Операция У
Шрифт:
Страшная головная боль говорила о том, что, скорее всего, Вася с Колей выведали какую-то полезную информацию у него. Алекс застонал и принял сидячее положение, при этом его голова уперлась в вершину куста.
Было еще светло и, посмотрев на часы, Алекс увидел, что по местному времени всего 8 часов вечера. Это означало, что он проспал более четырех часов.
"Fuck all these damned russian alkashes!"* - с тяжким ощущением в душе подумал Алекс и, повинуясь многолетней привычке, огляделся.
Внизу, куда спускался склон, мирно протекала речка,
Алекс еще раз застонал и рывком поднялся на ноги. Этот маневр ему удался, хотя возникло непреодолимое желание облегчить мочевой пузырь. Это ему тоже удалось, но заняло гораздо больше времени. После этого надо было делать какие-то выводы.
Алекс стряхнул с себя землю и снял кроссовку с правой ноги: там, в специальной стельке лежали доллары США в сотенных купюрах, в левой кроссовке лежали доллары в полсотенных купюрах, в карманах ветровки были распиханы Российские рубли в разных номинациях. Первое решение созрело мгновенно: Алекс поднялся вверх, туда, где начиналась пешеходная дорожка, и пошел в сторону пивного ларька.
ГЛАВА 18. Человек человеку друг, а может и брат
Сунь Высунь сидел на лавочке возле Фидиного дома уже около двадцати минут, когда увидел его, выходящим из-за угла изгороди. Фидя, увидев Петра Николаевича, извиняюще развел руками (тетрадь он заранее засунул под рубашку за брюки):
*Черт, кажется я забыл сдачу в ларьке! (англ.)
– Извини, Николаич, дела неотложные были! Ничего, сейчас наверстаем! Принес?
Сунь молча поднял пакет, в котором угадывалось присутствие нескольких предметов, в том числе цилиндрических.
– Вот это молодец, это по-нашему!
– оживился Фидя, - Ну, теперя можно и поговорить. Заходи, Николаич!
Агент 05 молча вошел в жилище Владимира Ильича и молча сел на стул около накрытого со всей роскошью стола. Из пакета он вытащил бутылку "Московской" 0,7 л., три бутылки пива, полбатона копченой колбасы и буханку хлеба. Одновременно, чтобы нейтрализовать алкоголь, он медленно рассасывал под языком таблетку, приготовленную на основе тибетских трав.
– Ну, давай, Николаич, за знакомство!
– радостно проговорил Фидя и налил по сто пятьдесят. Сунь Высунь поморщился, но был вынужден подчиниться. Глухо звякнуло стекло стаканов.
Фидя жизнерадостно крякнул, когда стакан опустел и захрустел квашеной капустой. Сунь с вымученным выражением лица также опустошил посуду и несколько мгновений не мог разжать рот, потом быстро схватил кусок колбасы и лихорадочно принялся её жевать.
– Ты, Николаич, капустку, капустку возьми!
– убеждал Фидя, - В самое очко!... Так, говоришь, брат пропал? Да-а-а, это брат, судьба! Сегодня здесь, а
– Вы нашли какие-нибудь его вещи?
– тихо спросил Сунь. В горле ещё стоял ком от выпитого.
– Слушай, Николаич, так дело не пойдет, - покачал головой Фидя, - Мы еще и познакомиться толком не успели, а ты уже про дела. Посидеть надо, поговорить. Вот ты расскажи: как у вас там дела идут, как сельское хозяйство функционирует?
– Где... у нас?
– переспросил агент 05.
– Ну..., откуда ты приехал...
– Я? Из Абакана!
– А это где?
– В Сибири. В Сибири это...
– Значит мы земляки, - кивнул Фидя и налил еще по 100 грамм, - За это нельзя не выпить. Давай, будь здоров!
Сунь Высунь с тоской посмотрел, как в Фидиной бороде исчезло содержимое стакана и судорожно выпил свой. Когда он обрел способность говорить, Фидя уже закуривал свою неизменную "Приму".
– Так ты, говоришь, из Сибири.... А как у вас там насчет удоев?
– хитро сощурившись, спросил он.
– У каких доев?
– переспросил агент 05, начиная терять логическую цепь разговора.
– У коровьих.... Ты чего, приторчал что ли?
– Нет!
– Сунь стукнул по столу кулаком, - Еще нет!
– Тогда по пивку!
– Фидя ловко зацепил бутылку об бутылку и быстро откупорил обе. Одну он подвинул агенту 05, другую в два глотка из горлышка опустошил наполовину.
– Ну, а теперь расскажи: как у вас там народ живет!
– Фидя закурил вторую сигарету и уселся поудобнее - пиво потихоньку доводило выпитое до кондиции.
Сунь ужу не знал что отвечать и уже нечетко представлял, про какое место идет речь. Он глотнул пива и сделал неопределенный жест рукой:
– Зажимают, гады!
– Во-во!
– оживился Фидель, - И у нас так же! Не дают трудовому человеку подняться, а всякие Чубайсы жиреют на народном горе! Я тебе больше Николаич скажу: прав был Ленин тогда - к стенке надо ставить!
– Ленин всегда прав!
– Сунь стукнул кулаком, - Наливай, Ильич!
Фидель откупорил вторую бутылку и плеснул по стаканам.
– Давай, Николаич, за наших! Ничего, еще придет наше время! Фонарей не хватит!
Сунь молча проглотил налитое. Тибетские травы были полностью нейтрализованы. Он вышиб из Фидиной пачки сигарету и закурил.
– Фонарей, говоришь, мало? Ничего, новые поставим!
– сказал он и опять стукнул кулаком, - Что ж народу - в темноте пропадать! Я лично займусь установкой фонарей! У меня такие связи...!
– Вот это ты молодец! Сразу видать - хозяйский ты мужик! Вот на таких держится Россия!
– Фидель похлопал Суня по плечу, в два глотка допил пиво и поставил бутылку к стене. Наступало время впарить Петру Николаевичу вещички на память о брате.
– Ну, а теперь можно и о делах потолковать!
– Фидель закурил третью сигарету и подошел к кучке одежды, прижатой сверху книжкой Ленина, - Вот все, что я нашел от оставленных твоим братом вещей. Все в целости. Даже его книжку нашел!
– Чью?
– переспросил Сунь. У него наступало местное одеревенение.