Операция "Контрольный в сердце"

Нет! Курить не выход. Бессмысленно заменять один наркотик другим. Лучше кофе. Но тот, который здесь, он похож на черное дерьмо. Без кофеина. В холле стоит автомат с отличным эспрессо. Семьдесят центов падают в приемник монет, пара манипуляций с кнопками и горячий напиток в моих руках. Два маленьких глотка и становится чуточку легче. Плацебо делает свое дело.

– Офицер О’Доннелл? – чуть ли не врезаюсь в высокого парня.

====== Часть 70. Нежеланное предложение ======

– Да, – глотаю кофе. – Извините, – обхожу его. Сколько тут придурков? – Стой! – хватает меня за руку, отдергиваю ее. – Эй! – рычу. – Руки не распускай! – Ты не узнала меня? – удивляется. – А должна? – закатываю глаза. – Отступи, – чуть отталкиваю его. – Это же я. Оскар! – улыбается. Что? Мой пес ожил и превратился в долговязого тощего парня? – Круто, Оскар! – изображаю наигранную радость. – Да стой ты! Это я, – замолкает. – Шивон, – разводит руками. Кто? – Уау! Ты изменился. Ого, – осматриваю его. Шивон, вернее Оскар в джинсах, майке, клетчатой рубашке. У него обычная мужская стрижка ни грамма макияжа. – Изменился, – кивает. – Как? Что произошло? – я рада за него. – Я скоро стану… Эмм… Отцом, – улыбается. – Отцом? – раскрываю глаза. – Ты же… Девочка, – жму плечами. Шивон закатывается смехом. То есть Оскар. – Ты же помнишь ту девчонку, с которой я снимал квартиру? – Да. Твоя подруга. Андреа, кажется. У нее еще парень странный, – вспоминаю. – Этот странный парень ее бросил. Мы напились, и все случилось, – улыбается. Хоть он теперь и парень, откровенность и болтливость у него осталась девичья. – Энди согласилась стать моей женой. – Ого! Оскар! Поздравляю! – похлопываю его по руке. – Это так здорово! А ты здесь пытаешься вылечиться? – Я вылечился. Теперь один из кураторов, – хвалится. – Я горжусь тобой, Шив… Оскар, – быстро исправляюсь. – А ты здесь благодаря какому ветру? – больше всего не хотела этого вопроса. – Тоже лечишься? Эмм… – заглядывает мне за спину. – От алкоголизма? – Я… – черт! Что ответить? – Я под прикрытием. Там подозреваемый, нужно его проверить, – вру. Подобной чуши я еще не произносила. – Понятно, – кивает парень. Скрывает улыбку. – А вам можно вот так просто разбалтывать подобное бывшему проститутке-наркоману? – он понял, что я обманываю. – Ладно, мне пора, Оскар. Еще увидимся! – выпаливаю и быстро ретируюсь в класс.

Остаток занятия слушаю, как вылечившиеся советуют удерживаться. Почти у всех синдром отмены проходил болезненно, почти как у наркоманов. Я уверенна, что это не так. Да, выпить хочется, особенно на вечеринке. Но чтобы чувствовать боль? Нет! Это не про меня.

Бена нет дома, и телефон не отвечает. Ума не приложу где его носит. Но, мы и так проводим вместе слишком много времени вместе. Пару часов отдыха не повредят нашим отношениям. Вообще-то Бенджи должен был забрать меня, но его не было у центра. Мне пришлось ехать из Голливуда в Нортридж. Почти час тряслась в идиотском автобусе. Мне срочно нужна машина. Даже слышать не хочу дурацкие доводы Бена.

Пока я готовлю ужин, Оскар и Симба крутятся вокруг меня, делают вид, что помогают. У меня отличное настроение, вот только сердце стучит быстрее, когда я открываю холодильник – на нижней полке стоит упаковка ледяного пива.

– Я не хочу пить! Я хочу здоровых детей от любимого человека, – шепчу себе под нос мою собственную мантру.

Любимый не появляется на ужин, на традиционный попкорн и наше шоу.

– И в последний раз, Бенджамин! – оставляю очередное, кажется, пятое голосовое сообщение. – Я жду еще полчаса. Если ты, Санчес, Джон или хоть кто-то в участке не возьмет трубку, я сейчас же попрошу у папы денег, куплю себе самую дорогую тачку и перерою весь Лос-Анджелес в поисках тебя, идиот! – рычу. Проходит еще час. Теперь я волнуюсь. Вдруг с ним что-о случилось? Я боюсь за любимого. За окном сигналит такси. Хватаю сумку, натягиваю кеды, как обычно долго копаюсь с замком. В пару шагов пересекаю двор. – Я задержалась, – хмыкаю, дергая ручку. К дому приближается черный внедорожник. Бен! Говнюк! – Я передумала, сэр! – улыбаюсь водителю. – Неустойка? – Пару баксов. На газировку, – нагло улыбается водитель. – Самая дорогая газировка в мире? – жадничаю, но бросаю на сиденье деньги. – Уезжаешь? – смотрит на меня Бен, выглядывая в окно. – Пошел к черту, МакКензи! – со всей силы пинаю колесо и вхожу в дом. Улавливаю громкий смех моего копа. А! Как же я зла сейчас, Бен! – Где ты был? – обрушиваю на него свой гнев с порога. – Тшш! – прикасается пальцами к губам. Разговаривает по телефону. – Заканчивай свои гребаные разговоры! Посмотри на часы! – я пила и домашний тиран. – Да, тихо ты! – цыкает. – Тут какая-то девчонка орет на меня, ну точно сущая ведьма, – в глазах наигранный ужас. – Кстати, голоса у вас похожи, – улыбается. – Хватит, – хлопаю его по руке, которой он прижимает телефон, роняет его.

