Оплачено сполна

Драко улыбнулся в ответ, чувствуя, как волны чего-то странного разливаются внутри. Словно рука, сжимавшая его горло все это время, вдруг ослабила хватку. Если они победят…

Он сделал шаг вперед и, не слушая возмущенно-удивленные визги привидения, поцеловал Поттера.

***

Ему не хотелось к ней идти и, по правде, все было хорошим поводом этого не делать. Он ее очень любил, по-своему она заменила ему маму и добрую тетушку, он ценил ее и всегда подбирал для нее подарки более личные, чем домашняя утварь или, не дай бог, деньги. Они с Гермионой долго искали что-нибудь, бывало аж за два месяца, Рон, конечно, ничего не знал. Гарри старался не причинить ей неловкости, а она никогда не заставляла его стесняться, за подарки благодарила лично и очень тепло, как любимого сына.

Эта ее скрытая за импульсивной и громкой добротой деликатность была столь уникальна, что Гарри втайне очень гордился, что смог ее открыть. Это была такая черта миссис Уизли, о которой наверняка не знали сыновья, разве что дочь.

И ради Джинни он должен был с ней поговорить. Он совершенно точно знал, что она никогда не придет сама расспросить его или сказать что-то, но точно так же он знал, что миссис Уизли ждала его слов. А он… он отнял у нее дочь, заставил сына желать смерти, разве он заслуживал ее любви?

Малфой после поцелуя мгновенно стал колючим и язвительным - это был его щит, скрывавший ту крохотную хрупкую частичку, которую другие легко показывали. Он ушел, мотивируя тем, что скоро отбой и ему еще делать вид, что его допрашивали. Гарри молча усмехнулся, заставив его прищуриться и фыркнуть. Легилименция, да-да.

Времени до отбоя оставалось предостаточно. Предлогов отклоняться от разговора больше не оставалось.

Молли жила вместе с другими фениксовцами в гостевых спальнях, полных трансфигурированной мебели и кое-как почищенных. Уважая ее горе (а может, просто занимаясь делами), Орден оставил ее одну. Она сидела в кресле, копия которого стояла в Норе, и вязала, пересчитывая петли. По ней не скажешь, что несколько часов назад она была безутешна. Все перегорают, но она, конечно, просто устала, а завтра горе вцепится в нее с новой силой.

Ее лицо было мирным и уютным, как всегда, и лишь припухлость и бледность подсказывали, что что-то здесь не так. Гарри не стал стучаться, тихо пройдя к ней и опустившись возле ее колен.

Он собирался что-то сказать, но слов так и не нашел. Молли опустила руку ему на голову и ласково взлохматила непослушные вихры. От этого жеста хотелось взвыть, но Гарри проглотил его вместе с исповедью. Вместо этого он уткнулся лбом ей в юбку, обнял ее колени и закрыл глаза.

– Ты не можешь быть виноват во всем, Гарри, дорогой, - непривычно хрипло, но как всегда мягко проговорила она; Молли Уизли хорошо успела его узнать.

– Но я виноват в… этом, - выговорить оказалось сложнее, чем он думал.
– Она любила меня, понимаете? А я… не… но я пытался, я правда пытался. Нет, я плохо старался, я не доверял ей до конца, и Рону, и Гермионе… Но если бы они узнали, кто я… - путано проговорил он, попытавшись объять необъятное, но просто рвано выдохнул и понял, что никогда не сможет рассказать это.

Молли грустно улыбнулась, не прекращая ободряюще гладить его по голове.

– Я - убийца, миссис Уизли, - выдавил он и наконец заглянул ей в глаза.

– Все мы убивали, дорогой, - вздохнула Молли, - или еще убьем. Такова война. Мы хотим, чтобы наши дети жили в лучшем мире и готовы делать для этого все…

– Но я убил, понимаете? Беллатрикс Лестрейндж, ее мужа и Питера Петтигрю! И еще должен убить Волдеморта! Убил и думал, что так правильно.

– Ох, Гарри, дорогой мой, - Молли погладила его по щекам.
– Я не знаю, что тебе сказать, не знаю, как сделать, чтобы тебе стало легче. Для меня ты все равно что мой ребенок. Я не могу тебя судить.

Он помотал головой, пытаясь выразить, что его не нужно ни в чем убеждать (хотя он нуждался в этом, более чем).

– Рон… я виноват перед ним. Моя попытка вывести МакЛаггена на чистую воду… Гермиона… Даже не могу рассказать, сразу начинаю оправдываться!

– Рон простит, я уверена, - Молли приподняла его за подбородок и заглянула в глаза.
– Он поймет потом. А Джинни… - она вздохнула, - нельзя заставить кого-то любить, уж я-то знаю. Но… - ее голос тоже сорвался, слезы тихо заструились по щекам, и она прижала его к себе.

Вот и все, что вышло из их разговора. Ничего и капелька сочувствия. Вряд ли кому-то стало легче, но по крайней мере Гарри знал, что у него все еще есть семья.

Ночью он спал без снов.

***

Гарри забаррикадировался в Выручай-комнате и пытался отдышаться. Он поторопился с выводами.

Через два часа после частичных превращений ему снова стало плохо. Уже зная, что это Тьма дает о себе знать, Гарри напрягся и трансформировал уши на пару секунд, и она отступила.

После обеда головная боль накатила так резко, что пришлось привалиться к стене. Ему кто-то помог, и он поспешил укрыться от всех. Ситуация выходила из-под контроля. Малфой примчался сразу, соврав, что идет в медпункт, и теперь сидел рядом, время от времени применяя Enerveit или Aquamenti, не давая Гарри терять сознания.

Во всем замке только он и Малфой знали, что Гарри - Адепт.

Тело сходило с ума: повышалась температура и кружилась голова, накатывало желание убивать, руки скребли пол. Драко сказал, что выглядит он в такие моменты как живой мертвец, жутковато, глаза и те чернеют. Смешок у него вышел горьким. Потом анимагия пересиливала, звуки и запахи усиливались, сознание очищалось, но здание ощущалось как гильотина над головой и больше всего хотелось выпрыгнуть в окно и сбежать.

– Либо животное, либо Темный Маг, - выдохнул Драко, поняв.
– Это истощит тебя до предела, если не убьет. Может, все-таки..?

– Нет, - упрямо хрипел Гарри, удерживая сознание на грани между двумя состояниями; сил на это уходило слишком много, и он выключался, но процесс продолжался и без него.

Драко понял, что в бессознательном состоянии все еще хуже: тело то выгибалось в дугу, рискуя сломать что-нибудь, то принималось хаотично трансформировать что угодно: нос, глаза, уши, руки, ноги, участки кожи и одновременно словно пыталось уйти куда-то, дергаясь на полу.

Жуткое зрелище.

Оба не знали, сколько это продолжалось: час, два или полдня. Enerveit начал действовать слабее, и Драко сфокусировался на маггловских способах привести в сознание: похлопывал по щекам, поливал водой, кричал, иногда бил более чувствительно.

Наконец, Гарри очнулся в более-менее сознательном состоянии, по крайней мере, выражение глаз не было таким диким. Попытался встать и не смог.

– Черт, - пробормотал он, - по мне будто слоны топтались.