Оракул с Уолл-стрит 3

Доктор Фелпс, до этого молча наблюдавший, подключился к обсуждению:

— Мы могли бы запустить отдельный проект. У доктора Паркера есть опыт работы с акустикой, он консультировал строительство нового концертного зала в Кливленде.

Саймонс, все еще увлеченный формулами на доске, кивнул:

— Мне понадобится месяц на предварительные опыты. Если результаты будут обнадеживающими, через три месяца мы могли бы иметь прототип.

Милнер решительно хлопнул в ладоши:

— Отлично! Запускайте проект немедленно. Выделяю дополнительный бюджет в десять тысяч долларов.

Я заметил, что мое случайное предложение превратилось в полноценный исследовательский проект. Не раскрывая своего знания будущего, я только что подтолкнул развитие акустических материалов, которые в моем времени появятся только в 1940-х годах.

Мы продолжили осмотр лаборатории. Мои знания химии XXI века давали мне уникальные преимущества, и я старался использовать их осторожно, делая предположения, которые казались бы логичными для ученых 1928 года, но при этом направляли их в правильную сторону.

Когда мы подошли к отделу улучшения существующих рецептур, я заметил лаборанта, проводящего испытания на износостойкость образцов резины.

— Интересно, — сказал я, наблюдая за процессом. — Вы измеряете только механический износ, или также учитываете воздействие озона?

Молодой ученый, проводивший тест, поднял голову:

— Озона? А при чем здесь озон?

Я чувствовал, что снова должен быть осторожен:

— Я читал недавнюю статью в немецком химическом журнале, — импровизировал я, — о том, что натуральный каучук особенно подвержен разрушению под воздействием атмосферного озона. Особенно в городских условиях, где его концентрация выше из-за электрического транспорта.

Доктор Фелпс заинтересованно наклонил голову:

— Вы имеете в виду работу Хоффмана из Берлинского института? Мы только недавно получили их последние публикации.

Я мысленно поблагодарил судьбу за удачное совпадение:

— Именно. Их выводы наводят на мысль, что долговечность резиновых изделий, особенно шин, может быть значительно увеличена, если добавить в смесь антиоксиданты, специфически противостоящие озоновой деградации.

Молодой ученый, проводивший испытания, буквально вскочил со стула:

— Доктор Фелпс, если это правда, мы могли бы переосмыслить всю программу испытаний!

Фелпс задумчиво кивнул:

— Действительно, это объяснило бы некоторые аномалии в наших долгосрочных полевых испытаниях. Городские шины изнашиваются непропорционально быстрее, чем можно объяснить просто качеством дорог.

Я развил мысль:

— Более того, если разработать специальную защитную смесь для внешнего слоя шин с повышенным содержанием антиоксидантов, вы могли бы продлить срок их службы до трехсот процентов в городских условиях.

Милнер, который внимательно слушал этот обмен идеями, положил руку мне на плечо:

— Стерлинг, вы полны сюрпризов. Для человека, чья основная специальность — финансы, ваши знания в области химии резины просто поразительны.

Я почувствовал, что снова хожу по тонкому льду:

— Просто внимательно слежу за научными публикациями, сэр. Я убежден, что будущее финансовых рынков неразрывно связано с технологическими инновациями.

Милнер оценивающе посмотрел на меня:

— И именно поэтому я доверяю вам управление свои капиталы. Вы мыслите шире, чем типичный уолл-стритовский брокер.

Мы продолжили обход лаборатории. В отделе разработки новых применений для резины я заметил интересный проект. Ученые экспериментировали с добавлением резиновой крошки в асфальт.

— Забавно, — прокомментировал я, — в некотором смысле вы возвращаете резину туда, откуда она пришла, на дорогу.

Исследователь, представленный как доктор Вильямс, улыбнулся:

— Именно так. Идея в том, что резиновые частицы должны увеличить сцепление автомобильных шин с дорожным покрытием и снизить уровень шума.

— Но у вас проблемы с однородностью смеси, верно? — предположил я, глядя на образцы, где резиновые частицы были распределены неравномерно.

— Совершенно верно, — удивленно ответил Вильямс. — Как вы догадались?

Я указал на явные расслоения в образцах:

— Разная плотность материалов приводит к сегрегации во время остывания. Для решения этой проблемы, — я на мгновение задумался, как сформулировать знание из будущего в терминах 1928 года, — возможно, стоит попробовать предварительную обработку резиновой крошки растворителями для частичного растворения поверхности. Это создаст липкий слой, который будет лучше связываться с битумом.

Доктор Вильямс задумчиво почесал голову:

— Знаете, это может сработать. Мы пробовали механическое связывание и термическую обработку, но такого рода химический подход я слышу впервые… Да, определенно стоит попробовать.

К концу нашего визита в лабораторию я чувствовал, что произвел сильное впечатление не только на Милнера, но и на его научную команду.

За короткое время мне удалось предложить три потенциально революционные идеи. Акустические материалы на основе синтетического каучука, защита от озонового старения для шин и улучшенная технология резино-асфальтовых смесей.

Когда мы покидали лабораторию, доктор Фелпс, ранее державшийся несколько холодно, подошел ко мне:

— Мистер Стерлинг, должен признаться, я был настроен скептически. Финансисты обычно мало что понимают в науке. Но вы… — он покачал головой. — Если вы когда-нибудь устанете от цифр и графиков, в моей лаборатории для вас всегда найдется место.

Милнер, услышав это, рассмеялся:

— Не вздумайте переманивать моего финансового консультанта, Фелпс! — Он повернулся ко мне: — Хотя я должен признать, Стерлинг, вы произвели на моих ученых не меньшее впечатление, чем на финансовую команду. Это редкий талант. Такого еще никому не удавалось.

Мы вышли из исследовательского корпуса на свежий воздух. Время уже полуденное, солнце щедро заливало лучами заводские корпуса, окрашивая небо в оранжево-розовые тона.

— После такого насыщенного дня, думаю, нам всем стоит отдохнуть, — сказал Милнер. — Жду вас и вашего помощника к ужину в моем доме в семь часов. — Он протянул мне карточку с адресом. — Мой водитель заедет за вами в отель в шесть тридцать.

— Благодарю за приглашение, — я кивнул. — Мы будем рады присоединиться.

Когда мы с О’Мэлли сели в автомобиль, отправлявший нас обратно в отель, ирландец тихо произнес: