Оракул с Уолл-стрит 3

Я направил фонарь на полку, и тени заплясали по книжным корешкам.

— Вот, — сказал я, указывая на «Историю банковского дела». — Смотри внимательно. Это пятитомник, но четвертый том стоит не там, где должен. Он должен быть рядом с третьим.

Я потянулся к четвертому тому и обнаружил, что он не сдвигается с места. Казалось, книга приклеена к полке. Затем я попробовал пятый том. Тот же результат.

— Странно, — пробормотал я и попытался наклонить третий том.

Книга подалась, но не так, как должна. Вместо того, чтобы выдвинуться, она наклонилась, словно на шарнире. В тот же момент раздался тихий щелчок, и секция книжной полки слегка выдвинулась.

— Что за чертовщина… — выдохнул О’Мэлли.

Я осторожно потянул за край полки, и та отошла в сторону, обнажив небольшой тайник в стене. В нем лежали две вещи: потертая кожаная записная книжка и желтая папка с документами.

— Вот тебе и солидный промышленник, — присвистнул О’Мэлли. — Прятал секреты, как в детективных романах.

Я извлек находки из тайника и положил на стол. Руки слегка дрожали от возбуждения.

Записная книжка оказалась заполнена мелким, аккуратным почерком Эдварда Стерлинга. Пролистывая страницы, я обнаружил, что значительная часть записей зашифрована. Простым, но эффективным шифром замены.

— Здесь нужно время, — я отложил книжку и открыл папку.

Внутри обнаружилось несколько документов. Первый представлял собой копию договора между текстильной фабрикой Стерлинга и Continental Trust. Второй — серия банковских выписок с подозрительными переводами. Третий… Третий оказался меморандумом Continental Trust с грифом «Строго конфиденциально».

Я начал читать, и с каждой строчкой мое сердце билось все сильнее.

«Проект „Анакондо“ — план по контролируемому сжатию кредитного рынка с целью оптимизации распределения финансовых активов и реструктуризации нестабильных секторов экономики…»

Это план преднамеренного обрушения фондового рынка.

Я продолжил чтение. Документ описывал четыре фазы операции, растянутые на период с 1925 по 1930 год.

Первая фаза, «Подготовка», включала создание сети подставных компаний и аккумуляцию ликвидных резервов. Вторая — «Инфляция» предусматривала искусственное раздувание фондового пузыря через контролируемое кредитование. Третья, «Сжатие», описывала механизм резкого ужесточения кредитной политики и одновременной массированной игры на понижение. И наконец, четвертая, «Сбор урожая», содержала список из более чем ста компаний, которые планировалось приобрести после обвала цен.

— Боже мой, — прошептал я.

— Что там, босс? — О’Мэлли заглянул через мое плечо.

Они спланировали Великую депрессию. Я чуть было не сказал об этом помощнику. Не просто знали о ней, они ее создали. Это действительно так?

Я перевернул страницу и увидел график с пометками. На нем была указана предполагаемая дата «Фазы Сжатия», осень 1929 года, с пиком операции в октябре.

Я продолжил изучать документы, и картина становилась все более четкой. Continental Trust был лишь видимой частью гораздо более крупной структуры, включавшей несколько банков и инвестиционных компаний. Они использовали сеть подставных фирм для накачивания рынка дешевыми деньгами, одновременно создавая условия для последующего обвала.

— Мистер Стерлинг, — пробормотал я, обращаясь к призраку Эдварда, — вы нашли бомбу замедленного действия. И они убили вас за это.

В последнем документе из папки я обнаружил доказательство этой догадки — внутренний меморандум Continental Trust с пометкой «Угроза безопасности — Э. С.» и рекомендацией «принять меры для защиты целостности проекта». Дата на документе — 12 мая 1925 года, за неделю до официальной даты смерти Эдварда Стерлинга.

— Они его убили, — сказал я, передавая документ О’Мэлли. — Так же, как и Милнера. И журналиста Риверса. Всех, кто подбирался слишком близко к правде.

— Что теперь, босс? — О’Мэлли выглядел потрясенным. — Мы можем пойти в полицию?

Я горько усмехнулся:

— С этими документами? Пустая трата времени. Continental Trust контролирует слишком многих. И даже если найдется честный полицейский или прокурор, что он сделает? Операция зашла слишком далеко, чтобы ее остановить.

Я вернулся к записной книжке, пытаясь расшифровать записи Эдварда.

Несколько страниц спустя я наткнулся на список имен с пометками. Высокопоставленные чиновники Федеральной резервной системы, сенаторы, владельцы крупных банков — все они, судя по записям, были каким-то образом связаны с «Анакондо».

— Масштаб заговора огромен, — сказал я, откладывая книжку. — Они контролируют ключевые рычаги финансовой системы.

У меня в чемодане была маленькая камера Kodak Vest Pocket. Миниатюрный фотоаппарат, который я купил в Нью-Йорке. Я достал его и начал методично фотографировать каждую страницу меморандума и ключевые записи из книжки Эдварда.

— Нам нужны доказательства, — объяснил я О’Мэлли. — Когда придет время, мы должны быть готовы.

— К чему, босс?

Я посмотрел на него, уже формируя в голове новый план:

— К тому, чтобы бить их их же оружием.

Я продолжил фотографировать документы, думая о том, что узнал. Continental Trust не просто знал о надвигающемся крахе, они активно его создавали, используя свое влияние на финансовые институты и регуляторов. И они планировали заработать не просто состояние, а целую империю на руинах американской экономики.

Но теперь у меня было преимущество. Я знал их план, и, что еще важнее, я знал точный исход. Я мог переиграть их на их же поле.

Закончив с фотографиями, я аккуратно сложил документы и записную книжку. Эдвард Стерлинг рискнул своей жизнью, чтобы собрать эти доказательства. Я не мог оставить их здесь.

— Мы забираем все, — сказал я О’Мэлли. — И уходим. Чем дольше мы здесь, тем больше риск.

О’Мэлли погасил свечи, и мы осторожно покинули кабинет. Спускаясь по лестнице, я заметил фотографию на стене. Эдвард Стерлинг с женой и маленьким Уильямом. Счастливая семья, уничтоженная жадностью Continental Trust.

Странное чувство овладело мной. Смесь гнева, решимости и какой-то странной личной обиды, словно это была моя собственная семья. Возможно, память тела Уильяма влияла на меня сильнее, чем я думал.

Мы вышли из дома, тщательно заперев дверь и вернув ключ на место. Ночной Бостон встретил нас прохладным ветром и пустынными улицами.

— Что теперь, босс? — спросил О’Мэлли, когда мы отошли от дома.

— Теперь мы возвращаемся в Нью-Йорк, — ответил я. — Готовиться к войне.

— Войне?

— Финансовой войне, Патрик. Continental Trust думает, что может манипулировать рынком для своей выгоды. Но они не знают, что против них играет человек, который уже видел, чем все закончится.