Осада Чигирина
Шрифт:
– Платов, что вы там возитесь? Вот-вот турки будут здесь.
Голубые искры сыпались, освещая подвал, но ничего не получалось. Тогда полковник выбежал во двор, к пылающему дому, поднял с земли горящую доску, и вернулся в подвал.
– Бегите, я остаюсь, – закричал он.
Платов и Ефим опешили, не зная, что ответить. Капитан подтолкнул Ефима к лестнице, и сам быстро поднялся к Гордону. Забирая у него пылающий кусок дерева, оттолкнул на улицу, подальше от двери, и плотно закрыл за собой дверь.
– Капитан, что ты задумал, капитан! – кричал Гордон, тарабаня кулаком в закрытую дверь.
– Уходите, я остаюсь. Не стоит всем вместе пропадать. К туркам у меня свои счёты, за семью и погибших товарищей.
Это были последние слова капитана Платова. Гордон толкнул
Капитан Платов остался один перед бочками с порохом. В правой руке он держал горевшую головешку и с невозмутимым выражением на лице ждал гостей. Янычары распахнули двери и столпились у входа. Не зная, что это за место, и видя одинокого уруса, в офицерском мундире, обнажали сабли, и бегом спускались по лестнице, надеясь на лёгкую добычу.
– Давай, налетай, басурманские выродки. Давно жду. Нехристи.
Янычары не придали значения горящей доске в руках уруса, но когда увидели вокруг себя бочки с порохом, оторопели. Лицо Платова исказилось злобой и ненавистью. Он поднёс к одной из бочек факел и усмехнулся. От этого смеха туркам стало не по себе, и они рванули вверх, толкая один одного, пытаясь выбраться и не погибнуть. Только было поздно. В узком проходе застряли самые первые янычары, и от страха и злости, рубили друг друга, и выталкивали. Платов бросил факел на бочку, и встал. Последнее, что он увидел перед глазами, было счастливое лицо жены, в весеннем, яблоневом саду. Она махала ему руками, смеялась, и звала за собой.
Полковник Гордон и другие казаки, стоя у воды, склонили головы, понимая какую цену они заплатили за свои жизни. Геройски погиб капитан Платов, подорвав себя с турками на пороховом складе. На развалинах склада возник пожар, и в небо взмыл густой столб огня и дыма.
Небольшая горстка людей, во главе с полковником Гордоном спускалась к Калиновому мосту. Он уже был разрушен, из воды торчали сваи и балки. В реке плавали сотни солдат, пытаясь перебраться на другой берег. Одни захлёбывались, тонули, другие молили о помощи, и в этом хаосе, никто не мог ничем помочь. Гордон устало смотрел на чёрные воды Тясмина и не понимал, почему люди так себя ведут и не помогают друг другу. Ещё час назад они дрались на городских стенах, в рукопашной с янычарами, не жалея жизни, а сейчас, один цепляется за другого, и тянет на дно. Печальное и жуткое зрелище. Остатки войска были охвачены настоящей паникой.
Гордон пытался кричать, взывать к милосердию, только никто его не слушал. Каждый как мог, плыл, цепляясь за доску, и при этом топил товарища. Люди в панике утратили боевой дух, веру в победу, в свои силы, и бесславно тонули.
Янычары появились за городскими стенами и принялись из пушек стрелять по воде. Бомбы рвались, одна за другой, убивая беззащитных людей. Взрывной волной полковника Гордона бросило в реку, и Ефим, побежал за ним, прыгнул в воду, и схватил за воротник. Ещё несколько человек вошли в воду и, поддерживая Гордона, стали медленно грести руками на другую сторону Тясмина.
В холодных, мрачных водах, тонули стрельцы и казаки, не успевая уцепиться за доски. Сотни людей барахтались в воде, и захлёбываясь шли на дно. Ефима била по ноге сабля, и он кое-как грёб, повернув голову Гордона лицом вверх. Полковник был без сознания, и не подавал признаков жизни. Казак слабел, так как потерял за день много крови, и, сжимая зубы, высматривал берег. Тясмин не глубокая река, но с сильным течением. И на середине реки, храбрецы едва не захлебнулись. Возле берега росли деревья, и Ефим показал остальным, куда надо грести, чтобы ухватиться за ветки. Только он не знал, что возле самого берега водоворот, который может затянуть на дно. Красные грозди калины, свисали и едва касались воды. Ефим ухватился за крупную ветку и потянул на себя. Дерево нагнулось, но не сломалось. Казак толкнул полковника ближе к берегу, и смог перевести дыхание,
удерживая ветку одной рукой. Раскачивая ветку, он попытался достать до дна. Только илистый берег резко обрывался и уходил на дно, тянулся к середине реки, и затягивал к водовороту. Что же делать?В темноте он увидел, как кто-то с берега тянет длинную доску. Ефим, не веря своим глазам, схватился и с трудом выбрался на берег. Уже лёжа на животе, он подполз к воде, схватил полковника за волосы, чтобы попытаться вытащить. К нему подбежали запорожские казаки, и только тогда, им удалось поднять и вытащить из воды Гордона. Уложив полковника на спину, ему тут же стали делать искусственное дыхание, чтобы привести в чувства. Полковник застонал, закашлялся, и стал выплёвывать воду. Ефим упал рядом на спину, и раскинул на радостях руки в стороны.
Люди постепенно приходили в себя и с тоской в глазах смотрели на противоположный берег. На оставленный на растерзание врагам Чигирин. Город горел, и среди огня и дыма, сновали янычары, радуясь победе, и добивая раненных защитников. Тех, кому не удалось покинуть город. Каменная гора, казалась ещё мрачнее, и угрюмей, в лапах врагов. Ефим подошёл к воде и почувствовал, как к горлу подступил едкий ком, и глаза увлажнились от слёз.
Страшные городские руины, навевали тоску на всех оставшихся в живых. И Ефим впервые подумал о том, что лучше было упасть замертво на поле боя, получить в грудь пулю, либо утонуть в Тясмине, чем всё это видеть собственными глазами.
Юрий Хмельницкий.
Ещё при жизни Богдана Хмельницкого, третий сын, Юрий, в возрасте шестнадцати лет, был избран гетманом. Власть оказалась не под силу подростку, и он передал гетманскую булаву, Ивану Выговскому. И почти сразу отправился учиться в Киево-Могилянскую коллегию.
Иван Выговский заключил с поляками Гадячский договор, чем вызвал недовольство среди казаков. Собранная казацкая рада, в местечке Германовка, под руководством Якима Самко, шурина Богдана Хмельницкого, постановила низложить права Ивана Выговского.
Юрий Хмельницкий отправил доверенного человека к запорожцам, и просил их, чтобы они поддержали его кандидатуру на гетманство. И в Белой Церкви, на раде, единогласно, был провозглашён гетманом Юрий Хмельницкий.
Новый гетман занял город Чигирин, где находилась казна Выговского, и склад казацкой артиллерии. Между народом и старшинами накалялась обстановка, в виду грядущей войны с Польшей, и положения Юрия Хмельницкого, на тот момент, было весьма тяжёлым.
Из Киева против Польши вышел большой отряд, во главе с боярином Василием Шереметевым. Юрий Хмельницкий, с казаками, должен был принять участие в этом походе, но под Любаром, войска Шереметева, были остановлены, и заняли оборону. Все ждали, что вот-вот, на помощь подойдут казаки Юрия Хмельницкого, только этого не случилось. И войска Шереметева отошли к Чуднову, где были окружены польско-татарской армией. Зажав армию в плотное кольцо, татары с поляками двинулись против казаков Юрия Хмельницкого, и осадили его под Слободищем. Сам гетман Юрий Хмельницкий, под давлением обстоятельств, вступил в переговорный процесс, сдался полякам, и позже принёс присягу на верность королю.
Поражение и подписание капитуляции, недоброжелательно сказалось на войсках русско-казацкой армии Шереметева, и большая часть казаков не пошли за гетманом, оставшись в лагере воеводы Шереметева. Осенью, в ноябре, армия Шереметева капитулировала.
Весть о том, что Юрий Хмельницкий капитулировал, быстро разнеслась по левому берегу Днепра. Яким Сомко, поднимая казаков, двинулся на Юрия Хмельницкого, и в течение года, шла упорная борьба. В Переяславе, казаки Хмельницкого осадили Якима Сомко, но не имели успеха, и проигрывали. Отличаясь особой жестокостью, на левом берегу Днепра, когда людей угоняли в татарское рабство и выжигали целые сёла. Чтобы остановить Юрия Хмельницкого, на помощь Сомко, пришли царские полки под командованием Ромодановского, и Юрию Хмельницкому пришлось отступать за Днепр. Под Каневом он потерпел поражение, и только благодаря помощи татар Крымского ханства, удалось остановить войска Якима Сомко и Григория Ромодановского.