Операция "Контрольный в сердце"

Я остаюсь одна. Не плачь здесь, не надо. Никто не должен видеть твоих слез, тем более Колин. Что же ты за напарник такой, который ревет без повода? Ты ведь коп! Соберись, подпиши протокол и езжай домой! Ну же!

— Это все из-за тебя, Бен! Я бы не рыдала, если бы не боялась за тебя! — бормочу себе под нос. – Что? До сих пор считаешь, что стоит отомстить? Отомстил уже! Возвращайся, любимый! Пожалуйста! Или дай о себе знать! Просто сообщи, что все в порядке! Позвони, напиши. Отправь письмо в конце концов! Письмо! Точно! Ты же говорил про какое-то письмо, которое оставил в машине. Но за это время я ничего не находила, а точнее, в своей депрессивной рутине попросту забыла о нем! Письмо! Срочно найти письмо, — почти кричу, въезжая во двор нашего дома.

====== Часть 80. Письмо ======

Точно! Точно! Как же я могла про него забыть? Вот глупая моя голова! Я такая рассеянная! Закрываю двери, включаю в гараже свет.

– И где же ты мне его оставил? Надеялся, что я сама вдруг его обнаружу? Бенни-Бенни, – сокрушаюсь. – Где оно? Гребаное письмо! Куда запрятал? – вываливаю все из бардачка. Пара штрафов, кстати, моих. Нужно срочно оплатить. Подарочная карта в мебельный салон, копии протоколов, документы на машину. Но не буквы написанной Беном. – Где еще искать? Что? Там где я теперь не бываю? В твоей голове меня теперь нет! На моей половине кровати. Точно! На пассажирском сидении! Опускаю козырек, в кармашке желтый лист бумаги. Руки трясутся. Осторожно разворачиваю. Слезы сразу же застилают глаза. Буквы поплыли. – Да, да. Знаю. Сейчас успокоюсь. Я просто так по тебе соскучилась! – киваю. – Все. Я почти не плачу. «Холи. Любимое мое наказание! Прости, что пишу все это. Прости, что не смог сказать это в глаза. Не знаю, смог бы я. Я попытался бы, но ты сейчас спишь. Нос смешно дергается. Я уезжаю в Ирак. Да! Да! Представляю, как ты сейчас кричишь на меня. Сегодня я лечу в Остин, а завтра в Ирак. Я согласился на участие в операции. Если меня не убьют, то я обязательно вернусь. Пожалуйста, откажись от алкоголя к моему приезду. Откажись совсем. Я готов за тебя бороться, у меня много сил. Вот только боюсь, что ты забила на свое здоровье. Я люблю тебя, хочу чтобы у нас родились здоровые дети. Мне больно от того, что больно тебе. Я невольно причиняю тебе ее. Прости. Я не люблю Джастис, и никогда не любил, и уж точно никогда не полюблю. Не стоит она всего этого, ей Богу. Ладно, родная, мне пора. Такси уже ждет. Доброго утра тебе и хорошего дня. Только не сердись и не проклинай меня, там мне будут нужны твои молитвы. Знать, что ты ждешь меня, знать, что любишь – этого достаточно, чтобы я вернулся невредимым. Я люблю тебя, будущая миссис Бенджамин МакКензи. Всегда твой. В радости и печали. Б».

Почему? Зачем ты так со мной? Сердце сжимается. Бен! Ну, как так вышло? Как же я тебя упустила? Как же ты решился на это? Неужели я была так невыносима? Ну, теперь-то ты точно вернешься! Вернешься! Вернешься, ведь так?

«Умоляю, скажи, что ты жив», – быстро набираю сообщение. Я не надеюсь, что ты его прочтешь. Но мне это нужно! Полтора часа рыданий в его подушку, прерывает сообщение. – Бен! – взвизгиваю. – Бен, – целую минуту перезагружаю идиотский телефон. Трясущимися руками сжимаю прямоугольник. «Мы с Санчи выехали. Через двадцать минут подъедем. Будь готова», – всего лишь сообщение от Дейзи. Тяжело выдыхаю. В сотый раз вытираю лицо от слез, плетусь в ванную. Смотрю на себя в зеркало. Вид такой, будто меня неделями били по лицу. Синяков нет, но красный нос, губы и мешки под глазами, смахивают на систематическое насилие. – Ты бы, наверняка, разлюбил меня, увидь в таком состоянии. Это все потому, что тебя нет рядом. С тобой я бы не плакала. С тобой я была бы счастливой. Самой красивой. Может, уже беременной. Снова молчишь? Бенджамин! Прошу тебя, умоляю! Ответь мне! – смотрю на исходящие сообщения. – Моя к тебе так и не долетела… Ну что ж? Сам виноват! Я поеду в бар сегодня. И напьюсь. И разобью твою машину. Ночью. Битой. Если, конечно, ты не ответишь мне! – включаю музыку. Пытаюсь не думать. Совсем. Вообще ни о чем!

