Оракул с Уолл-стрит 3

— Впечатляющее представление, босс. Особенно в лаборатории. Я даже не понял половины того, о чем вы говорили.

— Это рискованный ход, — признался я. — Но, кажется, мы укрепили доверие Милнера, что сейчас главное.

О’Мэлли кивнул:

— И как мне показалось, тот финансовый директор, Финч, тоже проникся к вам уважением после презентации.

— Да, — согласился я. — Хотя он будет еще проверять мои рекомендации. Таких людей не убедишь красивыми словами, им нужны факты и логика.

— Что ж, фактов и логики у вас предостаточно, — усмехнулся О’Мэлли. — Осталось только убедить их доверить вам управление всеми капиталами.

Я посмотрел на проплывающие за окном индустриальные пейзажи Акрона. Этот город, построенный на каучуке и стали, воплощал американскую мечту начала XX века, веру в бесконечный прогресс и процветание.

— О чем задумались, босс? — спросил О’Мэлли, заметив мое настроение.

— О времени, Патрик, — тихо ответил я. — О том, как быстро оно меняет все вокруг.

Автомобиль въехал в респектабельный район города, где находился наш отель.

Ровно в шесть тридцать, как и было обещано, к отелю подъехал блестящий черный Packard с водителем в униформе. Мы с О’Мэлли, облаченные в лучшие костюмы, спустились в вестибюль. Я захватил с собой небольшую кожаную папку с финальной версией «Плана штормового предупреждения», чтобы обсудить последние детали с Милнером в непринужденной обстановке.

— Готовы к ужину с промышленным магнатом? — спросил я О’Мэлли, поправляя галстук в отражении мраморной колонны.

— Насколько может быть готов бывший боксер к светскому мероприятию, — усмехнулся ирландец, который, несмотря на шутливый тон, выглядел безупречно в новом костюме темно-синего цвета.

Водитель предупредительно открыл перед нами дверцу:

— Добрый вечер, джентльмены. Мистер Милнер ожидает вас.

Пятнадцатиминутная поездка через Акрон показала нам совершенно другую сторону города. Если деловой центр и фабричные районы олицетворяли индустриальную мощь, то северные холмы, где располагались дома промышленной элиты, демонстрировали плоды этой мощи. Мы проезжали мимо особняков, окруженных аккуратными лужайками и живыми изгородями.

Резиденция Милнера, расположенная на вершине холма, была не самой крупной, но, пожалуй, самой элегантной среди соседних домов.

Двухэтажное здание в георгианском стиле с белыми колоннами и симметричными крыльями утопало в зелени ухоженного сада. Аллея из вековых кленов вела к парадному входу, освещенному старинными фонарями.

— Достойное жилище для человека, который начинал рабочим на заводе, — заметил я, когда мы подъезжали к дому.

Автомобиль остановился у широкого крыльца, и нас встретил дворецкий, который торжественно проводил в просторный холл. Под хрустальной люстрой нас ожидал сам Милнер с женой и сыном.

— Стерлинг! О’Мэлли! Добро пожаловать в мой дом, — Милнер, одетый в элегантный вечерний костюм, но без излишней формальности, радушно пожал наши руки. — Позвольте представить мою жену, Элеонору.

Миссис Милнер, изящная женщина с серебристыми прядями в аккуратно уложенных каштановых волосах, приветливо улыбнулась:

— Очень рада познакомиться, мистер Стерлинг. Говард так много рассказывал о вас.

— Для меня честь быть вашим гостем, миссис Милнер, — я слегка склонил голову. — Ваш дом просто великолепен.

— О, это заслуга Элеоноры, — с гордостью сказал Милнер. — Я могу построить завод, но создать настоящий дом — это ее талант.

Говард-младший, которого мы встретили днем на заводе, теперь был одет в костюм, а не в рабочий комбинезон, но сохранял ту же непосредственность.

— Отец рассказал, что вы предложили несколько потрясающих идей нашим ученым, мистер Стерлинг, — сказал он, пожимая мне руку. — Особенно про резино-асфальтовую смесь. Я бы хотел услышать подробнее.

— С удовольствием поделюсь мыслями после ужина, — улыбнулся я.

Дворецкий пригласил нас в гостиную, просторную комнату с высокими окнами и камином из светлого мрамора. Стены украшали картины американских пейзажистов, а в углу располагалось пианино из полированного красного дерева.

— Прошу вас, располагайтесь, — Милнер указал на удобные кресла. — Что будете пить? У меня есть отличный скотч, контрабандный, но исключительного качества.

— С удовольствием, — кивнул я.

О’Мэлли, который чувствовал себя не совсем в своей стихии, заметно расслабился, когда миссис Милнер заговорила с ним о боксе. Оказалось, ее брат был страстным поклонником этого вида спорта и даже спонсировал любительский клуб в Кливленде.

— Я видела ваш бой с Сандерсом три года назад, — улыбнулась она. — Вы сражались достойно.

О’Мэлли покраснел от удивления и удовольствия:

— Вы интересуетесь боксом, мэм?

— Мама раньше освистывала судей громче всех на трибунах, — рассмеялся Говард-младший. — Отец даже запрещал ей ходить на матчи.

— Я просто ценю честный спорт, — с достоинством ответила миссис Милнер. — И мистер О’Мэлли всегда был известен как честный боец.

Я заметил, как ирландец буквально расцвел от этой похвалы.

Вскоре к нам присоединился еще один гость, Роберт Финч, финансовый директор Milner Rubber Works. В неформальной обстановке он казался менее напряженным, чем днем на заводе.

— Должен признать, мистер Стерлинг, ваш план произвел на меня серьезное впечатление, — сказал он, когда мы беседовали у камина. — Особенно выбор компаний второго эшелона, которые обычно не попадают в рекомендации аналитиков.

— Большинство аналитиков смотрят туда, куда смотрят все, — ответил я. — Я предпочитаю видеть то, что другие пропускают.

— И именно это делает его таким ценным советником, — вмешался Милнер, поднимая бокал. — За нетрадиционное мышление!

Мы выпили, и я почувствовал, как первоначальная официальность постепенно уступает место более непринужденной атмосфере.

Дворецкий объявил, что ужин подан, и мы перешли в элегантную столовую. Стол, сервированный на шесть персон, был украшен серебряными канделябрами и фарфором с монограммой Милнеров.

— Надеюсь, вы любите традиционную американскую кухню, мистер Стерлинг, — сказала миссис Милнер, когда мы занимали места. — Я настояла на том, чтобы сегодня повар приготовил фирменные блюда Среднего Запада, а не пытался имитировать французские изыски.