Опустошенные души

— Нам остается только надеяться, что мы справимся. В конце концов, четверо против двоих, — ответил Фабиан.

Взгляд Уоррена скользнул ко мне, и Майлз кивнул, как будто тот задал вопрос.

— Что? — Спросила я, понимая, что до меня что-то не доходит.

— Ничего, — прорычал Фабиан, свирепо глядя на брата и Уоррена. — Мы обойдемся тем, что есть.

— Ты же знаешь, что это крушение отняло у нас слишком много сил, — ответил Майлз. — Они убьют нас, если мы вот так встретимся с ними.

— О чем ты говоришь? — Потребовала я. На мой взгляд, все трое выглядели вполне нормально, но они говорили так, словно были не в состоянии принять участие в этой битве.

— Ни о чем, — снова отрезал Фабиан.

— Нам нужно питаться, — ответил Майлз, игнорируя брата. — Исцеление от ран, подобных тем, которые мы только что пережили, отнимает у нас много сил. Это ослабляет нас. Если мы столкнемся с моим братом и Магнаром в таком состоянии, то я не знаю, хватит ли у нас сил сдержать их.

— Мы превосходим их числом, — сердито повторил Фабиан, когда я поняла, чего от меня хочет Майлз. — С нами все будет в порядке.

Мое сердце бешено заколотилось, и я сделала шаг назад от голода, который, как я могла видеть, мерцал в глазах вампиров. Я ни за что на свете не позволила бы им укусить меня.

И тогда мы все умрем здесь, а твоя кровь пойдет на корм деревьям.

— Есть ли какой-нибудь шанс, что запасы, которые мы привезли с базы, пережили катастрофу? — Спросил Уоррен, оглядываясь через плечо на пылающие обломки.

— Нет, — ответил Майлз, и его взгляд метнулся ко мне, но затем он его снова отвел.

Я могла сказать, что они не просто выдумали это: им действительно нужно было поесть, и вот я здесь, стою перед ними, как кувшин с водой посреди пустыни. И все же ни один из них не сделал ни малейшего движения в мою сторону. Они боролись со своей жаждой моей крови в пользу моих чувств по этому поводу. Майлз, возможно, и хотел попросить меня об этом, но я могла сказать, что никто из них не собирался заставлять меня подчиниться этой просьбе.

Мои губы приоткрылись, готовясь к отказу, который я собиралась произнести. Но, а что потом? Я могла бы сохранить свою кровь в жилах и дать Эрику и мужчине, которого я любила, преимущество, необходимое им, чтобы покончить со всеми нами. Или…

— Прекрасно, — выдохнула я, не совсем понимая, как это слово вообще слетело с моих губ.

Взгляд Фабиана метнулся ко мне, и я увидела, что он собирается отказаться.

— Нет, — прорычал он. — Мы справимся.

— Я не думаю, что вы вообще бы заговорили об этом, если бы это не было серьезной проблемой, — лаконично ответила я.

— Так и есть, — согласился Майлз, и его взгляд на мгновение опустился на мою шею, прежде чем он снова виновато посмотрел мне в глаза, а его горло дернулось.

— Сколько вам нужно? — Спросила я. Те бутылки, которые я видела, как они пили, были не слишком большими, и я была совершенно уверена, что смогу справиться с потерей такого количества крови без слишком серьезных последствий.

— Это не вариант, — прорычал Фабиан. — Мы слишком голодны, это может легко перерасти в безумие, и я отказываюсь рисковать…

— Мы большие мальчики, брат, — перебил его Майлз. — Мы вполне способны контролировать свои аппетиты, чтобы этого не случилось, и ты это знаешь. Кроме того, ты должен признать, как хорошо от нее пахнет.

Уоррен прикусил губу, сдерживая голодную улыбку, растянувшую его рот, и я неловко поерзала.

Я сморщила нос, потому что они обсуждали меня, как будто я была свежеиспеченным пирогом на тарелке.

— Просто сделайте уже это, — рявкнула я. — У нас нет времени продолжать обсуждать это: Магнар и Эрик будут здесь с минуты на минуту.

Майлз сделал шаг вперед, но Фабиан схватил его за плечо.

Они все трое смотрели на меня, как волчья стая, только что обнаружившая среди себя ягненка, и я глубоко вздохнула, прогоняя страх, который угрожал взять меня в плен.

Я шагнула к ним, желая взять под контроль то, что должно было произойти. Не сводя глаз с Фабиана, я перекинула волосы через плечо и закатала рукава.

Он снова покачал головой, и я закатила глаза.

— Это одноразовое предложение, — прорычала я, половина меня все еще не совсем могла поверить, что я собираюсь это сделать. — Так что ты вполне можешь воспользоваться им.

Я удержала взгляд Фабиана, протягивая свои запястья Майлзу слева от него и Уоррену справа. Их прохладные руки сжали мою кожу, и мне пришлось бороться с дрожью, которая хотела сотрясти мою плоть. Но я должна была это сделать. Я не могла сейчас отступить. Я подумала о Магнаре, пришедшем за нами, и о боли, которую это причинило бы ему, если бы он убил меня, пока был под действием этого заклинания. Меня охватила стальная решимость, и я выпрямила спину.

Я посмотрела в темные глаза Фабиана и увидела голод, с которым он пытался бороться. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня в той катастрофе, и заплатил за свои действия этой жаждой. Я возвращала этот долг.

— Я доверяю тебе, — пробормотала я, поднимая подбородок, и подставляя горло существу из моих ночных кошмаров.

Его решимость рухнула, и он придвинулся, чтобы обхватить мое лицо ладонями и приник ртом к моей шее.

— Прости, любимая, — выдохнул он, и я ахнула, когда его клыки вонзились в мое горло.

Уоррен и Майлз одновременно укусили меня за запястья, и боль от их объединенного яда обездвижила меня, пока они кормились.

С моих губ сорвался вздох, перешедший в прерывистый выдох, когда сила этих невероятных созданий обрушилась на меня, и я обнаружила, что полностью в плену их объятий, уступая худшему из своих кошмаров, добровольно принося себя в жертву, вопреки всем всем своим принципам.

Фабиан притянул меня к себе, сжимая мои волосы в кулаке, когда зверь внутри него вырвался на свободу, и у меня вырвался стон, когда их зубы погрузились глубже, их требования стали окончательными. Я была их созданием, полностью в их власти. Я знала, что если они сейчас впадут в неистовство, я умру. Каждый из них держал меня так крепко, что я была уверена, что у меня нет никаких шансов отбиться от них.

Мое сердце бешено колотилось, пока эти три монстра разыгрывали кошмар, который преследовал меня с детства. И я сдалась их жажде, острый трепет от нее пронзил меня, когда я сделала последний шаг в грех, предав все, что задумала Идун, создавая мой народ. И когда мое сердце затрепетало от бешеного пульса уязвимости, а моя жизнь повисла на волоске, подчиненная воле стаи язычников, я должна была признать, что эта порочность не казалась такой уж плохой.