Орда

— Веди!

— Пошли, только Стешу не трогайте.

— Не тронем, коли выведешь, ещё и наградим. Чё мы звери чи шо. Вон у неё какие глаза красивые. Зелёные. Надо тебе её глаза? Сейчас вынем.

С татарами понятно. А ему что делать? Профессор Виноградов сидел над схемой и так пробовал, и эдак. Везде всё было плохо.

Самая здравая мысль, которая в усталую голову пока пришла — это отступить к Киеву. Поменяться с ордынцами местами. То самое поле Русятинское, только местами противники поменяются. И засадный полк на том же холме, замаскированный в новеньком лесу. Вся разница в том, что атака будет не правым флангом, а левым.

Минусов была тьма. Главный — это Житомель. Его нужно будет оставить ворогу. И что князь скажет? Князь Иван Александрович — младший брат Романа Александровича Брянского уже приезжал и интересовался планами. Как-то дошли до него новости о неудачной засаде. И нечего ему пока сказать.

— Ремонтируй ворота и стену.

Событие сорок девятое

Девана (рус. Зевана, Dzewana, Dziewonna) — по Яну Длугошу — богиня охоты в западнославянской мифологии. Возможно, женский мифологический персонаж сезонного обряда.

Шумел сурово Брянский лес,

Спускались синие туманы,

И сосны слышали окрест,

Как шли на немцев партизаны.

Немцев?

Спускались синие туманы…

Как на татар шли партизаны!

Вона как! Не хуже Пушкина. Песня про партизан вспомнилась не просто так. Нужно было занять ордынцев и всяких ренегатских переяславцев на пару деньков, чтобы построить новую линию обороны. Работы тьма, первый раз за три дня еле-еле управились. Сейчас, правда, лес не нужно загущать, а ветки и сосенки для прикрытия батарей уже имеются, зато появилась новая работа. Окопы нужно зарыть, мины из ям вытащить, и эти ямы тоже зарыть и замаскировать. Не должно у поганых подозрения возникнуть.

Сусанина нашли быстро. Даже пятерых. И не крест животворящей это сделал, а гривна серебряная. Для местных крестьян или охотников этот кусок серебра — огромные деньги и проводить десяток пеших стрельцов — лучников до лагеря ордынцев и переяславцев легко нашлись желающие.

Пять так пять. И никакой координации не надо. Подошли через чащи, ручьи и болота к лагерю, обстреляли в ночи и скрылись в болотине. Через пару часов снова. И так с разных сторон. Вперёд вороги такими малыми силами не пойдут. Отступят, поджидая основное войско. И основное войско прямо с ходу в атаку на Житомель не ломанётся, будут лагерь разбивать. И их обстрелять.

В первую ночь пятёрка Емели добралась, как раз до того места, где засада не удалась. Поганые встали лагерем прямо на дороге и в брошенном селище Лука. Князь Иван Александрович в первый же день тиунов разослал по ближайшим селищам со строгим указом уходить всем. Прячьтесь в лесах, на болотах. Седмицу, а то и две нужно будет пересидеть.

Люди ушли и скотину увели. Какие сейчас богатства? всё на телеге одной можно увезти.

Проводником у пятёрки Емели был как раз староста деревни Лука тёзка его — тоже Емеля. Примерно половину дороги, до дозоров проехали на лошадях, чтобы быстрее добраться, а потом пешком по лесу ещё пять вёрст до селища. Три раза в брод переходили речушки, раз по кочкам перескакивали через трясину и вышли в результате не с севера к поселению, а с юго-запада. Оттуда точно их ждать не должны.

Оказалось, что и вообще не ждут. Ордынцы, большой отряд, расположились в самой Луке, благо уезжая пахари сено с соломой оставили, и неприхотливые степные лошадки с радостью на это набросились.

— Ребяты, я сейчас вон того поздоровше конька раню, чтобы он тревогу поднял. А вы как ордынцы прибегут не мешкайте.

