Орден во всю спину 2

В ответ – тишина. Все прекрасно знали, что стрельба по движущейся цели в глаз – удел единиц. Лишь те, у кого девять баллов из десяти на экзамене по стрельбе, могли рискнуть.

Ярослав про себя усмехнулся. Вот бы они знали про Ярославу Журавлёву…. Та могла попасть в глаз и на бегу, и с переворотом, и, наверное, даже с закрытыми глазами. Сам он, будь у него нормальный пистолет и метров пятьдесят дистанции, дал бы процентов шестьдесят на успех. А вот Ярослава – девяносто, а то и все сто.

Он бросил на неё короткий взгляд. Она стояла в стороне, прислонившись к крылу джипа, и, казалось, вовсе не слушала разговор. Лицо у неё было спокойное, почти скучающее, как у человека, которому неинтересно обсуждать очевидные вещи.

Все, впрочем, были рады, что олень оказался травоядным. Представь, если бы он был хищником – троих-четверых уже не досчитались бы.

Станислав Хромов, поправив ремень кобуры, сказал:

– В здешних лесах в основном крупные травоядные. Плотоядных бы быстро вычислили и отстреляли, ещё когда периметр крепости только формировали. Но всё равно – не суетимся, не пугаем их. Если нарвёмся на хищника – стреляем без предупреждения. Всё, ремонт закончили, выдвигаемся.

– Поскольку один автомобиль мы потеряли, придётся уплотниться, – добавил Людвиг Булавкин. – Так, ты поедете в кузове пикапа. Потерпите.

Оба недовольно переглянулись и покосились на Ярослава. Было видно, что идея запихнуть Косого в кузов у них возникала первой, но Булавкин не доверял: вдруг этот проныра умнёт все сухие пайки. Поэтому рядом с ним посадили надсмотрщиков.

Под раздражённое ворчание они полезли в кузов. И тут первый вдруг взвыл так, что у всех мороз по коже пробежал, и кубарем вывалился обратно. Ярослав резко обернулся – тот сидел на земле, вцепившись в шею.

Его лицо наливалось густой краснотой, глаза вылезали из орбит. Он хрипел, дергался, изо рта пошла пена. Прошло каких-то десять секунд – и он уже лежал без движения, а кожа стремительно темнела, приобретая синюшно-чёрный оттенок.

Станислав Хромов осторожно подошёл к телу, держа автомат наготове. Его шаги были тихими, как у охотника, но в воздухе уже витало напряжение, будто сам лес затаил дыхание. Он обвёл взглядом заросли, и, убедившись, что вокруг всё по-прежнему, присел рядом, положил ладонь под нос солдата. Несколько секунд неподвижности – и он медленно поднял голову. Лицо его стало мрачным, как свинцовые тучи перед грозой.

– Всё, – тихо, но отчётливо произнёс он. – Он больше не дышит.

Слова Хромова повисли в воздухе, как камень, брошенный в колодец без дна. Никто не шелохнулся. Казалось, никто не мог поверить, что человек, с которым они ещё утром шутили, теперь лежит неподвижно, с лицом, перекошенным в предсмертной муке.

Людвиг Булавкин вздрогнул, словно его пронзил ледяной сквозняк. Он резко повернулся ко второму – невысокому крепкому парню, который всё ещё держался за борт пикапа, словно боялся упасть.

– Что с ним произошло? – голос Людвига дрогнул, но был жёстким.

– Я… я не знаю, – выдавил из себя тот, глядя мимо всех, будто пытаясь найти в пустоте объяснение. – Мы вместе прыгали на борт, и вдруг он заорал, так, что я едва не оглох. Ничего странного рядом не было… просто он упал… и всё.

Тишину леса разрезал тихий, но зловещий шелест листвы. Те же деревья, та же тропа – но теперь казалось, что они оказались в другом, недобром мире. Каждый скрип ветки, каждый вздох ветра отдавался внутри липким страхом.

Это была первая смерть в их вылазке. И она пришла так быстро, что никто не успел даже осознать опасность.

– Косой! – вдруг рявкнул Людвиг, поворачиваясь к Ярославу. – Какого чёрта ты нас сюда завёл? Мы ведь шли по этой дороге раньше, и ничего подобного не было! Ты уверен, что твой маршрут чист?

Ярослав Косой даже бровью не повёл. Его спокойствие в этот момент выглядело почти вызывающе.

– С маршрутом всё в порядке, – сказал он ровно, как будто речь шла о простой бытовой мелочи. – Но раз вы живёте в крепости, должны знать: дикая местность меняется. Она становится… страннее. Я не знаю, зачем вы рветесь в Уральские горы, но советую – разворачивайтесь и идите обратно в Крепость триста тридцать четыре.

– Нет, – холодно перебил его Хромов. – Это приказ сверху. Его нельзя отменить. Мы не возвращаемся, пока задание не выполнено. И это касается всех, – он бросил взгляд на Косого так, словно хотел прибить его на месте, но держал себя в руках.

Ярослав чуть прищурился. В его голове моментально закрутились мысли. Хромов – не самоубийца. Рисковать жизнью просто ради бумажки с печатью он не станет. Значит… есть что-то ещё. Что-то, о чём он пока молчит.

Глава 7

Как только Людвиг Булавкин понял, что дороги назад уже нет, он с холодной усмешкой обронил, обращаясь к Косому:

– Сидеть будешь один в кузове пикапа. А ты, приказал он второму солдату – в кабину. – Он чуть прищурился, явно смакуя момент. – Раз уж ты у нас такой умник и говоришь, что идём верным путём – вот и посиди, погрейся на сквозняке. Может, сам первым опасность и встретишь.

Ему было плевать, что Ярослав останется там один на один с тушёнкой и галетами. Тут уже не до выпендривания – каждый думал только о том, как бы выжить, а не о том, кто что сожрёт на халяву.

Ярослав не удостоил его ни взглядом. Молча подошёл к лежащему на земле умершему солдату, чтобы осмотреть его. Осторожно убрал его руку с шеи – и тут же заметил, как под кожей некрасиво торчит длинное, тёмное жало.

Шершень. Чёртов шершень!

Он тихо, прикрываясь спиной от ближайшего солдата, вытащил жало, спрятав его в ладони. Не хватало ещё, чтобы все узнали, от чего умер солдат. Атмосфера в отряде и без того накалялась с каждой минутой. А для "гида" иногда было даже полезно, чтобы люди начали хоть немного бояться этих мест. Бояться — значит внимательнее глядеть по сторонам.

Ярослав никогда не считал себя благородным человеком и уж точно никому ничем не был обязан. Главное – его собственная шкура.

И всё же он вздохнул с облегчением: пока в дикой местности на людей нападают не призрачные чудовища, а вполне материальные твари, вроде шершней, – жить можно. Хотя и это его, признаться, поразило.

Он мысленно восстановил картину. Вероятно, шершень залетел в машину ещё раньше и спокойно устроился где-то в кузове. Когда солдат полез в салон, задел насекомое, и тот – моментально ужалил.