– Мне не смешно! – я в бешенстве.

– Угомонись, – бросает мне, проходит в ванную. – Бен, ты охренел? – раскрываю глаза. – Успокойся, Холи! Так вкусно пахнет. Ты готовила что-то? Хочу есть, с ума схожу. Слона съем, – чмокает меня в щеку, переодевается в нашей комнате. Стою раскрыв рот. Я в шоке. – Где ты был, Бен? – пялюсь на него. – У меня были дела. Отстань, – улыбается. – Бен, это не смешно. Где ты был? Ты устал от меня? Ты мне изменяешь? – ком в горле. – Лови! – бросает мне свою майку. – Что? – морщусь. – Понюхай ее, – кивает. Я вдыхаю. – И? – развожу руками. – Какая женщина согласится спать со мной, когда от меня так несет? – улыбается. – Ты у меня такая глупенькая, – целует меня в лоб, снова уходит в ванную. – Я бы согласилась, – шепчу. Это ведь твой запах! – Бен! – иду за ним. Он трется мочалкой. – Я волновалась! Ты не забрал меня после группы, не отвечал на звонки. Уже час ночи, а ты только что приехал. Что мне думать? – Отвали от меня, детка! – щелкает меня по носу, вытираясь. – Ты в конец охренел! – взрываюсь. – Если ты сейчас не скажешь мне где ты был, я уйду от тебя! Навсегда! – угрожаю. Он прыскает. – Ну ладно, – выдыхаю. – Тогда просто напьюсь, – сверкаю глазами. Он тут же меняется в лице. Во взгляде холод, непроницаемая маска сковывает его красивые черты. – Попробуй это сделать еще хоть раз, и я сам выгоню тебя. Мы больше ни дня не проведем вместе. Уяснила? – стальной голос. Я молчу. Не собираюсь отвечать. – И больше никогда не смей мне угрожать! Ты перепутала роли. Тут я большой и сильный, а ты маленькая женщина. Поняла меня? – рычит. Все еще молчу. – Вот и умница! Где ужин? – а вот теперь явно переигрывает, слишком сильно перегибая палку. – Иди и ешь там, где провел полдня! – я не отступлю. – Холи, прекрати! – грозит пальцем, открывая бутылку пива. – А то что? – сжимаю кулаки. Я ринусь в бой за своего мужчину. – А то… – он замолкает. – А то выпорю, – совершенно серьезно. Еле получается сдержать улыбку. – Я сломаю тебе руку. Обещаю, – киваю. – Прекрати угрожать! – гремит он. Ненавижу такой его тон. – А то что? – повторяю. Он ничего не отвечает, выходит на задний двор. – Где ты был, Бенджамин? – иду за ним. Он сжимает мое плечо, толкает в дом. – Мне предложили поучаствовать в операции. – Какой? – свожу брови. – Захват террористов. – Кто тебе предложил? – вообще ничего не понимаю. – Федералы. Бюро, в общем, – отпускает меня. – В Ираке. – Что? – морщусь. – И когда ты собирался мне об этом сказать? – Никогда. Ты вообще не должна была знать. – Да? – раскрываю глаза. – И как ты себе это представляешь? Ты куда-то уехал, а я совсем не интересуюсь где ты и что с тобой? Так? – упираю ладони в бока. Он молчит. – Надеюсь, ты отказался, – хмыкаю, проходя в кухню. Накрываю на стол. – Эмм… – входит он. Что еще за «эмм»? – Вообще-то нет. – Шутишь, да? – киваю. – Нас попросили подумать какое-то время. – Ты уже подумал, и ты отказываешься, – споласкиваю бокалы. – Нет, я еще не думал, – жмет плечами. – Господи, скажи, что я ослышалась, – возвожу глаза в потолок. – То есть, ты хочешь это обсудить? – Холи, пойми, один из них причастен к убийству Рассела, – пытается объяснить. – Дай ему мозгов, – снова смотрю в потолок. – Нет. Давай не будем возвращаться к этому разговору. Я не хочу выходить замуж за деревяшку укрытую флагом! – Ты эгоистка. – А ты кто? Ради мести готов бросить невесту. Это ли не эгоизм? – Нет, – садится на стул. – Откажись, Бен. Или все, к чему мы так стремились, превратится в прах, – почему-то начинаю плакать. – И не будет нашей свадьбы, не будет детей. Возможно, и тебя не будет, – всхлипываю. Сейчас душа разорвется на кусочки. Нет! – Детка! – улыбается он, прижимая меня к себе. – Я не отпущу тебя! Ни за что на свете! – дышу в его шею. – Ладно. Я никуда не поеду. Больше не будем об этом вспоминать. Действительно, это было большой глупостью с моей стороны. Прости меня, – целует в макушку. – Лиам ввязался в операцию федералов. Чем это закончилось – ты знаешь сам, – поднимаю голову. – Знаю, – кивает. – Не будем больше об этом. Как занятие? – Нормально. Зоуи считает, что моя занятость пойдет мне на пользу. – Я тоже так считаю, – кивает. – Джон – урод! – сажусь на стул. – Он знает о том, что вы с Валери трахались по углам? – откусываю кусок сельдерея. Дурацкие волокна такие жесткие. – Ты неисправимый романтик, – хмыкает Бен. – Что романтичного в том, что мой жених облизывал мексиканку? – Я еще не был твоим женихом. И вообще, кажется, ты в то время ненавидела меня. – Я всегда тебя любила, – бормочу. – Вот не надо! – выставляет вилку вперед. – Даже когда я сказал, что между нами ничего быть не может? – Тогда особенно сильно любила. Запретный плод и все такое… Ладно, не об этом сейчас! Он знал про вас с Валери и все равно заставил меня работать с ней! Да еще и пешим патрулем, Карл! Двенадцать часов с этой истеричкой! – фыркаю. – Дай мне спокойно поесть, – жует Бен. – Не ори. Я устал и очень голодный. – Что еще говорила Зоуи? – Болтала всякое. Достала. Альберт ведет лучше. О! Бен! – вспоминаю. – Угадай, кого я там встретила сегодня? – Ты в самом деле хочешь, чтобы я начал отгадывать? Холи, я знаю тысячи людей. Нам понадобится много времени. – Твоя ирония неуместна, – закатываю глаза. – Я встретила там Оскара! – почти кричу. На мой зов прибегает вся наша живность. – Ты тоже от чего-то лечишься, старичок? – Бен треплет пса за уши. – Наверное, слишком зависим от прерывания нашего с Холи секса? – улыбается. – И ему ведь тридцать пять лет! За что ты обделил его мозгом? – снова взываю к Господу. – Оскар – это Шивон, Бен! Ты помнишь его, того мальчика-проститутку? – О! Шивон! Хороша, – кивает. – Может вас свести вместе? Ты ей нравился. – Нравился? – хмурится. – В том то и дело. Шивон теперь стала Оскаром. Ну, типа, в джинсах, футболке с Чикаго Булс и кедах. У Оскара скоро родится малыш. Вернее у его девушки. Он теперь настоящий парень, – рассказываю. – А еще он теперь не употребляет и стал куратором у анонимных наркоманов. – Может, ты и не зря обняла его однажды? Кто знает, – сверкает глазами. – Я сказала ему, что работаю в центре под прикрытием. – Холи! – прыскает Бен. – О таком не сообщают первому встречному. – А что? Что я должна была сказать? Что я алкоголичка? Что лечусь? – Ага, – жует любимый. – Если признаешь это, то признаешь перед всеми. – Не собираюсь распространяться о своих проблемах гею-проститутке. Хоть и бывшему! – закатываю глаза. К счастью, разговор переходит в другое русло и я расслабляюсь.