Ничего бы хорошего из этого партизанского рейда не вышло, да Андрей Юрьевич и не послал бы, но тут высшие силы встали на сторону Добра, и небо за день полностью очистилось от облаков. Луна, пусть и не максимального размера, а так, три четверти, да Млечный путь с другими звёздами, метров с двадцати точно не промахнуться.

Емеля прицелился в жеребца и пустил стрелу. Попал, животное жалобно заржало и ему вторили все остальные, привязанные к тыну, лошади поганых. И минуты не прошло, как из домов и сараев повыскакивали ордынцы. Много. С сотню, не меньше. Вот тут стрельцы и оторвались. Минута прошла, не меньше, прежде чем ордынцы поняли, что происходит и попробовали с саблями своими тяжёлыми атаковать неприятеля.

Получилось у них плохо. Река там метров десять шириной и совсем мелкая, вот только тот берег, на котором татары лагерь разбили, и на котором селище, обрывистый и сразу вода без берега пологого. Организовав атаку, командир ордынцев видимо про это забыл. Те выперлись на берег, и не заметив обрыва, в реку посыпались. Не много, с десяток. Побарахтались, часть попыталась влезть назад, часть продолжила атаку. Только теперь они, как на ладони у стрельцов, по три стрелы те пустили и нет ордынцев. А после огонь перенесли на тех, кто «умнее» оказался, не свалился в воду и стоял на берегу, размахивая саблей. На фоне луны лучше мишени и не придумывать.

Ещё минуту, а то и две, расстреливали с десяти метров поганых Емеля с помощниками, пока смелые и тупые не кончились. Татары отпрянули от берега и бросились под защиту домов и сараев. Вскоре навесом оттуда полетели стрелы, и Емеля увёл людей в лес. Они больше часа просидели в зарослях, а потом, когда шум и крики в селище прекратились, прошли вдоль излучины с версту и оказались уже совсем в тылу у ордынцев. Тут проделали такую же операцию. Ранили лошадь и когда её крики и ржание собрались татары, то обстреляли их. Правда, в этот раз дурных было меньше. Татары сразу отступили от берега и вскоре засвистели стрелы. Ну, не каждый раз по нескольку десятков получается к их Аллаху отправить, или на их Небо, но семерых, как посчитал Емеля, и в этот раз ранили или убили.

Глава 19

Событие пятидесятое

Усиньш (латыш. Usins) — в мифологии латышей покровитель лошадей.

В мифах об Усиньше говорится, что он — сын бога Диеваса (небо), у него есть два сына-близнеца; одного из них он посылает в ночное, а другого — в поле с сохою.

Десяток спецназовцев, посланный злить основные силы ордынцев, добрался до ставки нойонов или беков только на второй день. Оказалось, что татары не сдвинулись с места. Отдыхали после дальнего похода, восстанавливали силу людей, его преодолевших и, главное — лошадей. Хан Узбек, отправляя их в этот поход, позволил себе минутную слабость, скрипнул зубами и оскалился потом, и предупредил, что в прошлый раз побить именно этих гяуров не получилось. Русы были сильны. Он посоветовал Баба-огулу хорошенько отдохнуть и подкормить коней, считая, что именно усталость после длительного похода не позволила им разгромить руссов год назад.

Командир десятка — Ванька Пегий, названный так за странный седой клок волос на черной кучерявой голове, остановился на опушке и стоял несколько минут, разглядывая лагерь басурман. Солнце уже клонилось к горизонту и через пару часов стемнеет. Нужно было точно наметить маршрут по скудным ориентирам, чтобы потом в темноте не заблудиться. Лагерь ордынцев был огромен. Он расположился на поле возле большого селища, но далеко не все поганые влезли даже на это поле, а ведь оно было примерно три версты в длину вдоль реки и не меньше в ширину, до еле видного на той стороне леса. Всё поле заняли, и, как доложил Сергий, высланный дальше к Переяславлю, там, за лесом, на почти таком же поле поганых не меньше. Два тумена пришли. Эти люди пришли убивать, грабить, насиловать женщин, угонять русских людей к себе в полон, в рабство. Пришли жечь селища и города. Раньше, как говорили старики они не трогали храмы, церкви, часовни, но теперь сжигают и их.