Оплачено сполна

Наконец, Тьма успокоилась. Или может быть, Дамблдор как-то утихомирил ее, потому что когда Поттер очнулся, он понял, что директор насильно поит его чем-то. Поперхнувшись, он закашлялся и долго и жадно глотал кислород.

– Что это было?
– наконец прохрипел он.

– Зелье, смягчающее последствия ментального вторжения, - мягко ответил Дамблдор, снова усаживаясь в кресло, в его облике почти видным было облегчение.
– Создано оно не для такого, но я полагал, сгодится. Оказался прав?

Гарри измученно кивнул и откинулся на спинку кресла, бледный и смирившийся. Ему казалось, с его плеч свалилась гора. Он мог больше не пытаться изображать эмоции и чувства, он мог быть собой. Говорить о том, о чем хотел. Раз Дамблдор знал и не осуждал - значит, позволял.

– Приношу извинения за ту маленькую ложь, которая мне понадобилась, - директор был серьезен, хотя облик его оставался добродушным.
– Это не совсем ложь. Трактат действительно был здесь, только я изъял его некоторое время назад. Посмотри, - он указал юноше на объемистый свиток на краю стола, перевязанный потерявшей цвет лентой.

Гарри послушно развернул пергамент, напряженно вглядываясь в буквы знакомого острого почерка. Читал он медленно, но думать о прочитанном не мог. Заметив это, старик кивнул и как бы невзначай сказал:

– Все это, безусловно, заинтересовало бы светлые умы волшебного мира в более мирные времена. Но в нынешние, тревожные, рекомендую прочесть исследовательскую часть, восьмой абзац снизу.

Поттер опустил глаза и вчитался. По мере прочтения и понимания, его глаза за стеклами очков становились все больше.

– Зачем это? Сэр?
– он нахмурился.

– Трудный вопрос, - спустя время ответил директор, глядя в сторону.
– Зачем нужна древняя кровавая магия? В то время, когда я этим занимался, у меня была совершенно определенная цель, но зачем это вообще и всем остальным? Правду сказать, я не знаю, мальчик мой.

– И какова была ваша цель, сэр?
– недоуменно спросил Поттер.

– Отразить смертельное проклятье. Кровь за кровь.

Гарри думал около минуты, покачал головой. Удовлетворившись этим, Дамблдор продолжил.

– Смертельное проклятье невозможно отразить, это знает каждый, - строго начал директор.
– Но это не совсем правда. Существует защита крови.

– То, что сделала моя мама, сэр?
– Гарри напрягся и сосредоточился.

Директор покачал головой и секунду помолчал, подбирая слова.

– Многие считают, что смертельное проклятье призывает в мир Смерть в неурочный, не назначенный ею час. Без жертвы она уже не уйдет, поэтому проклятье неотразимо. И все же существует добровольная жертва. Магия сложнее, чем законы физики, Гарри: если магглу придется встать на дороге пули, то волшебник перенаправит пулю в себя.

Гарри покачал головой. Дамблдор понимающе улыбнулся.

– Да, мой мальчик, это слишком сложно, но я все же попытаюсь. Поскольку эта правда - не вся. Тебе нужно понять.

– Хорошо, попробую, сэр, - покорно ответил Поттер.

– Такой магии нужен «маятник», приманка. Иными словами, метка, которая перенаправит магию именно на него. Поскольку магия эта древняя, как сам мир, лучше всего она привязывается к крови.

– Это все как-то связано со мной?
– отважился Гарри.

– Самым прямым образом, - ответил старик, как показалось, с грустью.
– Потому что ты был объектом этого обряда.

– Но… как? И зачем? И чья жизнь..?

– Гарри тряс головой, потеряв нить понимания, но уже смутно беспокоясь о том, что услышит.

– Дай мне время, мальчик мой, - вздохнул директор, - и я расскажу кое-что.

Поттер растерянно кивнул и воззрился на Дамблдора с испугом.

– Моя сегодняшняя ложь не была первой, - отозвался, будто эхом, старик, отводя глаза.
– Я говорил всем о том, что тебя спасла любовь твоей матери. Ты верил в это, ты рос добрым и хорошим мальчиком. Я уверен, что поступил правильно, сказав тебе так. Твоя мать была прекрасной женщиной и тоже пожертвовала собой… Она достойна этой лжи и твоей веры.

Он помолчал.

– Но спасла тебя не она. Тебя спас твой отец. Его кровь и этот обряд.

– То есть он принял мою смерть?!
– воскликнул Гарри в ужасе.

– Гарри, Гарри, прошу тебя!
– остановил его Дамблдор строго.
– Это был единственный щит против смертельного проклятья, и твой отец сознательно оплатил эту цену. Я не был уверен в том, что это потребуется. Ты помнишь, вас двое, тех, кто родился на исходе седьмого месяца?

Поттер кивнул.

– Я и Невилл, так?

– Так. У меня была причина думать, что Том выберет именно Невилла, поэтому я был там, в доме Лонгботтомов. Я был почти уверен в этом. Это «почти» и спасло тебя, потому что я все же провел обряд.

– Но почему умер Волдеморт? Кто-то успел…?
– потерявшись, дрожащим голосом спросил Гарри.

– А это уже другая история, мальчик мой. Не спеши, привыкни к этой мысли, ибо правда еще страшнее, чем ты думаешь. А пока…

Повисло молчание. Что-то во взгляде директора было строгим, но не осуждающим. Гарри показалось, что старческая рука с узловатыми пальцами протянута к нему, но Дамблдор сидел неподвижно. Юноша вздохнул и зажмурился, а рука вдруг стала иной - но она была.

И Гарри протянул свою.

Поток мыслеобразов был спокоен, как могучая река на равнине. Это было… странно. Будто он и Дамблдор были как-то связаны, и Поттер ощущал успокаивающее течение его мыслей. Он знал теперь, что директор по-прежнему его наставник, и он верит, что Гарри справится со своей ношей. Потому что знает, каково это - иметь за плечами такое.

Так юноша впервые понял, как ощущается канал двух легилиментов, для которых первый же контакт с чужими мыслями оборачивается открытием нового мира, где лишь они, легилименты, интуитивно знают каждую дорогу, только их шаги неслышны. Дамблдор был таким с детства, он слышал шепот реки.

Река стала отдаляться, и он снова понял, что сидит на стуле в кабинете директора. Тьма внутри беспокойно ворочалась, будто беспокоилась. Это походило на ожидание беды.

– Помни, что каждый свободен в своем выборе. И ты был. Вспомни Дом Блэков, после битвы в Министерстве, библиотеку.

Гарри нахмурился и моргнул.

– Вы оставили… это? Для меня?

– Мало быть связанным с Томом, чтобы победить его. Ты старался быть сильнее, старался тем больше, чем меньше у тебя получалось. И я решился. Отыскал эту книгу, фактически изъял у тех, кто ранее украл ее. Я оставил ее там, где ты мог бы найти.