Оракул с Уолл-стрит 3

Я сжал трубку так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Если вы думаете, что меня можно запугать, мистер Форбс, то вы сильно ошибаетесь.

— Нет, Стерлинг, я не пытаюсь вас запугать, — ответил он после короткой паузы. — Я просто хочу, чтобы вы полностью осознавали последствия своего решения. Еще не поздно передумать.

На мгновение меня посетило искушение согласиться. Форбс предлагал не просто деньги, но и защиту, доступ к информации о Continental Trust, возможность изнутри изучить операцию «Анакондо».

Но я знал, что это ловушка. Как только я соглашусь работать на них, я стану пешкой в их игре. И в конечном итоге они используют меня так же, как использовали Эдварда Стерлинга, а потом избавятся от меня, когда я перестану быть полезным.

— Мое решение окончательно, — твердо произнес я. — Я не заинтересован в сотрудничестве с Continental Trust ни в каком качестве.

Тяжелый вздох в трубке.

— Очень жаль, мистер Стерлинг. Я искренне пытался сделать все, что мог, чтобы предложить вам более благоприятный путь. — Его голос внезапно смягчился, в нем даже послышалось что-то похожее на сожаление. — Ваш отец тоже был упрямцем. Видимо, это семейная черта.

Упоминание об отце застало меня врасплох.

— Что вы знаете о моем отце? — спросил я, не скрывая напряжения.

— Возможно, больше, чем вы догадываетесь, — уклончиво ответил Форбс. — Но теперь это не имеет значения. Удачи, мистер Стерлинг. Она вам понадобится.

Линия отключилась. Я медленно положил трубку, чувствуя, как во мне поднимается волна гнева, перемешанного со страхом.

— Кто это был? — спросил О’Мэлли, который все это время стоял в дверях, напряженно наблюдая.

— Форбс, — я прошел мимо него в гостиную. — Он знает об этой квартире. Знает о моей поездке в Бостон. И, что самое тревожное, говорил о смерти Милнера так, будто…

Я не закончил фразу, но О’Мэлли понял.

— Будто знал, что это не было несчастным случаем, — тихо закончил он.

Я кивнул, опускаясь в кресло.

— Он предлагал мне последний шанс согласиться на его предложение о работе. Когда я отказался, пригрозил, что Continental Trust развяжет Харрисону руки.

— Что будем делать, босс? — О’Мэлли подошел к окну и осторожно выглянул, отодвинув штору. — Если они знают об этой квартире…

— Нам придется снова переехать, — я потер виски. — И усилить меры безопасности. Если Форбс не блефует, а я уверен, что нет, то Харрисон теперь получит доступ к ресурсам, о которых мы можем только догадываться.

О’Мэлли нахмурился.

— А как насчет Мэддена? Может, стоит привлечь больше его людей?

Я задумался. Оуни Мэдден был могущественным союзником, но даже он имел свои пределы. К тому же, втягивать его глубже в противостояние с Continental Trust означало подвергать опасности нашу совместную операцию.

— Пока не будем усиливать его вовлеченность, — наконец решил я. — Но нужно предупредить его о потенциальной угрозе. Если Continental Trust действительно стоит за отравлением Милнера, они не остановятся перед устранением любого, кто встанет на их пути.

Я подошел к окну и встал рядом с О’Мэлли. Внизу улица жила своей ночной жизнью: редкие автомобили проезжали мимо, несколько прохожих спешили по своим делам, неоновые вывески баров и ресторанов отбрасывали цветные блики на мокрый асфальт.

Обычный вечер в Нью-Йорке. Никто из этих людей не подозревал о тайной войне, бушующей в высоких кабинетах финансовых учреждений города. Войне, которая могла закончиться не только разорением, но и смертью.

— Мы справимся, Патрик, — я положил руку на плечо О’Мэлли. — Завтра первый раунд будет за нами, когда выйдет статья Донована. А затем мы подготовимся к настоящей буре.

О’Мэлли кивнул, но в его глазах я видел тревогу. Он понимал, так же как и я, что игра вышла на новый уровень. И теперь на кону стояли не только деньги и репутация, но, возможно, и наши жизни.

Звонок Форбса не просто угроза — это объявление войны. И чтобы выиграть эту войну, мне понадобится все мое знание будущего, все мои ресурсы и вся моя решимость.

Глава 24 Война на два фронта

Старый склад на окраине Хобокена казался заброшенным. Ржавые железные стены, выбитые оконные стекла, заколоченные досками двери, идеальное место для встречи, которую не должны заметить ни полиция, ни конкуренты.

Безумный Джо Сальтис прибыл на встречу в тяжелом черном «Кадиллаке», сопровождаемый двумя телохранителями. Он нервно посмотрел в зеркало заднего вида, после войны с Мэдденом его люди все чаще докладывали о подозрительных машинах, замеченных рядом с заведениями Сальтиса.

— Подожди здесь, — бросил он водителю, выбираясь из машины.

Один из телохранителей открыл перед ним ржавую дверь в боковой части здания, и Безумный Джо вошел внутрь, щурясь в полумраке. Воздух был пропитан запахами машинного масла, пыли и сырости.

В центре помещения стоял простой деревянный стол, освещенный единственной лампой, свисающей с потолка на длинном проводе. За столом сидел Сальваторе Лучиано, известный в определенных кругах как Фортунато.

Лучиано, молодой сицилиец лет тридцати, с оливковой кожей и тонкими чертами лица, выглядел скорее как преуспевающий бизнесмен, чем как гангстер. Отлично сшитый костюм, начищенные до блеска туфли, аккуратно зачесанные назад волосы. Лишь шрам на правом виске и холодный взгляд карих глаз выдавали его истинную натуру.

— Джо, — Лучиано встал и протянул руку. — Давно не виделись.

— Сальваторе, — кивнул Сальтис, пожимая руку. — Спасибо, что нашел время.

Рядом с Лучиано стоял приземистый человек с лицом, напоминающим бульдога, его телохранитель, не выпускавший из вида Сальтиса. На столе лежали папки с какими-то документами и карта Нью-Йорка с отмеченными на ней районами.

— Садись, — Лучиано указал на стул напротив. — Выпьешь? — Он достал из внутреннего кармана пиджака серебряную фляжку.

— Не откажусь, — Сальтис тяжело опустился на стул.

Лучиано разлил виски по двум стаканам, один из которых придвинул к Сальтису.

— Я слышал о твоих проблемах с Мэдденом, — начал он, поднимая свой стакан. — И о том новом парне, Стерлинге.

Лицо Сальтиса исказила гримаса.

— Чертов Мэдден отнимает мой бизнес. Три моих ломбарда закрылись за две недели. Поставщики отказываются иметь со мной дело. А люди, которых я послал за Стерлингом, вернулись с пустыми руками и сломанными костями.