Орленок
Шрифт:
Он опять что-то промычал и гордо вскинул голову.
Я пожал плечами и отрезал ему левый мизинец:
— Да, со стороны я, наверное, выгляжу мальчишкой, пере-еоценивающим свои возможности, но вы вот-вот убедитесь, что это впечатление обманчиво.
Потом чиркнул клинком по внутренней стороне ладони, чтобы Валет не смог сжимать оставшиеся пальцы, и смахнул средний с указательным. А после того, как лишил мужчину еще и большого, снова поймал его взгляд:
— Знаете, строить из себя вершителя судеб потомственных до-обытчиков было не лучшей идеей: мы, в отличие от обычных простолюдинов, привыкаем лить кровь с раннего детства и нарабатываем бо-евые навыки в реальных боях, а не в уютных спортзалах. Кстати, я дорос до охоты на Одаренное зверье третьего
Антона Константиновича сломала Оля, справившись с первоначальным одурением от моих методов получения компенсации и заявив, что тоже хочет поучаствовать в процессе, ибо не удовлетворена серьезностью наказания типа, приказавшего ее изнасиловать. Поделилась и своими представлениями о справедливом воздаянии, предложив отрезать Валету гениталии и затолкать в рот, дабы члены его шайки задумались о последствиях своих поступков.
Я молча протянул ей нож рукоятью вперед, и обыденность этого жеста превратила Валентинова в размазню.
Так что код к сейфу, спрятанному под его же портретом, «вершитель судеб» продиктовал чуть ли не раньше, чем моя напарница вытащила кляп, и предложил забрать все его накопления в обмен на быструю и «достойную» смерть.
Фразу «все накопления» я пропустил мимо ушей, ибо знал, что основной объем «накоплений» хранится на анонимных счетах аж в шести крупнейших банках Империи. Но все два миллиона сто с мелочью тысяч рублей «на черный день», конечно же, забрал. Зато сжег папки с какими-то бумагами и почти три десятка информационных носителей, ибо не хотел, чтобы хранящийся на них компромат кто-нибудь пустил в ход.
Закончив потрошение заначки, вернулся к кровати и выяснил у Валета, кто из его людей теоретически может догадаться выкатить нам с Олей какие-нибудь претензии. Да, при этом дублировал работу, уже проделанную Дайной, но ответы Валентинова позволили чуть позже навестить спальни его офицеров и отправить к предкам еще четырех конченых уродов. В общем, за пределы усадьбы я выбрался довольным до невозможности, следом за Кольцовой влез в «наше» такси, скинул невидимость и с наслаждением вытянул ноги. А через несколько мгновений, вдумавшись в монолог БИУС-а, мысленно схватился за голову и принялся забалтывать напарницу, которую, оказывается, уже трясло от нервного перенапряжения:
— Слышь, подруга, а ты у меня в одночасье стала чрезвычайно бо-огатой невестой: даже если отминусовать от твоей доли сегодняшней добычи долг за «Ёжика», то у тебя останется аж де-евятьсот девяносто тысяч рублей!
Это утверждение мгновенно выбило ее из воспоминаний об убийстве пяти человек и заставило посмотреть на меня квадратными глазами:
— Игнат, ты чего?! Валета нашел ты, ты придумал, как найти его в этом особняке, ты его вырубил, морально сломал, допросил и прирезал, а я…
— … а ты, напарница, прикрывала мне спину, благодаря чему я смог полностью со-осредоточиться на допросе! И еще: сломала Валета именно ты. Впрочем, это мелочи. Ибо в моей системе координат этого ублюдка наказали МЫ. Дальше объяснять?
— Нет… но… таких денег я точно не заслужила!
— Оль, все в той же моей системе координат ты не допустила ни одной ошибки: не испугалась угроз и прирезала тварей, посмевших тебе угрожать, не сбежала на другой конец Империи, а дождалась меня, ра-ассказала все, как на духу, потребовала, чтобы я взял тебя с собой, достойно держалась и во время незаконного проникновения в чужую усадьбу, и во время допроса, и во время убийств
ближников криминального авторитета. Вывод напрашивается сам собой: ты — надежна. А для меня это самое гла-авное! И еще: деньги — это всего лишь средство, упрощающее жизнь. Так что отвыкай ужасаться суммам и цени то, что за ними стоит.— Например, твое отношение? — нисколько не ерничая, спросила она.