В баре полно народу. Оказывается, много кто любит Валери. Там ее родственники, друзья ну и конечно полицейские. Некоторых из них я ни разу не видела в гражданском. И все-таки форма им идет больше.

Сижу рядом с Шейлой. Она верещит о чем-то отвлеченном. И мне как никогда это нравится. Ее высокий голос позволяет не думать о Бенджамине, потому что я думаю только о том, как противно, наверное, слышать его по утрам. Улыбаюсь собственным мыслям. Я бы щебетала, будь ты рядом, любимый!

Колин болтает с Декстером, что-то увлеченно рассказывает ему, жестикулирует. Они вместе смеются. Колин копия старшего брата. Глядя на него, я меньше тоскую по Лиаму. Вот был бы у Бена брат, я бы меньше плакала, потому что частенько видела его. Но никого так похожего на Бена я не знаю. Хотя… Дилан ведь похож на Бенни. Стоп! Нет! Нет, Холи, ты перестанешь об этом думать! Прямо сейчас! Но… Я хочу посмотреть на него. Хотя бы одним глазком, совсем чуть-чуть.

– Вэл! – притягиваю мексиканку к себе за шею. – Полегче, – улыбается мне. – Я ненавидела тебя! Ты знаешь, – шепчу ей на ухо. – Мне не нравится, к чему ты клонишь, – отстраняется она. – Ты ведь трахалась с моим Беном. Я тебе смерти желала. Но теперь, я хочу плакать, потому что ты уезжаешь! – всхлипываю. – Какая же ты пьяная, – хохочет Валери. – Я не пьяная! У меня к тебе чувства! – целую ее в губы. Она заливается смехом. – Пообещай, что будешь приезжать. – Ну, ради таких лобызаний! Сам Бог велел, – гладит меня по голове. – Я поеду, – киваю. – Да. Тебе явно уже хватит. Такси вызвать? – Поймаю на парковке, – снова целую Валери в щеку, прощаюсь с ребятами. На улице почти никого. Таксист дремлет в своей машине. – Куда едем? – пробуждается. – В Уэстчестер. К аэропорту. На стоянку полицейских вертолетов, – быстро набираю номер диспетчера Анны. Точно знаю, что она работает сегодня. Прошу у нее посмотреть в смене ли сегодняшней ночью Дилан Шерман. Она говорит, что на смене. Понятия не имею, какими будут мои действия. Я просто хочу посмотреть на живую копию моего любимого мужчины.

Называю номер своего значка на пропускном пункте, и прошу позвать Дилана. Спустя двадцать минут ко мне выходит он. Выше Бена на целую голову, а в остальном очень похож. Те же губы, нос, широкий лоб с длиной морщинкой вдоль…

– Привет, – киваю ему. – Привет, – сводит широкие брови. – Холи, да? – Не думала, что запомнишь, – знакомы мы были всего несколько минут. – Когда твоя жена каждый вечер тычет тебе в лицо фотографиями ее бывшего мужа с нынешней девушкой, тут волей-неволей запомнишь. Даже родинку на шее, – добавляет. Я чуть улыбаюсь. – Ты по делу? – Да, – киваю. – Есть время? – Пойдем, в комнате отдыха хорошая кофеварка, – пропускает меня в небольшое одноэтажное здание рядом с ангарами. – Как дела? Последний раз, когда я видел Бена, он сказал, что Джастис хотела тебя убить. – Не думаю, что убить… – сажусь на лавку у стола. – Не будь я ловчее, точно получила бы заряд биты в голову. – Свихнулась, – качает он головой. – Мы на стадии развода. Она лечится сейчас в Нью-Джерси. Что-то вроде маниакального расстройства. Никогда не ожидал такого от нее. – Отчего же? Она уже угрожала мне. И не один раз, – опускаю голову. – Ты просто не знаешь. – А теперь не хочу знать, – наливает мне кофе. – Как Бен? – Не знаю, – хмыкаю. – Вы расстались? – чуть ли не давится кофе копия. – Можно и так сказать. Он в Ираке сейчас. Уже четвертый месяц. Ни слова, ни вслух, ни шепотом, ни на бумаге, – сжимаю кружку. – Ты приехала поплакаться мне? – улыбается. – Нет, – качаю головой. – Приехала спросить все ли в порядке с твоей женой, и может, мне пора перестать оборачиваться на каждый шорох, в ужасе, что где-то за моей спиной твоя благоверная с битой. – Можешь ходить спокойно. Она под наблюдением врачей, – кивает. – А еще… – поднимаю голову. Мой взгляд цепляется за его. Я скажу это! Я скажу это! – Я приехала посмотреть на тебя. – Что, прости? – пялится на меня. – Как так вышло, что вы с Беном так похожи? – В общем, слушай, – пододвигается ближе. – Сначала, мы были совершенно непохожи. Приехали в Джерси с разных концов галактики. У меня были черные волосы, большой нос и не было ушей. Но, когда мы с Беном совершили свой первый полет, неведомая сила объединила нас, потом перемешала, и разделила вновь. И потом мы стали такими похожими, – заканчивает шепотом. – Дурак, – прикрываю рот ладонью. Смеюсь. – Никакой серьезности, – качаю головой. – Просто так вышло, Холи, – жмет плечами. – Сам не знаю, как так мы встретились, жили в одной комнате, и были лучшими друзьями. Нас путали. Порой Бен летал за меня на учениях, а когда-то и я вместо него. – Почему ты позволил женщине встать между вами? – Не знаю, – качает головой. – У меня нет ответа. И никогда не было. Я сам себе ответить не могу. Может, я просто знал, что они не любили друг друга… Я не знаю. Это самая большая ошибка в моей жизни, и я больше не хочу об этом. Я ведь тебя совсем не знаю, – улыбается. Бен улыбался также! – Ладно, – встаю. – Все, что мне было нужно узнать, я узнала. Могу ходить по улицам спокойно, – киваю. – Спасибо за кофе, – протягиваю ему ладонь. – Не за что, у нас его много, и он весь на халяву, – жмет мою руку.

Дилан дожидается вместе со мной такси, еще раз прощается, и я спокойно уезжаю домой. Еще пару бутылочек Фостера, и я засыпаю, обняв горячего Оскара.

Утро не самое приятное. Хотя, когда это похмелье было приятным? У меня твердая уверенность. Я слишком сильно соскучилась по своему мужчине. Безумно хочу его увидеть. Если нам еще не сообщили о его смерти, то он определенно жив.

Я поеду! Я поеду к нему. Поеду за ним!

====== Часть 81. Лагерь ======

На часах половина шестого. Стою на парковке нашего департамента. Смена вот-вот начнется, но Джона еще нет. Когда он не начальник смены, то приезжает чуть позже. Его Кадиллак долго ищет место, и наконец останавливается.

– Джон! – выбрасываю сигарету в урну, допиваю остатки кофе в моем стакане. – Эй! Джон! – быстро бегу к нему. – Ты чего тут? – похлопывает меня по плечу. – Нужно поговорить. – Что ты натворила? О, Господи! Почему с тобой столько проблем? Холи, что на этот раз? – он уже предвкушает что-то страшное. – Мне нужно к Бену, – выдыхаю. – Он приехал? – Джон впивается в меня взглядом. – Нет. В том то и дело. Я хочу к нему. Я хочу! Понимаешь? – крепко сжимаю его плечи. – Не могу без него! – У тебя, типа… Эмм… Волосы грязные? – морщится Джон. Все-таки заметил. – Да! – фыркаю. – А ещё я зубы не чистила уже два дня. У меня жуткое похмелье, на завтрак съела сэндвич с несвежим тунцом и луком. Пломба выпала, и я, кажется, сломала ногу, пытаясь забраться в чёртов Рендж Ровер этого идиота! – ворчу. – Может, возьмёшь отгулы? – Может, отвалишь? Лучше позвони своему другу и прикажи вернуться! – скидываю кеды, топчусь по холодному асфальту босыми ногами. – Эй! Я твой шеф! – издевается Джон. – Эй! Ты был на нашей лжепомолвке! – кривляюсь. – Ты неадекватна! Я не пущу тебя на улицы! – грозит. – Никогда. – Ты неадекватна, я не пущу тебя! – передразниваю его. – Всё, иди домой. И оплаты не жди! – рычит. – Оплаты нет, Бена нет… И счастья нет. Ни хрена нет! – опускаюсь на скамейку. – Джон! Пожалуйста, умоляю тебя! Позови его обратно! Я умру без него! Я не хочу потерять двоих родных людей в Ираке! – на глазах слёзы. Я крепко обнимаю Джона. – Холи. Я просил, приказывал. Он упрямый. – Трус! – хнычу. – Эй! А я могу взять отпуск? – Вообще-то ты обязана взять отпуск, – шепчет Джон. – Мне же никто не запретит поехать за ним? – хлопаю ресницами. – Разве, что твои родители? – жмёт плечами. – Мне двадцать пять! Я помолвлена! Могу делать что хочу, и ехать за своим идиотом-женихом хоть куда! – встаю. – Так что поцелуй меня в русско-ирландский зад! – А? – Джон в шоке. – Ну, не ты, а кто угодно! Нет, не ты! – мотаю головой. Что я несу? Это всё похмелье. – Забудь, шеф. Я домой. Одобри, пожалуйста, моё прошение на отпуск. Я пришлю его тебе, как только просплюсь, – неожиданно икаю. Шеф смеётся, закрыв ладонью лицо. – Вали, О’Доннелл! – качает головой.

