Орлиное гнездо
Шрифт:
– А и все равно, - вдруг ответил ему один из воинов. – Неужели эти купцы долго продержатся против господаря? За сколько дней их ни предупреди!
– Даже за два часа можно успеть многое! – гневно ответил предводитель. – А теперь не болтайте! Вперед!
Они дали шпоры и снова помчались, мрачно и бездумно, обратившись в единую стремительную мысль: упредить Трансильванию. Ах, если бы они и в самом деле могли оказаться там с быстротою мысли!
Воины Василеску мчались еще день без передышки – и под конец, когда кони под ними готовы были пасть, подскакали к воротам Куртя-де-Арджеш.
Это
Ворота города были уже заперты, стража начеку; но боярские люди, не убоявшись, стали колотить в эти ворота и кричать. Что им бояться трансильванцев – когда в спину им дышит дракон!..
Им долго не открывали; под конец, услышав имя Михая Василеску, отворили с бранью и угрозами.
– Ну?.. – рявкнул стражник по-венгерски. – Кого еще черт принес в такую пору?
Предводитель вытащил спрятанную на груди бумагу от боярина.
– Мы – люди боярина, везем неотложные вести, - так же по-венгерски проговорил он, трудно дыша. Откашлялся; тут наконец стражник, посветивший ему в лицо факелом, увидел, что тот едва жив от усталости, и округлил в изумлении глаза.
– Какие такие у вас неотложные вести?
Стражник не умел читать, но сверился с боярской печатью; он вернул бумагу посланному уже с тревогой и уважением к его словам.
– На вас идет войско – полчище князя Влада, - проговорил тот. – Если дорожите жизнью, сей же час дайте знать начальникам, пусть готовятся к осаде…
Стражник опешил; он побледнел, и товарищи его также.
– Да вы разве не валахи? – воскликнул он потом. – С чего бы вам предупреждать нас о замыслах вашего князя?
Боярский слуга засмеялся.
– Можете сидеть как сидите, - хрипло ответил он. – Посидите - подождите: скоро увидите сами, кто к вам жалует в гости! Посмотрите, как хозяев ваших на колья пересажают… да только вас в кашу изрубят первыми…
Стражник быстро отступил, невольно схватившись за меч. Потом опустил руку, осознав, что враги еще не перед ним.
– Проезжайте, - мрачно велел он наконец. – Я с вами поеду: расскажете начальству, в чем дело! Эй, вы: смотрите в оба! – обернулся он к своим товарищам.
Те хмуро кивнули: испуг этих закаленных мужчин теперь выдавался явственно. Ворота распахнули шире, пропуская всадников. Потом тотчас же заперли снова: люди Василеску посмотрели, как накладывают с двух сторон прочные засовы, и подумали – понадобится ли господарю таран…
– Поехали, - приказал начальник гостям. – Если вы солгали, вас самих возьмут под стражу!
Смертельно усталые люди невесело усмехнулись друг другу – и молча последовали за стражником. Они почти не боялись за себя сейчас – того, что придет сюда следом за ними, следовало бояться куда больше.
Однако вестникам поверили почти сразу же – не столько бумаги их убедили градоначальника, сколько изможденный вид и блеск глаз, в которых, казалось, уже отражался огонь пожарищ.
Весть об ужасном бедствии, несмотря на ночную пору, облетела Куртя-де-Арджеш почти мгновенно: город наполнился топотом, криками и женским плачем. Стража унимала теперь уже горожан, водворяя порядок. Женщин и детей запирали
в домах; воины и просто свободные горожане занимали оборону; именитые хозяева города, все больше саксонское купечество, растерянные, полуодетые, сбивались в крепость, под заступу своих наемников…Вестники едва не отчаялись, видя, что содеяли своими словами: город объял ужас за многие часы до приближения врага – это было едва ли не хуже, чем если бы их захватили врасплох! Разве смогут они теперь противостоять войску князя, не ведающему ни страха, ни жалости?
Вестники теперь уже из Куртя-де-Арджеш полетели по другим вольным городам – поднимать на борьбу мирных соседей; людей боярина, поддавшись мимолетному безумному страху перед всеми пришлецами из Валахии, едва не взяли под стражу, но потом махнули рукой. Теперь было не до мелочей. Однако из города их так и не выпустили – теперь людям Василеску придется принимать удар вместе с теми, ради кого они изменили своему господарю…
– Господи, сохрани… Господи, помилуй… - молили вместе и католики, и православные, забыв в такую минуту все распри, перед лицом общего ужасного врага. – Черный дьявол идет!
Марина мирно спала вместе с мужем – он по-хозяйски обнимал свое драгоценное приобретение; но вдруг она отчего-то проснулась, толкнув мужа в грудь.
– Ах, Василе!
– Ну, что такое?… – пробормотал он сквозь сон.
– Что-то страшное, - ответила молодая жена, высвобождаясь из его объятий и порывисто садясь. – Нужно спасаться!
– Болтаешь, - мягко, но недовольно пробормотал он, садясь тоже и опять обнимая боярскую дочь за плечи. – Ложись-ка, спи!
Но она уже не слушала. Выскользнув из-под мужниной руки, молодая хозяйка его дома накинула поверх длинной сорочки шаль и подбежала к окну. Выглянула наружу, как будто могла увидеть что-нибудь, кроме темени.
Все было тихо.
– Ну, успокоилась? – снисходительно окликнул муж с кровати.
Марина потрясла головой, все так же вглядываясь в ночь.
– Василе, нужно немедленно одеваться и уходить, - прошептала она. – Где твой меч? Нет: где твои деньги?.. Кто-то идет на нас!
– Совсем с ума сошла, - качая головой, ответил муж.
Он лег обратно, уже не призывая на ложе Марину; закрыв глаза с улыбкой, этот хозяин дома и города знал, что жена помечется и вернется под его крыло снова. У женщин такое бывает.
Марина, насупленно и молча, стала одеваться; муж уже крепко спал, когда она облачилась в дорожное платье и плащ, натянув теплые чулки, башмаки и убрав волосы под покрывало. В одиночестве госпожа дома покинула спальню и, взяв светильник, спустилась по лестнице.
Открыв дверь, она увидела столпотворение.
В маленькое окно было плохо видно – и когда она спорила с мужем, еще ничего в самом деле не начиналось; но теперь она увидела, как по улицам мечутся люди, везде горят огни, кто-то причитает. Услышав имя, которое выкрикивалось в этом причитании, Марина приросла к месту от ужаса.
– Вы еще спите? Одевайтесь и спешите в крепость! – крикнул ей стражник, увидевший женщину на пороге богатого дома, в котором не зажглось еще ни одно окно. – Все господа сейчас там! – объяснил ей воин, тыча пальцем в сторону башни.