— В том числе.
— Уже ценю. Но такие суммы откровенно пугают. Впрочем, привыкну. Наверное…
— Куда ты денешься… — улыбнулся я, выслушал ценные указания Дайны, «случайно наткнулся взглядом» на экран информационно-развлекательного центра машины и поморщился: — О, черт, чуть не забыл: мне ж еще надо каким-то образом обнулить курсовой ко-омпьютер такси!
— Это сложно?
— Пока не пробовал. Но, думаю, справлюсь. В общем, ты отдыхай, а я займусь делом.
— Я привалюсь к твоему плечу, ладно? — неожиданно попросила она, дождалась моего кивка, пододвинулась поближе, прижалась щекой к дельте, закрыла глаза и как-то уж очень быстро отключилась. Причем отключилась без дураков, на самом деле. Но я все равно влез в программную оболочку, созданную для правдоподобия БИУС-ом, и порядка сорока пяти минут учился задавать императивы системе управления автоматическим такси.
Что самое забавное, виртуальная помощница добавляла моим действиям реализма, копируя вносимые изменения на экран ИРЦ, но в режиме эмуляции. А в самом конце «экспериментов» даже заставила машину сообщить, что все они приняты. Тут телефон отправился в карман, а я «с чувством выполненного долга» уперся затылком в подголовник и задремал. Вернее, провалился в сон. Причем настолько глубокий, что не сразу отреагировал на предупреждение Дайны о том, что мы вот-вот подъедем к «Березке», а потом все никак не мог настроиться на действие. Слава богу, в какой-то момент сознание, измученное тремя сутками бодрствования, все-таки вернулось в реальность, и я разбудил напарницу…
…В гостиницу вернулись через окно. Правда, не без труда, так как рывок Кольцовой был еще коротковат. Но, в конечном итоге, проблема была решена, и я, уступив даме почетное право первой оккупировать ванную, вдруг понял, что своей очереди не дождусь. Поэтому быстренько забежал в туалет, затем нашел спальню, кое-как разделся, рухнул на кровать и отключился.
Не знаю, сколько времени я отсыпался бы в «естественных условиях», но в пять с минутами вечера меня разбудил неугомонный БИУС и сообщил, что пора приходить в сознание. Ибо игнорирование такого количества звонков Петра Докукина может быть сочтено демонстрацией обиды. Выяснять, какое количество вызовов я уже «проигнорировал», не было ни сил, ни желания, но я все-таки заставил себя вопросительно выгнуть бровь. И получил чертовски информативный ответ:
— Трезвонит с тринадцати ноль-ноль каждые полчаса. А сейчас, между прочим, семнадцать десять!
Тут у меня включилась голова, и я выгнул бровь еще дважды. Ибо глаза еще не открылись, а память отказывалась напоминать, закрыл я за собой дверь спальни или нет. Как и следовало ожидать, Дайна врубилась в суть и этого вопроса:
— Автоответчик включен, а сообщение, проигрываемое им, предельно понятно объясняет причину твоего настолько долгого сна. Но парень, судя по голосу, пребывает в напряжении. В общем, беги принимать холодный душ и займись, наконец, делом!
С «беги» у меня не сложилось — я с огромным трудом поднял свою тушку с кровати, влез в штаны и, поленившись нагибаться за рубашкой, валявшейся не на кресле, а рядом с ним, поплелся искать ванную комнату. Несмотря на то, что глаза, вроде бы, были открыты, Кольцову заметил только после того, как она пожелала мне доброго дня. Зато, ответив ей тем же, я вдруг вспомнил, что эта особа пережила два очень серьезных стресса, дал по тормозам и спросил, как она.
Напарница выразительно оглядела гостиную, но тут я затупил. И смог сказать, что номер чист, только после соответствующей подсказки незримой свидетельницы нашей беседы. Тут Ольга и разговорилась: