не придется, дашь генеральную доверенность моему адвокату.

— Хорошо.

Пробегаюсь быстрым взглядом, подписываю и возвращаю бумагу Давиду.

— Дядя, — громко комментирует Верочка и с любопытством смотрит на Давида.

Он разглядывает ее с легкой полуулыбкой на губах.

— Привет, Вера, — говорит дочке.

— Пиве, — звонко отвечает она и взмахивает салфеткой.

Потом тянет ручонки к своим волосикам и начинает накручивать кудри на пальчики.

Изучающе смотрит на Давида.

— Я сейчас вернусь, и мы поедем домой, — говорит он, тоже не отрывая взгляда от Верочки.

— Наверное, она устала и голодная, — угадывает.

— Хотя ням-ням, — тут же довольно комментирует дочка.

Я выдыхаю с облегчением, потому что вижу, что по крайней мере она не боится своего папу, как бывает у нее с некоторыми людьми. И он вызвал у нее заинтересованность.

Это хорошо.

Потому что уверена, Давид захочет пообщаться с ней. И если Верочка вдруг начнет бояться или плакать в его присутствии, это было бы стрессом для всех нас.

— Хорошо, Давид, — киваю, — мы ждем. Верочка хотела пить, и мы нашли в салоне бутылку воды, но еды здесь нет. Боюсь, что совсем скоро она начнет капризничать, если ее не покормить.

— Сейчас вернусь, — кивает он.

Не успевает Давид отойти, как у машины материализуется Юлька.

Я уже закрыла окно, но Юлька не такая церемонная, как Бергман и с ходу пытается открыть дверь.

Снова слегка приоткрываю окно.

— Юль, что?

— Женя, я так рада, что все завершилось удачно!

— Спасибо.

— Ой, какая она хорошенькая! Какая прелесть! Можно мне сесть к вам?

Судьба Бори ее явно не интересует, раз она крутится около нас, а не вокруг него.

— Юль, мы сейчас уезжаем. Ждем только Давида.

— Ну пожалуйста, Жень, холодно тут стоять. Я же не рассчитывала на прогулки.

Вдруг вижу, как к машине подкрадывается мужчина с фотоаппаратом наперевес и собирается сделать кадр. А может и того хуже, попытаться взять у Юльки интервью. К тому же, рассказав о любовницах, Юлька волей-неволей, но все же помогла нам с поиском дочки, пусть даже вся каша заварилась из-за ее слишком длинного языка.

— Садись уже, — произношу неохотно и открываю дверь.