ОПГ «Деревня» 4
Шрифт:
В тишине и прохладе церкви Егор перекрестился, будь хоть трижды язычником, если ты русский — атмосфера храма действует магически, и смятенный ум приводя в спокойствие, и в душе воцаряется умиротворение. А когда узнал, что свечки — вот они, бери сколько хочешь и бесплатно, то очень удивился. Жадничать не стал, взял три, одну зажег и поставил, подумав: «За упокой умерших, всех кого знал и не знал, есть рай или нет, но хоть чтоб покой обрели их души. И за упокой того мира, который мы потеряли…» Вторую поставил за здравие всех живущих близких, особенно за своих ещё не рожденных дочерей, даже прочитал обрывок молитвы, что смог вспомнить: «Отче
Преисполнившись благости, удивился, заметив в церкви Гнидослава. Махнул головой, вызывая его на улицу, свежим воздухом установившуюся жару язык не поворачивался назвать. Пока Егор сворачивал и прикуривал самокрутку, расстрига, предупреждая неизбежные вопросы — поведал, что помогает Савве, посвящая того в тонкости проведения церковных обрядов. Неоценимую помощь оказывая! И вообще, церковь у них хоть и православная, но пока с непонятным статусом и автономией, благодаря покровительству императора, так что не гонят заблудшего пастыря бывшего, ныне извергнутого из сана незаслуженно. А он надеется вымолить прощение у самого митрополита Гавриила, который пока в Сатке обретается. И уж никак не упустит возможности посетить храм, в котором сейчас всё императорское семейство слову божьему внимает!
— Основной постулат православия всепрощение, особливо если покаяние от сердца идет! — Проникновенно вещал Гнидослав, больше убеждая себя, чем собеседника. — Токмо об этом и молюсь! Но и вера предков в сердце живет, за ради семейства своего многочисленного гордыню смирил! А так я завсегда!
— Завсегда ты, Гнидослав, хитровыебанным был! — Заметил Егор, из которого вся было спустившаяся в храме благодать на жаре испарилась. — Ты мне вот что скажи, чо у вас за православный коммунизм, чо свечки на халяву раздаете?
— Ты прямо как наследник, — недовольно запыхтел бывший настоятель. — долгие лета ему, рабу божьему Александру! Тоже ходил, выспрашивал, почему всё бесплатно, зело недовольство высказывал!
— А у вас что, действительно всё бесплатно? И эти вот, как там, молитвы за деньги, когда платишь и за тебя поп мазу тянет перед богом, тоже без ценника?!
— Можем себе позволить! Икспиримент! В рамках возвращения церкви былого авторитета и уважения! Паства и впрямь, не оставляет дом божий вниманием, даже ваши потянулись! — Заважничал отступник и тут же с досадой заметил. — И ходют, и ходют, свечи жгут, а они чай из воска и денег стоят…
С этой заботой о душе — Егор пропустил приезд детей из Тыгов и приплелся на площадь, когда уже там почти никого не осталось. Только Азат с пятеркой своих ближников, дети уже все разошлись. Да и Азата удалось застать лишь потому, что тот заходил в медцентр, из которого сейчас показался с довольной улыбкой. При виде Егора он расплылся ещё больше:
— Егор! Как жена, родила?!
— Здорова, Азат! Нет пока, тьфу три раза, сегодня на сохранение положили. Как Айшат твоя с пацаном, Азамат небось уже бегать начал?
— Вставать пробует! За седло цепляется и пытается! А может и встает уже, я дома неделю не был. То дела, то летние пастбища… Слушай, — вдруг загорелся Азат. — что мы всё на бегу, давай приезжай к нам! И Иргиз рад будет, и сам всё посмотришь, что у нас делается, не узнаешь! И отдохнем!
— Да я бы с радостью, — развел руками Егор. — но сам видишь, весь
в делах и заботах. Щас Ксюха ещё родит, ваще не продыхнуть…— Я тоже так думал! — Засмеялся Азат. — А сейчас только на летнем выпасе спасаюсь. А у тебя ведь две девки? Ну как поймешь, приезжай, хоть как тогда, на пару дней! Знаешь как хорошо у Ая? Тишина, река негромко убаюкивает, иногда вдалеке конь всхрапнет, но ты этого не слышишь, так сладко спится…
Торопясь домой, узнать, чо там дети — Егор с усмешкой подумал, что вроде и день спокойный сегодня, без особых потрясений, а все равно — не скучный. Вот даже старина Азат чудной какой-то, видать — рождение сына повлияло, ну чисто как поэт заговорил… Хорошо то как расписал, может и впрямь вырваться? Да нет, когда тут вырвешься, пусть лучше сам заезжает, те же девчонки как родятся — надо так отметить, чтоб и сам долго помнил, и люди не давали забыть!
Глава 16
Стояло жаркое лето, где пять копеек — монета…
Глава 16. Стояло жаркое лето, где пять копеек — монета…
Южный Урал, август 1797 г.
Когда к Азату в Верхние Тыги повезли комплектующие для сборки сахарного завода с обозом — Егор не раздумывая к нему присоединился. Аргументируя тем, что и за наладкой присмотрит и вообще — надо ему. Федус аж засветился:
— Поезжай конечно! Проследи как следует! В санаторий заедь, что Иргиз организовывает, там нервы подлечи!
— Ты сильно то не радуйся, — обломал его начальник. — как Ксюха ещё к этому отнесется, если отпустит, то поеду.
— Как это не отпустит то?! — Не то удивился, не то испугался Федус. — Вы же наняли няньку и ты мужик! Сказал поеду и езжай!
— Мне душевное спокойствие жены дороже, чем вот эти разборки, кто в доме хозяин. — Ничуть не покривил душой Егор. — Она мать кормящая, ей волноваться нельзя!
После рождения дочек Егор через месяц перевез всю семью к себе в Известковое, в отстроенный дом со всеми удобствами. Тогда же и впервые взял их на руки, по очереди. До этого боялся, Ксюха злилась:
— Твое же, чо ты нескладный такой?!
— Да как я их возьму, Ксюш, они вон какие молекулы, сломаю ещё что-нибудь, если не так возьму! Давай я лучше бутылочку придержу!
Сейчас то освоился, и уже без всякого трепета возился с ними, хоть пеленки сменить, хоть покормить. Только до сих пор путался, кто Мари, а кто Ариша, чем в очередной раз раздражал жену. Да, теперь уже официально и по законам Российской Империи — обвенчались в церкви. А в первых числах июля и девчонок окрестили, тогда всем родившимся к тому времени младенцам мужского и женского пола у потомков — Император стал крёстным отцом, после чего спешно отбыл в столицу.
А во время крестин произошел курьёз, после которого Егор стал подозревать, что Ксюха его шпыняла не совсем обоснованно, из-за путаницы с дочками. Савва тогда недовольно заметил, шепотом: «Таинство крещения же! Снимите обереги языческие с младенцев в церкви!» Не понравились ему шерстяные нитки на запястьях, у Марины черная, сплетенная с красной, у Арины белая, с такой же красной. Ксюха в тот момент внезапно запаниковала, но тут же ткнула локтем мужа в бок и зашептала на ухо: «Я знаю, у тебя всегда карандаш с собой! Мари поставь крестик на пяточку, не дай бог перепутаем, я тебя убью тогда!»