Опасный вкус
Шрифт:
Он откладывает паяльник и выдвигается в проход, мешая мне пройти и даже больше - тянется ко мне, притягивая к себе. Впрочем, это единственное, что он позволил себе - поставить меня рядом с собой,
– Дарресон, перестань убегать, стоит нам перекинуться хотя бы парой фраз.
– Я не убегаю.
**Глава 19**
– Тут и бежать то некуда!
Алекс отворачивается, фыркая, судя по рассыпавшимся бликам улыбки в темных глазах напротив - у него свое мнение на сей счет. Непоколебимое.
– Хочу знать твою фамилию,
Раф не отвечает ей до тех пор, пока она не поворачивается к нему.
– Хеллингер.
– Он рассматривает ее.
– Скажи мне: на что ты злишься?
Она не скажет ему, потому что это означает стать еще более уязвимой, чем есть сейчас, и признаться в собственном идиотизме и недальновидности.
“Господи, ему без малого сотню лет в обед! Или с возрастом мужчины совсем не меняются, как были толстокожими мамонтами, так ими и остались?”
Она не скажет, потому что он умный, проницательный, наблюдательный и должен понять все сам, а если нет, то значит так и должно быть.
– А ты?
Алекс отступает, уж слишком близко они находятся друг к другу. Но Раф ставит ее обратно, еще ближе чем она была.
– Подозреваю, что все дело в том, что ты боишься признаться мне в своем желании.
– Что?!
Она не верит услышанному. В чем она не хочет признаваться?!
– Чтобы я обнял тебя.
– О! Нет-нет.
– Она спешно мотает головой из стороны в сторону.
Только не объятия. Ее и это прикосновение сбивает с толку. Алекс жалеет что начала этот разговор, но ведь надо что-то делать. И план ее не кажется таким уж и отличным. Не верится ей, что она сможет сбежать от Рафаэля и что еще хуже… Нет, не стоит об этом думать.
– Тогда перестань отступать и давай поболтаем спокойно. Так как?
Вместо этого она проговаривает его фамилию одними губами, беззвучно, словно пробует ее на вкус, но вслух так и не произносит.
“Хеллингер.”
Просто запоминает. Хотя не понятно, чем ей может пригодиться это знание в будущем. Алекс отвечать на его вопрос прямо не станет и вряд ли когда-нибудь соберется.
– Ты ведь не единственный вампир на этом свете. Есть Карен, ее дружок Дерек и эта ее свита. Наверное, еще кто-то, кроме вас. Раз уж я знаю о вампирах и вас не так уж мало на этом свете, то почему бы мне не знать еще что-то, например, чтобы суметь защититься?
Он кивает, все же положив ладони ей на бедра, проводит по ним, но до верха так и не доходит, останавливаясь где-то на середине. Алекс хмурится, но руки его не убирает. Раф едва заметно кивает еще раз, видимо, соглашаясь с ее замечанием.
– Другого способа нет. Если есть такая возможность, всегда меть в голову, а еще лучше в лицо. Если вампир движется - целься с припуском, бери в расчет скорость, так больше вероятности что не промахнешься. И еще, держи при себе зажигалку.
Алекс вспоминает тот случай в ботаническом саду. Тогда и крови не было, но было столько рук и ног, что кажется Раф порвал на кусочки не двух, а сразу дюжину вампиров.
– И топор? Чтобы разделать на несколько частей.
Его лоб, пространство между бровей прорезает вертикальная морщинка. Он не понимает, но через мгновение утвердительно кивает.
–
Надеюсь что до этого дело никогда не дойдет, но если такое случится, примечай что-нибудь подходящее и действуй очень и очень быстро. Что насчет остального?Алекс все же пытается убрать его руку со своего бедра, но ладонь мужчины тут же накрывает ее пальцы и она с некоторым испугом отмечает свою реакцию на это.
– Ты ведь со мной не просто так, а я пытаюсь решить проблему на этом уровне.
Она не выпускает его лица из вида и видит, как он реагирует на каждое ее слово. Ему не нравится последнее - это вызывает в нем какое-то недоумение смешанное с непониманием. Алекс отмахивается от этого, старается выбросить из головы.
– Хочу, чтобы одной головной болью у тебя стало меньше и ты стал свободен от своих обязательств, начал заниматься тем, чем тебе хочется.
“Бросил притворяться, что тебе есть до всех нас дело!” - договаривает Алекс эту часть фразы, но уже про себя.
– Считаешь, что дело лишь в этом?
Считает и только жалости ей в довесок не хватало. Алекс ненавидит это гребанное чувство и не хочет ощущать его по отношению к себе. Все что сопутствует ему, чтобы ни было - слова, жесты, поступки, мимика, лишь притворство. То, чего он бы не стал произносить в нормальной ситуации.
– Так что скажи мне, что будет если я вдруг потеряюсь? Или умру по независящим от тебя причинам, например, от сенной лихорадки?
Ему не нравится и это. Едва только начавшие светлеть глаза вновь темнеют и она слышит, как он рычит, но без метаморфозы: выступивших клыков и прочих штучек кровопийц. Жаль, что он продолжает сидеть, так бы она положила руку ему на грудь, на солнечное сплетение, чтобы удостовериться, что звук идет именно оттуда.
– Быть может утону? Или ты вдруг решишь сбежать от меня?
При мысли о кровопийцах давно затянувшееся запястье нестерпимо зачесалось, потребовало дотронуться до него, до короткого конвульсивного выпада. Ей удалось сдержать себя, отвлекшись на его руки.
– Не поможет, - говорит он сквозь зубы напряженным голосом.
– Ты проверял?
Алекс замечает мимолетную, промелькнушую тень в его глазах. О, нет! Это не страх! Это ненависть! Тут и к гадалке не ходи, чтобы понять о ком он подумал сейчас, но Рафаэль быстро исправляется - лицо светлеет, стоило ей только попробовать отстраниться от него, выходит, что она сделала это, чтобы таким образом обратить внимание на себя.
– Предлагаешь мне столкнуть тебя в воду?
Нет. Алекс от такой блестящей перспективы покрывается крупными мурашками и даже дергается от озноба. Не хочется ей в ледяную пучину.
– Вот видишь, а мне грозилась подобной участью.
Алекс смеется. После его ночных заплывов, после штормовых дежурств за штурвалом под проливным дождем и ледяными волнами, после многочасовой охоты - он боится замерзнуть? О, да! Такая страшная перспектива!
– Хеллингер, я бы с удовольствием поменялась с тобой, если бы была уверена, что не слягу с пневмонией после. Я бы купалась и плавала круглыми сутками, вообще бы не вылазила из воды! Брось омрачать картинку и делать такой обиженный тон! Ничего страшного с тобой бы не случилось!