Оракул с Уолл-стрит 3

В дальнем углу магазина была обустроена временная выставка рекламных материалов. Крупноформатные постеры, газетные макеты, эскизы уличных щитов, все в революционно новом стиле: минимум текста, сильные визуальные образы, единая цветовая гамма.

Рядом с выставкой меня ждали Бакстер и его креативный директор, Элеонора Гарднер, та самая энергичная женщина с короткой стрижкой и проницательным взглядом.

— Вот первые образцы, — Бакстер указал на постеры. — Что скажете?

Я внимательно изучил материалы. Эффект превзошел мои ожидания. Вместо типичной для 1928 года перегруженной рекламы с длинными описаниями товаров — чистые, лаконичные изображения с мощным эмоциональным воздействием.

— Превосходно, — я кивнул. — Особенно этот, с торговой тележкой.

На постере была изображена элегантная женщина, толкающая хромированную тележку. Она улыбалась, а над ней сиял крупный заголовок: «ВРЕМЯ ДЛЯ ЖИЗНИ». В углу небольшой текст объяснял концепцию самообслуживания.

— А что с нашими знаменитостями? — спросил я. — Все подтвердили участие?

— Да, все трое, — Элеонора раскрыла папку с документами. — Грета Ларсен, Честер «Профессор» Рейн и Лестер Фриман. Фотосессия назначена на завтра.

— А музыкальная композиция Фримана? — поинтересовался я.

— Он работает над ней, — ответил Бакстер. — Говорит, что будет готово к репетиции за два дня до открытия. Кстати, он настаивает, чтобы вы лично присутствовали на записи и даже сыграли с ним. Что-то о музыкальной теме, которую вы ему показали…

Я улыбнулся, вспомнив нашу встречу со знаменитым дирижером и ту джазовую композицию, которую я неосмотрительно сыграл ему, мелодию из будущего.

— Да, мы договорились, — кивнул я. — А что с уличными акциями? «Человек из будущего» и «Охота за сокровищами»? Я слышал, они неплохо получились?

— Это еще мягко сказано! Настоящий успех! — воскликнула Элеонора, глаза ее горели энтузиазмом. — «Человек из будущего» собрал толпу в пять тысяч человек на Таймс-сквер. Полиция была вынуждена вмешаться, чтобы разблокировать движение. Все газеты писали об этом. А «Охота за сокровищами» вызвала настоящую манию, уже найдено двенадцать из двадцати монет.

— И еще эти потрясающие письма! — добавил Бакстер, указывая на стопку корреспонденции. — Люди пишут, спрашивают о дате открытия, интересуются концепцией. Никогда не видел такого ажиотажа вокруг открытия магазина.

— Отлично, — я был доволен. — Перейдем к интеграции рекламы с торговым пространством. Важно создать единую атмосферу, чтобы посетитель чувствовал связь между внешней коммуникацией и внутренним опытом.

Мы обсуждали последние детали рекламной кампании, когда в торговый зал быстрым шагом вошел Джеймс Фуллертон. Все такой же импозантный мужчина в безупречном костюме, с легкой сединой на висках и уверенным, но теперь заметно взволнованным взглядом.

— Стерлинг! — он пожал мне руку. — Я слышал о происшествии в Акроне. Ужасная история.

— Мистер Фуллертон, — я кивнул. — Да, неприятная ситуация. Но уверяю вас, это никак не повлияет на нашу работу над магазином.

— Хочется в это верить, — он окинул взглядом помещение. — Похоже, все идет по плану?

— Даже лучше, — я улыбнулся. — Пройдемте, я покажу вам финальные приготовления.

Пока мы обходили магазин, я детально рассказывал о каждом элементе концепции, демонстрировал работу торговых тележек, объяснял принципы освещения, показывал, как будет функционировать детская игровая зона. Постепенно напряжение покидало лицо Фуллертона, сменяясь привычной деловой уверенностью.

— А как с публикациями в прессе? — спросил он, когда мы поднялись в его временный кабинет на пятом этаже.

— Реклама идет полным ходом, — я развернул перед ним подборку газетных вырезок. — «Человек из будущего» и «Охота за сокровищами» создали именно тот ажиотаж, на который мы рассчитывали. Люди обсуждают открытие магазина на каждом углу.

Фуллертон просмотрел статьи, его лицо просветлело.

— «Революция в торговле», «Магазин будущего», «Новая эра розничных продаж»… Превосходно, Стерлинг, просто превосходно! — он отложил газеты. — Но меня беспокоит этот инцидент с Милнером. Не отразится ли это на репутации универмага?

— Не вижу причин для беспокойства, — я уверенно встретил его взгляд. — Милнер умер от сердечного приступа, официальное заключение коронера это подтверждает. Моя репутация среди клиентов не пострадала.

Фуллертон внимательно изучал мое лицо, затем кивнул.

— Хорошо. Я вам верю. Теперь, — он взглянул на часы, — сколько у нас еще незавершенных элементов?

— Буквально несколько штрихов, — я показал на список. — Финальная настройка освещения, установка указателей, завершение подготовки персонала. Все будет готово к намеченной дате открытия.

— Удивительно, — Фуллертон покачал головой. — Еще месяц назад я сомневался в этой затее. А теперь действительно считаю, что получится, Стерлинг.

— Именно так, мистер Фуллертон. Революция в розничной торговле начинается с вашего имени.

Я взглянул на часы и нахмурился.

— Прошу прощения, но мне пора возвращаться в офис. Неотложная встреча.

Фуллертон понимающе кивнул.

— Ценю вашу работу, Стерлинг. И особенно способность вести несколько крупных проектов одновременно. Не каждый финансист может похвастаться таким разносторонним талантом.

Мы попрощались, и я быстрым шагом направился к выходу, где меня уже ждал О’Мэлли.

— Нужно успеть к Паттерсону к четырем, — сказал я, проверяя часы. — А затем начнем действительно интересную игру.

О’Мэлли усмехнулся:

— Универмаг, управление миллионами, расследование… Для вас это все еще недостаточно интересно, босс?

— Это все взаимосвязано, Патрик, — ответил я, поднимая руку, чтобы поймать такси. — Каждый проект часть одной большой мозаики. И мы только начинаем видеть общую картину.

Такси остановилось, и мы направились обратно на Уолл-стрит, где меня ждал очередной этап игры. Игры, которая становилась все сложнее и опаснее с каждым днем.

Глава 17 Отвлекающий маневр

После нашего возвращения я успел поработать в пустеющем офисе только час. А потом раздался телефонный звонок.

В такой час это могло означать только проблемы. Я снял трубку, готовый услышать новости о смерти Милнера или еще каких-то осложнениях.