Вот только этот голос внутри не дает покоя: “ОН УЕДЕТ ОТ ТЕБЯ В ИРАК”!

Комментарий к Часть 70. Нежеланное предложение Простите, что так долго с продой.потерялась в днях.и не надо меня ленивой задничкой называть_))))))

====== Часть 71. Напарница-мексиканка ======

Утро. Самое ужасное утро в моей жизни. Ужасное утро, открывающее ужасный день. Сегодня весь день, все двенадцать часов смены я проведу в пешем патруле. В пешем патруле вместе с ненавистным старшим офицером Валери, мать ее, Завала. Ненависть к этой женщине не поддается описанию. Она была с моим мужчиной. Она целовала Бена, обнимала его. Они трахались! Фу! Фу! Фу! Нет! Ненавижу! И Бена за это ненавижу.

Сижу на стуле, закинув ноги на соседний, жую пастрами, читаю статью в Космо. Как раз про ревность и соперниц. Автор советует держаться с подобной особой спокойно, отстраненно. Этот этап у нас с Валери давно пройден. Мы чуть ли не подрались. Держаться холодно просто не получится.

– Холи, где мои ботинки? – В гардеробной, – ворчу. – Я смотрел там. – Значит на террасе, Бен! – он меня нервирует. Каждое утро одно и то же: «Где мои вещи? Где моя рубашка? Где мои джинсы? Где спальня? Где север? Где ты?». – Помоги мне найти! – Бенджамин! – откладываю планшет. – Тебе тридцать пять! – А тебе двадцать пять. И что дальше? Будем говорить очевидные вещи? Глупая игра, – сарказм. – Когда я жил один, я не терял вещи. Я всегда знал, что они будут там, где я их оставил. А ты наводишь свои порядки. – Мне съехать? – возвращаюсь к статье. – Живи уж, – выдыхает над моей головой. – Зачем тебе вообще ботинки? На улице жара. Надень кроссовки. – Сама надень! – Ни за что! И форму эту не надену. Видел Джессику в шортах? Уродство! Она как малышка затерявшаяся среди копов. – Да. Здорово! А теперь подними свою попку, и найди мои ботинки! – слишком настойчив. Я отключаю питание, откладываю черный квадрат. Открываю дверь в гардеробную, и прямо за ней стоят его ботинки. Начищенные до блеска, потому что я люблю своего мужчину и хочу, чтобы он был самым опрятным копом. Ну, и чтобы про меня не говорили, что я плохо слежу за ним. – Иди сюда! – гремлю. Бен смотрит на меня. – Родной, посмотри, что это? Твои ботинки? Ого! Боже, это они! Бенни, совсем рядом с дверью! Это точно твои? – Ладно. Я не заметил их. – Смотри! Это ведь они! – наигранно радуюсь. – Перестань, – сжимает губы. – Разуй глаза! – рявкаю. – Ты не дал мне дочитать, не дал вчера досмотреть сериал, потому что тебе приспичило засунуть в меня свой… Этот… Ты понял! – бешусь. Он стоит опустив глаза, будто я строгая учительница, которая ругает нерадивого школьника. – Бен! Сегодня я весь день проведу с твоей бывшей любовницей! Не зли меня раньше времени! – заканчиваю. – Все сказала? – поднимает голову. – Все! – Ну, тогда можем ехать на работу, – улыбается. Как же он меня бесит сейчас! Ухожу в комнату. – Хочу содрать твое лицо с головы и заставить Оскара съесть его! – бормочу. – Прибереги свою злость для Валери, – орет мне из гостиной. – Сожрать! Просто сожрать его! – сжимаю кулаки.

Капитан Чарли Брик проводит утренний брифинг, сообщает об изменениях в штатном расписании. Бен в паре с Дейзи будет кататься на нашей патрульной машине по спокойному в дневные часы Ваттс, а мы с Валери будем двенадцать часов шариться по Честерфилд Сквер – третий по криминальности район Города Ангелов. Нас вряд ли подстрелят у 7.11, но приключений точно не избежать.

– Зная тебя, и как ты любишь пренебрегать правилами, лучше напомню. Я старший офицер, я опытнее тебя, сильнее. Ты слушаешь, что я говорю, и беспрекословно выполняешь. Уяснила, белозадая? – Валери поправляет свой пояс. Выхвачу ее Глок и выстрелю прямо в затылок. Идиотка! – Ага, – снисходительно смотрю на нее. – Пойдем, – кивает на выход. – Подожди меня на парковке, – разворачиваюсь. – Мы пешком. – Я помню! – ухожу в гараж. Бен с Дейзи громко смеются над Дексом. – Они меня бесят, – бормочу Санчесу. – Меня тоже! – злится он. – Меня ни разу не ставили с ней в пару. А мы ведь так хотели. Но она досталась твоему блондинчику. – Черт! Они как брат с сестрой. Очень похожи! Оба беленькие. Лучше бы она была рыжей, как