Опасная девочка миллиардера

— Об этом ты должен был сообщить мне в первую очередь!

Я не могу видеть сейчас лица Давида, но совершенно очевидно, что он сильно зол.

— Обязан был сообщить, а не разводить всю эту самодеятельность!

— Это не самодеятельность! Я уберег Женю от ужасных последствий.

Несколько фраз мне услышать не удается. Они сказаны тихо, да еще сильно мешает фоновый шум вокруг. А потом снова получается различить.

— Ладно, как с тобой быть, решу позже. Теперь давай по существу. Сейчас ты четко, максимально подробно, а главное правдиво, отвечаешь на мои вопросы. Если нет, то…

Но тут меня снова отвлекают.

Вере не сидится у меня на руках и не стоится спокойно рядом со мной. Она всеми силами тянет меня к окну, пыхтя и проскальзывая ботиночками по гладкому линолеуму. Прямо на самом интересном. Туда, где стоит Ангелина.

Та, в свою очередь, хочет что-то сказать, и даже начинает фразу, но в этот момент из-за поворота показывается медсестра и прямым ходом направляется к нам.

Ангелине приходится закрыть рот, а мне окончательно отойти от двери.

— Наумова, что вы делаете в мужском отделении? — восклицает медсестра недовольным тоном, — давайте-ка в свою палату, обход еще не закончен и Нина Всеволодовна вас ищет.

— Но я хотела… — лепечет Ангелина.

— Никаких но, — перебивает медсестра, — пойдемте немедленно!

Ангелина бросает еще один взгляд на нас с дочкой.

— Давайте, давайте, и поживее, — командует медсестра.

Ангелина вздыхает, грустно улыбается Веруне и идет за медсестрой.

— Пака, — кричит ей вслед Вера и машет рукой.

От этой картины желудок сжимается и мне становится некомфортно. Но я стараюсь сбросить с себя это неприятное чувство. Я не смогу больше доверять Ангелине. А значит, Верочке придется отвыкать от своей няни, а Ангелине отвыкать от моей дочери.

— Верунь, пойдем-ка мы с тобой посмотрим в окошко — предлагаю наигранно веселым голосом.

— Паде, — тут же соглашается она.

Хорошо, что дочка сейчас в таком любознательном возрасте, когда внимание переключается с одного на другое просто мгновенно.

Мы подходим к окну, и я подхватываю Веру на руки, чтобы ей было лучше видно.

Минут пять мы развлекаемся тем, что разглядываем птиц за окном. Потом дверь Лешиной палаты открывается и Бергман выходит в коридор.

Идет в нашу сторону и встает рядом с нами у окна.

— Ну, что? — спрашиваю я.

Давид не реагирует на мой вопрос, потому что смотрит на Веру.

Она это тоже замечает.

— Вона, — говорит Давиду и указывает пальчиком на упитанную ворону, сидящую на одной из веток раскидистого клена.

— Да, ворона, — соглашается он и Веруня довольно улыбается. Она очень рада, что ее поняли.

— Дя, — кивает и снова отворачивается к птице.

Звери, птицы и насекомые вызывают у дочки самый живейший интерес. Когда все закончится, нужно будет обязательно прогуляться всем вместе по парку, если, конечно, Давид к тому времени еще не уедет.

Я отлично помню, как он сказал Илоне, чтобы та не торопилась с билетами. И в момент, когда он это говорил, мое тело наполнялось легкостью и чем-то неуловимо приятным. А потому есть надежда, что он не откажется от прогулки.

Но это потом, сейчас же у нас так много дел.

— Ты узнал все, что хотел? — спрашиваю у Давида.

Бергман все еще наблюдает за дочкой и о чем-то думает. Словно тоже представляет себе какую-то, известную только одному ему, картину.

Собираюсь повторить вопрос, но Давид уже отвлекается от раздумий и переводит взгляд на меня.

— Если верить Белову, — произносит медленно, — тебя пытались сбить вскоре после того, как он передал мне информацию о тебе. Все как ты рассказала. Кроме меня в курсе этого отчета была только Илона. Но я не могу допустить мысль, что она как-то причастна к тому наезду, потому что не понимаю, зачем ей это нужно. Я знаю ее много лет и….у нее совершенно нет мотива. Не говоря уже о недавнем происшествии.

Сажаю Веру на подоконник, потому что руки начали уставать. Достаю из Вериной сумки, которую всегда беру с собой, когда иду куда-то с дочкой, ее любимую куклу.

Веруня хватает игрушку и дает нам возможность немного поговорить.

Жму плечами.

— Не знаю, тебе виднее. Я видела ее только раз и мне сложно сказать, могла она это организовать или нет.

— Я это выясню. Конечно, спустя столько времени, это будет сложнее сделать, чем по горячим следам, но я все же попробую. И поговорю с ней сегодня.

— Хорошо.

— А что касается того, что Белов скрыл от меня…почему он это сделал… Женя, сейчас, конечно, не время и не место, но…он тебе нравится?

— Он мой друг. Помогал мне все это время, и мы общались. Как друзья.

— Это я знаю, но спрашиваю сейчас не об этом.

Но тут же отступает.

— Ладно, вернемся к этому вопросу позже.

— Я могу ответить сейчас. Он нравился мне все это время как друг, но не более того. Не в личном плане. И мы…всегда держали дистанцию. Но как друзья общались хорошо, и Верочка к нему прекрасно относится. Я расстроилась из-за того, что он скрыл обо всем, что связано с тобой. Но этот наезд не позволяет мне на него обижаться, потому что я сильно переживаю за его здоровье.

Бергман молчит.

— Теперь, если ты не против, мы с Верой зайдем к нему в палату и немного с ним поговорим.

— Хорошо, я подожду вас здесь.

— Ладно.

Снимаю дочку с подоконника, беру за руку, и мы с ней направляемся в Лешину палату. Медсестра заходит вместе с нами и принимается убирать капельницу.

Леша лежит на кровати мрачнее тучи и никак не реагирует на манипуляции девушки. Единственное, что может улучшить его настроение, это улыбка дочки.

— Леса спа, — провозглашает она, имея в виду, что он прилег отдохнуть.

Я усаживаюсь на стул, сажаю дочку к себе на колени и жду, пока медсестра выйдет из палаты.

— Ну что, Леш, как самочувствие? — спрашиваю, как только дверь за медсестрой захлопывается, — ты мне так и не ответил.

— Не видишь сама, — буркает он, но при взгляде на Веру смягчается.

— Я очень хочу, чтобы ты побыстрее поправился. Так перепугалась, ты даже не представляешь!

— Ага. И сразу побежала к нему!

Леша переводит взгляд на меня и его голос полон осуждения.