И началось! Километры собранных справок, разрешений, счетов, направлений, отметки о пройденном инструктаже. И вот я в тренировочном лагере на краю Северной Каролины. Меня отправят в тот самый Кемп-Букка, туда где сейчас Бен. Или где был Бен. Я не знаю. Надеюсь, он все еще там!

Третью неделю провожу в морге. Он учебный. Пытаюсь вернуть себе навыки полученные в университете, которые, я подзабыла за три года служения патрульным. Снова хожу на уроки по судмедэкспертизе и анатомии, посещаю уроки самообороны, стрельбы. Теперь в моих руках не только Глок и Беретта, но и снайперская винтовка, которая сейчас на вооружении у пограничников. Именно с такой они поражают незаконных мексиканских эмигрантов. Она довольно-таки тяжелая, своенравная. Спусковой крючок жестко возвращается на свое исходное положение, здорово щелкая по пальцу. На ногте уже коричневый синяк от постоянного долбления о железяку.

Наконец, после утомительнейшего дня проведенного в аудитории, и расслабляющего душа, сажусь перед ноутбуком.

– Пап, мам, привет, – машу в камеру. – Мама сейчас подойдет. Помогает Эжени с какой-то выкройкой, – улыбается папа. – Что они там шьют? – свожу брови. – Костюм для школьного спектакля, – кричит откуда-то Антуан. – Эй, привет, актер! – ищу его глазами. – Он отжимается, – отмахивается папа. – Как тренировки? – Нормально. Тут очень легко, – вру. – В полиции было сложней. – Тогда почему их называют элитой полиции? – Это все большая реклама, пап. – Привет, родная! – мама садится рядом с папой. – Привет! – голос задрожал. – Я соскучилась. – Мы тоже, Холи! – мама сжимает руки на груди. – Неужто эта подготовка и впрямь будет длиться так долго? – Да, – отмахиваюсь. В очередной раз рассказываю им чушь, которую придумала, чтобы не рассказывать о том, что еду в Ирак. Надеюсь, все будет хорошо и они никогда не узнают о том, что я была в горячей точке. – Я не могу им врать! – шепчет Эжени. – Ты должна! Ты обещала мне! – рычу. – Не смей, француженка! – Они говорят о Джерри, а меня так и подмывает выложить им правду. Холи, они сойдут с ума, если узнаю, что и ты там! – сверлит меня взглядом. – Вот поэтому они не должны узнать! Я рассказала только тебе! Не ври им. Просто ничего не говори, – развожу руками. – Ты такая простая! – качает она головой. Тяжело выдыхает. – Только еще и ты не оставь нас. – Я не собираюсь стрелять, лезть в бой. Жен, я буду трупы вскрывать! А если повезет, то опою МакКензи, и просто увезу его в Лос-Анджелес, – улыбаюсь. – Мне пора ложиться спать. С завтрашнего дня начинаются учения, которые, мать их, будут длиться до самой отправки в Ирак. – Удачи. Мы тебя любим, – улыбается она и закрывает крышку ноутбука. – Я вас тоже, – шепчу в пустоту, утыкаюсь лбом в колени. – Сегодня вывихнула ногу. И знаешь где? Застряла между партой и стулом и свалилась в проход. Думала, засмеют. Но никто и не хихикнул. Помогли встать, спросили все ли в порядке со мной. Хотя, да. Ты прав. Мы же команда. Оставлять раненного нельзя. По крайней мере так говорит капрал, – по привычке беседую с Беном. – Это все для тебя, любимый! Я на все готова, – укладываюсь в кровать, сразу же засыпаю.

Тренировочный лагерь довольно-таки интересное место. Конечно, мужчин здесь в разы больше. В женском доме есть даже несколько пустых комнат. Но женщины не уступают некоторым мужчинам по силе, выносливости, смекалке. Почти все они одиноки в силу тех или иных обстоятельств. Кого-то из них в браке бил муж, кто-то сидел взаперти и ничего кроме фермы в Алабаме не видел. Есть матери-одиночки. Они оставили своих детей с бабушками, сестрами, и приехали сюда, чтобы заработать на еду для детей, на одежду или колледж. К сожалению, таких женщин здесь большинство…