и Патрик, – выдыхаю. Подхожу к Бену. – Чего вы ржете? – Посмотри на него, – кивает на моего лучшего друга. Я поворачиваюсь к Дексу. У него на шее два огромных засоса. – Тебе шестнадцать? – Еще одна, – закатывает глаза друг. – Так получилось. – Жасмин – идиотка! – фыркаю. – Такая же как и ты, – Декс показывает мне средний палец. – Ты урод! – корчу рожу. – У тебя месячные? – Декс тоже злится. – Пошел ты! – отворачиваюсь. – Холи, успокойся. Что с тобой? – Бен отводит меня за ворота. – Ничего, – отмахиваюсь. – Бен! – повисаю на его шее. – Я не хочу идти с Валери! – Нужно, любимая! Нужно, – целует меня в макушку. – Ты же знаешь, приказы шефа не обсуждаются. – Знаю, – утыкаюсь лицом в его грудь. – Признаться честно, немного страшно бродить по Честерфилд. – Детка, днем там спокойно. Максимум разнимешь драку между Флоренцией 13 на баскетбольном поле. К копам они нормально относятся. – А если MS? – отстраняюсь, поднимаю на него глаза. – Ты главное не стебай их. И вернешься домой живой. Мы с Дейзи будем вас навещать. Мы рядом сегодня. В Ваттс. – Холи. Пойдем. Мы вас отвезем, – выглядывает Санчес. – Сейчас, – киваю ему. Он уходит. – Я люблю тебя, – шепчу Бену. – Прости за утреннюю злость. Просто сегодня не мой день. – Холи, – он улыбается. – Я без тебя ничего не найду. Ты мне необходима, – нежно целует меня в губы. И я переношусь в нашу спальню, где мы проваляемся в постели целый день. – Пора, – я возвращаюсь в гараж участка. Тяжело выдыхаю, иду к машине Санчеса и Декстера, сажусь на сиденье. Ждут только меня. – Дома намилуетесь, – язвит Валери. – Заткнись! – бросаю ей. Она улыбается. – Успокоились! – рычит Санчес. – Я убью эсе! Клянусь! Выброшу ее в реку и пусть ее сожрут рыбы, – Валери на испанском рассказывает Санчесу план моего убийства. Я смеюсь. – Я буду приходить к тебе во снах, коричневая! – шепчу ей. – Вся искусанная рыбами, – тоже на испанском. – Дьявол! Забыла, что ты понимаешь, – отворачивается к окну. – Еще и говорю! – сверкаю глазами. – Как же вам весело будет! – оборачивается на нас Декс. – Я хочу видеть, как вы будете драться. Поставлю на обеих! – Избавь нас от своего внимания, О’Райли! – рычу. – Да что с тобой? – друг смотрит на меня. – Отвернись! – пихаю коленкой его сиденье. – О’Доннелл, с тобой все в порядке? Ты какая-то нервная. Ты сможешь работать? – беспокоится Санчес. – Все нормально, – киваю. – Если Декс не знает в чем причина моего негатива, то это его проблемы, – утыкаюсь в телефон. Пуляю птичек из рогатки. Останавливаемся у социального магазина. Сегодня выдали талоны на еду бедным семьям, там небольшая очередь, но пока все спокойно. – В чем я провинился? – Декс уводит меня за машину. – Если ты не знаешь, то я не помогу тебе ничем! – отдергиваю руку. – Отвали, мне нужно работать, – делаю шаг. – Прекрати! Я не собираюсь угадывать, и я далек от твоей женской логики. – Значит все нормально! – раскрываю глаза. – Холи! – рявкает. Я вздрагиваю. – Всю жизнь мы спокойно рассказывали друг другу обо всех обидах. Что произошло сейчас? – Вот именно! Если бы ты посчитал нужным, то рассказал бы мне, что сделал предложение Жасмин! – не выдерживаю. – Откуда? – удивляется. – Родители, – закатываю глаза. – А! Ну, да! – чешет свой шрам, который остался у него на лбу после пустяковой аварии. – Прости. – Запхай свое прости себе… Ну, ты понял! – Птичка! Мы не хотели говорить. – И Санчес не знает? – щурюсь. Он качает головой. – И Клер? – Никто не знает. Никто из друзей. Хотя, кажется, Клер подозревает. Просто… Черт… Эмм… В общем Жасмин беременна, – шепчет. – Что? – взвизгиваю. – Тшш! – прикрывает мне рот ладонью. – Я хочу, чтобы и дальше никто не знал. Хотя бы месяцев до трех. – Декси! Беременна? Правда? – шепчу. Он кивает, широко улыбаясь. – О, Боже! – прижимаю ладонь ко рту. – Малыш! У вас будет малыш, – обнимаю друга. – Только никому не говори, – смотрит мне в глаза. – Хорошо, – прикрываю глаза. – Даже Бену! – Что? Я не смогу молчать! – кусаю губу. – Холи! – рычит. – Декси! – ты что дурак? – Никому, – чмокает меня в щеку. – Дельгада, поехали? – Да, – кивает Санчес. – Удачи, сеньориты! – подмигивает мне, и они уезжают.

Я предлагаю Валери разделиться и не пересекаться в течение всей смены. Но она напоминает о правилах, и я с кислым выражением лица плетусь за ней следом. На улице постепенно становится жарче. К часу дня уже нечем дышать.

– Жарко, – Валери выпивает уже третью бутылку воды за последний час. – Да. Может, и вправду нужно было надеть летнюю форму? – морщусь. – Это уродство? Шортики, рубашку и кроссовки? Ну, уж нет! – качает головой. Эй! Ты что мысли мои читаешь? У нас одинаковый вкус? – Видела Джесси? Она как… – не успеваю договорить. – Малышка, – кивает. Ого! Я в шоке. – Нет бы предложили форму как у канадских полицейских. Видела их? Темно синий до серого цвет, не черный! Броня поверх рубашки не полнит. И летом вся форма из тонкого материала… – Это еще один довод в пользу перевода в полицию Оттавы, – кивает. – Не поняла, – морщусь. – Собралась в Канаду? – Да, – улыбается уголком рта. – Уже пару месяцев планирую переезд. – Ну, ты поезжай, – хлопаю ее по плечу. Она смеется. – Я не сомневалась, что ты одобришь, – смотрит на меня. Я глупо улыбаюсь. – Офицер Завала, офицер О’Доннелл, – голос в наших рациях. Я быстро прижимаю ухо к плечу с передатчиком. – Угол 28 и Уолсен. Детский сад. Поступила жалоба на стоящего у ограды мужчину. Он белый. Лет сорок на вид. Одет в коричневую футболку и черные джинсы. В руках держит какой-то пакет или сумку. – Приняли, – кивает Валери. – Пошли, – кивает на развилку на Уолсен. – Педофил? – открываю кобуру с тазером. – Кто его знает. Скорее всего. Был у нас с Крюгом один. Мы его у младшей школы арестовали. Я хватаю его за руку, а она вся мокрая… Липкая. Я спрашиваю у него, что с ней, а он улыбается и просит меня застегнуть его ширинку. – Фу! – морщусь, растягивая губы. – Это ужасно! – Я хотела сжечь себе ладони, – смеется. Мы выходим к детскому саду. – Смотри, коричневая футболка, – киваю на мужчину у кустарника. – Ты арестовываешь, я прикрываю, – шепчет. – Полиция Лос-Анджелеса! – громко сообщаю. – Сэр, отойдите от ограды. Поднимите руки над головой! – приказываю. Он вздрагивает, выполняет приказ. – Не поворачивайтесь. Что у вас в пакете? – Ничего. Вещи, – жмет плечами. – Бросьте пакет. – Не рассусоливай. Вяжи его! – рычит Валери. Отвали от меня! Я сама знаю, что мне делать! Мужчина отпускает пакет. Подхожу к нему, сжимаю его руку, заключаю ее в наручники, потом вторую. Показываю Валери четыре пальца. – Вызывай машину, – прошу ее. – Пеший патруль. Честерфилд сквер, офицеры Завала и О’Доннелл. Запрашиваю машину на место вызова. Доставить задержанного в участок. – Сэр, что вы делали у детского сада? – толкаю его к бордюру, он садится. – Ничего, – опускает глаза. – Вы стояли, прижавшись к ограде, смотрели на детей в классах и на террасе. Вы знаете, что это запрещено? – Не знаю. – Как вас зовут? – открываю блокнот для записи. – Дейл, – бурчит. – Дейл, у вас есть с собой какие-нибудь документы? – присоединяется ко мне Валери. – Да. Водительские права в заднем кармане джинсов, – он не хочет на нас смотреть. Моя напарница дергает мужчину на себя, поднимая его с земли, быстро вытаскивает пластиковую карточку из кармана. – Пробей! – бросает ее мне. – Офицер О’Доннелл, мне нужна информация о Дейле Кертисе Мьюзе, – проговариваю в рацию. – В… Это… Слышно… Нет, – все, что выходит из рации. – Моя сломалась. Проверь свою, – сообщаю. Рация Валери тоже заикается. Нам приходится ждать патрульную машину. К нам приезжают Бен и Дейзи. Бен сажает нарушителя в машину, мы с Валери садимся по разные стороны от него. – Моему сыну было три года. Он не выжил после тяжелой болезни,- неожиданно рассказывает Дейл. – Сэр! Сэр, вы можете ничего не говорить, – качает головой Бен. – Нет. Я хочу. Я могу объяснить, почему стоял там, пялился на детей. Я тоскую по своему мальчику. Тоскую по сыну. Я живу далеко от школ и детских садов. Сегодня мой путь лежал через Уолсен. Я случайно остановился. Детская энергия придает сил. Мне показалось, что мой сын там, среди них, – по его щеке течет слеза. – Сэр, мне очень жаль, – оборачивается Дейзи. – Как звали вашего сына? – пытается его отвлечь. А я буквально пропитываюсь скептицизмом. Он живет далеко от места скопления детей, в его пакете старенький Полароид и детская кепочка.

