Опасная девочка миллиардера

— Думай давай, где он может держать Веру.

— У него есть загородный дом, — с готовностью произносит Юлька.

— На кого оформлен? На него? — уточняет Давид.

— Ну, конечно, — кивает сестрица, — купил месяцев пять назад, мы там иногда отдыхаем на выходных.

— Тогда не пойдет. Нужно что-нибудь не на его имя, интерес к чему он не афишировал и желательно, чтобы это помещение находилось в районе Зеленого Бора.

Юлька задумывается.

— Раз ты следила за ним и его похождениями, — продолжает Бергман, — тебе может быть известно то, что он пытался скрыть от всех.

Юлька думает еще с минуту, закусив губу, после чего отрицательно мотает головой.

— Нет такого.

— Необычное поведение в последнее время? — спрашиваю теперь я, — странные встречи? Давай, вспоминай!

— Да я думаю.

— Он вообще знает, что ты в курсе его любовниц?

— Нет, конечно. По крайней мере, что касается Богдановой. Считает себя самым умным. А про эту Альбину, я вообще случайно узнала. Решила вначале, он с ее подругой шашни крутит, а не с ней. Слишком уж все завуалированно. Не то, что с Ольгой, с той особого ума не нужно, чтобы догадаться.

— Ага, — поизношу я, а Бергман снова звонит.

— Денис, — бросает в трубку, — срочно выясни, что из недвижимости числится за Богдановой или ее родственниками. Как можно быстрее. Да, жду.

— Вы думаете, они с ней заодно?

— Тебе виднее, с кем он заодно, — бросаю я.

— Думай, пока едем, — говорит Давид.

Юлька снова морщит лоб. Вроде и правда пытается думать, а может только делает вид. От ее парфюма, чей назойливый аромат успел заполнить весь салон, начинает дополнительно болеть голова.

Тем временем впереди, на съезде на проселочную дорогу замечаем несколько машин, среди которых две полицейские, а также машина скорой помощи. Рядом с авто образовала круг компания мужчин. Они курят и о чем-то переговариваются.

Шофер Бергмана притормаживает, сворачивает с шоссе и паркуется на свободном пятачке земли.

Мы с Давидом выходим из Мерседеса и идем к мужчинам, держась близко друг к другу. Юлька остается в машине.

— Сиди здесь, и чтобы ни шагу, — предупреждаю, прежде чем вылезти из салона, а Бергман забирает у нее телефон.

Дверь скорой приоткрыта и внутри я вижу Ангелину. Она сидит, вытянув вперед руку, а врач вкалывает ей что-то в вену, возможно успокоительное.

Верочкина няня, точнее бывшая няня, находится в плачевном состоянии.

Грязные спутанные волосы, порванная в нескольких местах одежда.

Врач убирает шприц, Ангелина одергивает рукав свитера и тут видит меня.

Она поспешно вылезает из машины и бросается ко мне.

— Женя, прости, прости, — восклицает и пытается ухватить меня за руку, а на ее глазах выступают слезы.

Руки у Ангелины трясутся, и она прихрамывает на правую ногу, но я не чувствую к ней жалости. Только злость на то, что не послушалась меня и смогла допустить, чтобы Верочку украли. Каково моей дочке сейчас там, с чужими людьми.

— Привет, — произношу холодно.

— Не знаю, как так вышло, Женя, прости.

— Я ведь предупредила тебя, чтобы никому не открывала и никуда не отлучалась.

— Да, да, вот я дура. Ты сказала никому не открывать. Но Боря не ломился к нам домой, он просто попросил выйти, всего на секунду. Верочка как нарочно никак не хотела укладываться, ну я и подумала, не будет ничего страшного.

— Дальше можешь не продолжать.

Не хочу выслушивать все это. Мне хочется подойти к мужчинам и послушать их разговор.

Бергман уже это делает. Проходит чуть вперед и начинает переговариваться с Виктором и мужчинами в форме. Дениса нет, но я думаю, он также выполняет одно из поручений Бергмана.

— Ты мне не веришь? — всплескивает руками Ангелина.

— А должна? Еще и старушку подкупила, чтобы та соврала, что ты не проходила мимо.

— Это он. Я просто вышла и даже не видела эту консьержку, просто не обратила на нее внимания.

— Ну да, — говорю на автомате, продолжая наблюдать за Бергманом.

— Тебе легко говорить, Женя, не выходи. Вокруг тебя столько мужчин крутится. А я тоже не хотела упускать своего шанса!

Ангелине, наконец, удается завладеть моим вниманием.

— Каких мужчин, ты о чем? — спрашиваю и поворачиваюсь к ней.

— Леша, — произносит Ангелина.

— Леша?

— Да, Леша. Вот хоть раз бы он посмотрел на меня так, как смотрит на тебя. Я и так вокруг него и этак, а он все Женя да Женя. Почему он тебя выбрал? У тебя ребенок и вообще. Почему не меня? Ты вон итак с каким крутым мужиком приехала, но тебе все мало.

— Гель, ты серьезно сейчас?

— Конечно.

— Если хочешь знать, Леша сейчас в реанимации. Наезд. Скажешь, тоже не при чем?

— Как в реанимации?

Лицо Ангелины становится белым, словно полотно.

— А вот так. Думала, приеду и отправлю тебя в больницу ухаживать за ним. А тут такое.

— Но я тут ни при чем. Им был нужен только ребенок, а про Лешу и слова не было. Боже, в больнице! Женя, в какой? Мне срочно нужно к нему!

— Сколько этот Боря тебе заплатил?

— Что?

— Просто интересно, за сколько ты продала нас с Верочкой.

— Что? Нет, Женя, я же говорю, я сама не хотела. Это правда. Я только ради Леши, чтобы он осознал, что я тоже могу быть интересна! Я думала, когда у меня появится жених и кольцо на пальце, он поймет, что на меня тоже стоит обратить внимание…в реанимации, боже мой!

Давид подходит ко мне и берет под локоть.

— Жень, есть разговор.

— Конечно.

— А вы давайте в машину, — тут же произносит врач и утаскивает упирающуюся Ангелину внутрь скорой.

Мы с Давидом тоже идем к его Мерседесу.

До меня вдруг долетают слова.

— Подтяни ребят, да побыстрее.

— Вызывай группу захвата.

Перед глазами начинают плавать мушки, а глухой стук в голове все усиливается. Мне так плохо, как никогда не было, а еще очень и очень страшно.

— Давид, что происходит?

— Жень, все хорошо. Выяснилось, что на некую Платову Викторию Павловну зарегистрирован дом в деревне в пяти километрах отсюда. А Платова — тетка Богдановой Альбины, как раз той тайной любовницы Львова, про которую только что рассказывала твоя сестра.