Опасная девочка миллиардера

Лейтенант все старательно записывает, я же то и дело кошусь в сторону окна.

Все внутри замирает, когда вижу, что Давид берет Верочку на руки. Они снова что-то рассматривают за окном и потому дочка даже не замечает, где она сейчас находится.

Зато замечаю я и не могу оторваться от этой картины.

Они так гармонично смотрятся вместе.

Высокий, широкоплечий и красивый мужчина с классическими чертами лица. И кудрявый розовощекий карапуз, сидящий у него на руках. Это очень волнующе. И захватывающе. И мило.

Глава 29

Продолжаю смотреть на Давида с дочкой на руках и от созерцания этой картины невозможно оторвать глаз.

— Евгения Владимировна, это все? — возвращает к реальности Селиверстов, — вы точно не разглядели номера автомобиля, наехавшего на Белова Алексея?

— К сожалению, нет.

— Очень жаль.

— Мне тоже. Но если даже камера не смогла их распознать, то куда мне?

— Да, — вздыхает лейтенант, — эти номера портят всю картину. В свете данного факта создается не очень хорошее впечатление. Скажем, что наезд был не случайным, а спланированным заранее. Иначе с чего вдруг заляпывать номера грязью, да еще скрываться с места преступления, как вы считаете?

— Со стороны это выглядело как запланированный наезд.

— Да, я так и говорю, — бормочет Селиверстов и что-то записывает.

— Так, с номерами все ясно. Но, Евгения Владимировна, подумайте, может у автомобиля были какие-то другие опознавательные знаки?

— Нет. То есть, может они и были, но я ничего не заметила.

— Брелок, игрушка? Все же за рулем сидела женщина.

Я замираю и впиваюсь взглядом в круглое и простоватое лицо лейтенанта.

— Как женщина?

— Предположительно, женщина. Длинные черные волосы, челка. Это все, что уловила камера. Лицо женщины, к сожалению, оказалось скрыто большими солнечными очками, так что идентифицировать личность не удалось. А что вы так заволновались, Евгения Владимировна? Есть кто-то на примете, кто желал бы смерти вашему знакомому или подходит под это описание?

— Нет.

В моем голосе не чувствуется абсолютной уверенности. Но не рассказывать же мне про свои подозрения относительно Илоны? Сейчас начнет спрашивать, а почему мне так кажется, и что я ему скажу? Нет, в этом вопросе я лучше буду полагаться на Давида. По крайней мере пока.

— Жаль, — вздыхает Селиверстов повторно и чешет затылок.

— Ну, что ж, тогда…больше у меня к вам вопросов пока нет. Будем искать. А вы, Евгения Владимировна, если вдруг что-то вспомните, обязательно и не откладывая позвоните мне. Мой телефон у вас есть.

— Хорошо.

— Теперь ознакомьтесь с протоколом и, если все в порядке, напишите пожалуйста вот тут: С протоколом ознакомлена… с моих слов записано верно…Число, ваша подпись и расшифровка.

Я быстро прочитываю протянутую мне бумагу. Ставлю свою подпись и возвращаю документ мужчине.

— Что ж, Евгения Владимировна.

Лейтенант убирает бумагу в папку и поднимается с дивана. Я тут же следую его примеру.

— Больше не задерживаю, всего хорошего.

— Спасибо, до свидания, — киваю и пару секунд слежу за тем, как Селиверстов идет в сторону Лешиной палаты.

Потом снова перевожу взгляд на Бергмана и дочку.

Давид замечает, что я освободилась и что-то говорит Веруне. Дочка кивает и Бергман направляется ко мне, продолжая держать малышку на руках.

— Я вижу, вы закончили, — говорит он.

— Да.

— Хорошо.

Вера чувствует себя более, чем комфортно на руках у Бергмана. Тянется к галстуку и начинает с увлечением изучать его. Давид не возражает.

— Можем идти, — снова киваю, — только заскочу на пост.

— Хорошо.

Оставляю Веруню с Бергманом еще на минуту. Нахожу медсестру, которая сегодня в смене и продляю договоренность о наилучшем уходе за другом. Оставляю деньги, и тут же возвращаюсь к дочке и Давиду.

— Теперь можем идти.

Давид опускает малышку на пол, но не отпускает совсем. Берет за руку, тем самым предлагая дочке дойти до выхода вместе с ним.

Вера послушно вкладывает свои маленькие пальчики в его огромную ладонь и это получается так естественно, будто они уже много раз проделывали это.

Мы идем сейчас как настоящая семья и я снова впадаю в некоторый транс от нахлынувших на меня ощущений теплоты и умиления.

Мне хочется побыть в этих положительных эмоциях подольше, так что я решаюсь на неприятный разговор лишь у самого выхода. Да и то потому, что Давида все равно отвлекают. На телефон ему приходит какое-то сообщение, и он быстро его просматривает.

— Давид, Селиверстов сказал, за рулем была женщина, — сообщаю, как только он убирает телефон в карман.

— Да, я уже в курсе. Еще вчера через знакомых Виктора я запросил отчет, составленный на основе информации, снятой с камер наблюдения, и вот сейчас я его получил.

— Хорошо. И что ты думаешь по этому поводу? — интересуюсь у него.

— Слишком мало информации. А черные волосы вообще ни о чем не говорят, это мог быть парик. Так что, считай, что описания внешности у нас нет.

— Да, мне тоже пришла в голову мысль о парике.

Я очень рада, что Бергман подумал о том же, о чем и я, потому что у Илоны светлые волосы. Хотя с другой стороны, она могла быть заказчиком, не обязательно самой садиться за руль. Правда в этом случае появится лишний свидетель. В общем, я просто рада, что Давид рассуждает здраво.

На улице нас ждут два охранника. Сергей и еще один мужчина, имени которого я пока не знаю, но он такой же плечистый, как и первый.

Мужчины оказываются по обеим сторонам от нас и провожают до Мерседеса.

Бергман передает Веруню мне, и мы с дочкой устраиваемся в салоне.

Думаю, что Давид к нам присоединится, но он не спешит это делать.

— Женя, у меня есть некоторые дела, — говорит он, продолжая стоять на тротуаре, — я вынужден оставить вас на несколько часов.

— Конечно.

Я помню о том, что он собирался поговорить с Илоной. Да и понятное дело, наверняка очень много других, самых разных дел.

Не хочется расставаться, так как к хорошему быстро привыкаешь, но ничего не поделаешь. Это просто необходимо и не только с точки зрения выяснения текущих дел. Нам с Верой не следует привязываться к этому мужчине слишком сильно. Мы должны понимать, что может вполне так получиться, что видим мы его только до того момента, пока не закончится расследование.

Задумываюсь об этом и на пару секунд выпадаю из реальности, но Давид, кажется, не замечает.