====== Часть 72. Енот ======

И действительно, в участке его проверяют. Сын и жена погибли от тяжелой формы воспаления легких. После этого он лечился у психиатра семь лет. Видел сына во всех трехлетних детях.

– Отпускаем, – напарница протягивает мне протокол. – Валери, нет! – вскакиваю со своего стула. Она морщится в непонимании. – Посмотри на факты! – Какие? О’Доннелл, ты бредишь! – отмахивается. – Я не подпишу! – киваю на протокол. – Пойдем к Джону. Мы должны поговорить. – Он выгонит тебя, идиотка! – пропускает меня впереди себя в кабинет шефа. – Твою мать! – смотрит на нас Джон. – Какого дьявола? Я купил кофе с корицей и ванильным сиропом. Это не по-мужски? Возможно! Но сегодня я собирался отдохнуть. Я ухожу в отпуск завтра. Но вы, гребаные женщины, решили испортить мне последний день! – Джон, тот парень. Он слишком мутный! – Что? – сводит брови Джон. – Ты на русском говоришь сейчас! – Он врет! – рявкаю. – Врет? – улыбается Джон. – Ты думаешь, тут идиоты работают? Завала? – смотрит на напарницу. – Эсе дело говорит, – кивает она. Что? Я в шоке. Поддержала меня? – Обе дуры! – качает он головой. – Вещай, О’Доннелл! – Джон! Мистер… Шеф! – нервничаю. Впервые противоречу Джону по работе. – У Дейла в пакете фотоаппарат, детская кепка. Те документы, которые он нам дал – новые. Якобы старые он потерял. И еще, кто живет далеко от школ, детских садов, площадок? – смотрю на Джона. – Педофилам запрещено селиться в этих районах, – сводит брови. – Понимаешь, к чему я клоню? – мне немного страшно. – Разреши проверить его по отпечаткам. – Ты не зачитала права, – качает головой. – Я это сделала. Он просто не слышал, – кивает Валери. – Завала! И ты туда же? – разводит руками шеф. – Проверяйте! Хоть колоноскопию ему сделайте! – злится. – Я повешу иск на вас! – грозит. – Пошли вон! Обе! – выгоняет нас. – Спасибо, что поддержала, – сжимаю ладонь Валери. – Не знаю, почему поверила тебе! – качает головой. – Иск твой! – Договорились, – улыбаюсь. – Офицер Соловецки, можно ли проверить отпечатки пальцев сэра Мьюза? – прошу дежурного офицера. – Можно, родная, – улыбается он. Всегда болтаем с ним на русском. Грег Соловецки, а точнее Григорий Соловецкий родился и рос где-то под Одессой, а вот юность его прошла в штатах. Мы чувствуем родство. – Если наш любезнейший шеф-таки не против, то я не только пальчики сниму, – улыбается. – Дейл, пойдемте, – Валери подходит к камере. Тот оживляется. – Готовьте пальчики, сейчас пробьем вас. – Что? – вскакивает задержанный. – Я должен позвонить адвокату, – мечется по камере. Подавленный, грустный Дейл превратился в секунду в Бари Алена, мечущегося по квадрату. Урод не зря запаниковал!

Подсудимый: Кертис Сеймур Воз.

Прозвище: Восточник.

Осужден: 28 лет строгого режима за похищение и групповое изнасилование лиц не достигших восемнадцатилетнего возраста.

Примечания: отпущен из под стражи спустя 8 лет за хорошее поведение и отсутствие замечаний. Выданы новые документы. Информация по ним не подтверждена.

Краткое досье, которое выдает система после проверки отпечатков – говорит нам больше, чем хотелось бы.

Бен недоволен моей амбициозностью. Ему не нравится моя инициатива. Он считает, что я должна была промолчать и не лезть в расследование. Орет на меня за то, что я снова подвергла себя опасности. Но радуется, что мы с Валери сработались.

– Детка, она не так плоха, как ты ее себе представляешь. – Ты мужчина. Не тебе судить, – фыркаю, переворачивая страничку книги по здоровому образу жизни. Ненавижу эту книгу. – Тем более ты спал с ней. – Я с ней не спал! – откладывает счета, которые он заполняет вот уже двадцать минут. – То, что ты не засыпал после секса с ней, не значит, что вы не спали! – Как раз это и значит, – улыбается. На кухне скрипит стул. – Оскар! – рычит Бен. Спустя пару секунд, в нашей комнате появляется пес. – Сиди тут! – грозит ему пальцем. – В любом случае я ее ненавижу. Крайне счастлива, что она переезжает в Канаду, – киваю. – Серьезно? – раскрывает глаза любимый. С кухни снова раздается какой-то звук. – Твой кот! – закатывает глаза. – Я думала, он гуляет во дворе, – снова возвращаюсь к прочтению главы о видах алкоголизма. – Да. Завала переезжает в Оттаву. Надеюсь, что все-таки переезжает, – киваю. Вздрагиваю от громкого звона металлической салатницы. – Оскар! – рявкает Бен. Пес поднимает голову. – Бенджи, Оскар здесь, – вскакиваю с кровати. – В доме кто-то есть, – шепчу. Бен вытаскивает из прикроватной тумбы складной армейский нож. Двигаемся в гостиную, из нее в кухню. – Смотри! Пакет, – шепчет мне. По полу крутится черная сумка для продуктов из Волмарта. – Хэй! – гремит Бенджамин. Сумка замирает. Из нее показывается мордочка. – Холи, это крыса! – Бен корчит жуткую гримасу. Я делаю шаг, приближаясь к сумке. – Это енот! – улыбаюсь. Не знаю, боюсь или нет. – Это крошка-енот, Бенджи, – тяну к зверьку руку. Тот встает на задние лапы. – Холи, нет! Убери руку! Кто знает, какие болезни он переносит? – шепчет. – Бен! Я не знала, что ты такой ссыкун! – смотрю на любимого. – Нет! Я не такой! – хмыкает он, складывая нож. Енот охотно идет ко мне на руки, обнюхивает. – Смотри, может он домашний? – А, может, просто хочет напасть? – Бен недоверчиво смотрит на енота. – Он сожрал весь кунжут из банки, – сообщает. И вправду, баночка абсолютно пустая. – И наверняка подчистил твои запасы дорогущих червей, – глажу зверька. – Нет! – вылетает на задний двор. – Ты ведь съел червей этого копа, да? Наверняка полакомился ими. А Бенни-Бенни будет кричать. Ведь без этих червей ему не выиграть пари, которое он заключил с Санчесом. Он не наловит больше рыбы и отвезет мексиканца в Вегас, – сюсюкаю с енотом. – Сучья крыса! – гремит Бен, залетая в дом. – Оскар! Оскар! Выгони эту белку! – хлопает меня по рукам, и я роняю животное. На слово «белка» Оскар реагирует, как на приказ убивать. Енот, конечно же, пугается и вылетает на улицу через дверку для Симбы. – Ты больной, Бен, – киваю. – И пес у тебя – псих! – злюсь. Хватаю на руки, выбежавшего на шум Симбу. – Зря мы с тобой переехали сюда. Этим двоим здесь прекрасно жилось без нас, – бормочу коту. – Ты всегда можешь уехать, – сообщает как бы между прочего. – Конечно, – киваю. – Тебе бы это понравилось. Трахал бы всяких малолеток, которые пачками на вас вешаются. – О! Это точно, – смеется. – Поеду ночевать к родителям, – выдыхаю. – Езжай. Вот только на чем? – улыбается. – На Ровере, – развожу руками. – Но Ровер мой, – идет ко мне. – Тогда купи мне машину, – перестаю злиться. Я знаю этот его взгляд. После него обычно Бен включает соблазнителя. – Нет, – качает головой. – У нас нет денег на новую машину. А брать поддержанную ты не хочешь. И я не позволю тебе принять тачку от родителей. – Ты повторяешься. Надоело. Не хочу выслушивать это по второму кругу, – сжимаю зубы. – Тогда прекрати начинать эти разговоры! – рявкает. Я была уверенна, что Бен попытается затащить меня в койку, но он выходит на задний двор, раздевается, забирается в купленную недавно джакузи. – Значит, деньги на эту ванну ты нашел, а на машину – нет? – встаю перед ним. – Я? – раскрывает глаза. – Мы оба хотели эту ванну, а машину хочешь ты одна. Я не ограничиваю тебя в пользовании моей. Так в чем дело? – тянется к сумке-холодильнику. – Она твоя! – повышаю голос. – Не тупи! – Холи! Мы почти семья. Бери когда хочешь! – Ну, вот сейчас ты не дал мне ее, – трясу руками. – Ты же хотела уехать от нас. – От вас? – не поняла. – Ну, да. От меня, Оскара и кота, – улыбается. – Симбу я бы забрала с собой. – Так, хватит! – гремит. Всегда пугаюсь такого его тона. – Хочешь пива? – протягивает мне бутылку. Закатываю глаза. – Ты же знаешь, что хочу, – выдыхаю. – Я так и знал, – хмурится. – Да ты провидец, мать твою! – качаю головой. – Это плохо, Холи. Ты в курсе, что ты похудела? Фунтов на сорок, – пристально смотрит мне в глаза. – И что делать? Я нервничаю, но ем без остановки. Думала, будет пропорционально, – жму плечами. – Ни фига. Ты как смерть, – улыбается. – Это тебя веселит? – освобождаюсь от одежды. – Это меня возбуждает. Холси, – тянет ко мне руки. – Я шучу. Ты выглядишь на границе нормального. Иди ко мне. – Не пойду, – качаю головой. – Пойду в дом. Тут холодно. – В этом и прелесть джакузи. Всегда горячо, – играет бровями. – Я скажу тебе сейчас кое-что. Только пойми меня правильно, Бенни. Это просто история из жизни. Картинка, – присаживаюсь на край ванны, закутываясь в большое полотенце. Бенджамин кивает мне. – Лиам был такой, как ты сейчас. Всегда играл бровями, делал голос самым таинственным, соблазнительным. На меня это действовало отнюдь не возбуждающе. Я всегда хохотала от души. – То есть мне не стоит строить из себя Дон Жуана? – наклоняет голову. – Неа, – прищуриваюсь. – Знаешь в какого Бена я влюбилась? В молчаливого, холодного, отстраненного. В авторитарного тирана, который постоянно мне что-то указывал, говорил что делать, чего не делать. Ты похвалил меня в наш с тобой первый день, и я чуть с ума не сошла от гордости за себя, от благодарности к тебе. Опять же ругала Лиама – он никогда меня не хвалил. Ни разу, – отбрасываю полотенце, скатываюсь в воду. Бен обнимает меня. – Хотел тебя научить, – жмет плечами Бенджи. – Он признался мне однажды. Сказал, что не мог позволить мне отодвинуть его на задний план. Ведь Лиам метил в детективы, а я могла помешать… – улыбаюсь своим воспоминаниям. – Бен, я поняла! – вскакиваю, переворачиваюсь. Прижимаюсь своей грудью к его. – Смотри! Я не люблю Лиама. Я никогда не любила его, но я рада воспоминаниям. Ведь он был жив в то время! И ты рад воспоминаниям о свадьбе с Джастис, – внутри все сжимается. – Ведь ты был счастлив… – Не знаю, был ли. Наверное, был. Вот только то, что я испытываю к тебе, и в то время пока мы рядом, совсем не похоже на то, что испытывал к ней. Она… Ну, знаешь, моя девчонка в колледже, – жмет плечами. – Очередная. Она просто та, которая помогла с вечеринкой однажды. И все. Просто подружка по колледжу, – объясняет. И прямо сейчас до меня доходит – я ведь понятия не имею, какую профессию Бен получил в университете! – Детка, постой! А что написано в твоем дипломе? – отрываю голову от его груди. – Гражданская и военная авиация, – хмурится. – Я думал, что говорил тебе. – Ты летчик? – раскрываю глаза. Я в шоке. – Ага, – кивает. – И… Типа, управлял летательным аппаратом? – Пять тысяч часов. В общей сложности, – кивает. – Уау! – снова приникаю к его груди. – Я гребаный патологоанатом, а ты летчик! – обнимаю его. – Ты – судмедэксперт, – улыбается. – Да кого мы обманываем? Я – патологоанатом. Черт! Это так романтично! С ума сойти! Ты летчик! Я люблю Перл Харбор, – киваю. – Сражение? – удивляется Бенджи. – Нет, люблю фильм. Аффлека, – жму плечами. – Лив Тайлер, Брюса Уиллиса… – Ты путаешь с Армагеддоном, – шепчет. Я улыбаюсь, крепче прижимая свою грудь к его. Точно. Я перечисляю актеров из другого фильма. – Холи, – шепчет Бенни. – Да? – трусь щекой о его ключицу. – Знаешь, я ненавижу некоторые черты твоего характера, и привычки. Но вместе с этим, я безумно тебя люблю. Давай назначим дату свадьбы, – проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику. Еще одно желанное предложение. – Неужели? Тогда мы сможем начать все планировать! – если бы мои руки не смыкались на спине Бена, я бы начала аплодировать. – Ты это любишь, да? – он целует меня в макушку. – Я, Клер, Дейзи, мама, Эжени и даже Декстер, – хмыкаю. – Завтра поедем в мэрию, – обещает Бенджамин. И боль уходит. Все, что было плохого на моей памяти – стирается.