Осень бедствий

И туфли типа парусиновых.

– Вас все устраивает, Яна?

– Вполне. Вы пришли пообщаться - или провести личный досмотр?

– Вы сами обещали, я вас за язык не тянул.

Яна пожала плечами - и водрузила рюкзак рядом с жомом.

– Итак, начнем!

Первым на стол был выложен ее парадный костюм. Брюки и туника. Вторым номером последовали брюки и туника чуть поплоше и попроще - надо же в чем-то ходить по поезду?

Туфли.

Белье в лучших традициях Парижу.

Шейва Лейва хоть и был балбесом редкостным в политических вопросах, но портным оказался хорошим. А потому жому Тигру были предъявлены трусики - ниточки и трусики-шортики, а вместо бюстгальтера - тоненькая маечка-топик. Яне в таких было удобно.

Жом не покраснел. Но определенно, задумался.

Следующим пунктом была показана ночная рубашка и халатик. Тонкие и полупрозрачные. Натуральный шелк бледно-лилового оттенка!

Карты.

Книга.

– Жама, вы это читаете?

Яна пожала плечами.

– А что такого?

– Что именно вы из этой книги понимаете?

Яна посмотрела еще раз на обложку. Ну да, "Математические начала натуральной философии" не совсем то чтиво, которое можно увидеть в руках у женщины. Но если б вы знали, как она потрясающе усыпляет!

Это Яна и сказала.

Жом Тигр расслабился. Кажется, ему стало чуточку получше.

Косметика, крем для рук, шампунь - все натуральное, действительно на травах, а не на отходах нефтедобычи... в двадцать первом веке бы такое!

Жом Тигр только головой покачал.

– Вы меня удивляете, жама.

– Яна. Можно просто Яна.

– Хорошо.

Себя жом Тигр называть уменьшительно-ласкательным "Киса" не предложил. И правильно. Яна не представляла человека, которому так бы подходило данное прозвище.

Тигр и есть, даром, что с зелеными глазами. А тигра как-то не тянет подзывать на "кис-кис". Он-то подойдет, но успеешь ли отойти - ты?

– Карты. Вы играете?

Мужчина взял колоду, перетасовал...

Яна пристально поглядела на его пальцы.

– С вами? Без ставок.

– А на интерес?

– Или без ставок - или никак.

– И почему?

– Потому что вы... нет, не шулер, но кое-какие приемы точно знаете, - Яна была уверена. Стоит только взглянуть, как мужчина держит колоду, вроде бы неловко, неумело, но ни одна карта не вывалилась, как он ее перетасовал...

Высший пилотаж!

Штучки фокусников - только для фокусников, говорил ей один из клиентов-охотников, старый катала. Перебросить карты из руки в руку развернуть их лентой или змеей...

Настоящий катала все это может. Но - никогда не будет делать напоказ.

Он будет неловок и неуклюж, он несколько раз уронит карты, он постарается казаться пусть не новичком, но человеком неискушенным. Выдаст его другое.

Нечто общее, что было в движениях старого шулера и жома Тигра. Что-то такое, неуловимое, в расположении пальцев на колоде, движениях кисти, взгляде...

Если бы Яна не видела мастер-класса, она бы тоже попалась. Но она - видела.

Чем же вы промышляли в молодости, жом Тигр?

– Вы любопытный человек, Яна.

– Вы тоже, жом Тигр.

– Пожалуй, я уговорю вас на пару партий. Без ставок.

Яна медленно кивнула.

– Будьте ко мне снисходительны, я не слишком люблю играть. Предпочитаю пасьянсы.

– Что ж. Поиграем.

И почему Яне показалось, что собеседник имел в виду вовсе не карты?

Поезд медленно двигался, унося людей вперед, к Звенигороду.

Русина, граница с Борхумом.

Антон Андреевич Валежный твердо знал - войну надо заканчивать. Воевать на два фронта в их условиях - смерти подобно. Проблема в другом.

Борхумцы это знали ничуть не хуже.

А потому...

Какие у него варианты?

Да только один. Зимой не воюют. Особенно здесь, на границе с Борхумом, где болота - обычное явление. И не только болота.

Снег до двух метров глубиной, морозы...

А воевать надо.

Вопрос второй - сколько у него верных людей?

Полк?

Два?

Вряд ли больше. И...

Валежный решился.

Пусть его потом хоть перед строем расстреляют, плевать на все! Но рассчитывать он может на себя. И большое число войск снимать с фронта нельзя.

А потому...

Чисто теоретически - к кому ему обратиться? И что делать?

Петер, будь во веки веков проклята его душа! Кому нужна была та война? Ламермуру? Лионессу?

Только вот Лионесс на острове, а Ламермур опять же защищает наполовину армия Русины. Зачем?

За чьи интересы тут воевать?

Колонии?

Да какие Петеру колонии, в своем доме бы порядок навел!

Валежный небезосновательно подозревал в происходящем руку Борхума. Нет, ну в самом-то деле!

Если вы воюете со страной, а в ней неожиданно начинаются беспорядки? Кому это выгодно? И не надо рассказывать про волю Божью! Наверняка финансировали этого поганца Пламенного именно борхумцы! И скрывался он от полиции на их территории, и приехал оттуда, и всякие прокламации печатали на их деньги...

Сволочи!

Валежный и похлеще бы сказал. Но...

Что теперь делать?

Зимой на границе с Борхумом воевать невозможно. Техника там просто не пройдет. А люди...

Партизанские отряды есть и с той стороны, и с другой... это - не полноценная война. Так, укусы.

А вот весной...

Разберется ли он до весны с Освобожденцами?

Нет.

Потому что в районе Ферейских гор нарастает напряженность, и надо мчаться туда... а что делать с борхумцами?

Валежный рассудил с простой крестьянской логикой.

Допустим, дерутся двое людей. А потом у одного из них овин загорелся. Тот, натурально, и отвлекся, и под дых получил. Просто в масштабе государств это как-то иначе выглядит, теряются факты за массой деталей. А суть-то проста, хоть там высший свет, хоть деревенская околица, а нельзя ли вот то добро, да себе в загашник?

А вот как соседушка будет действовать, коли у него сарай подожгут?

Петер на такое пойти никак не мог. А Валежный? Валежному было сейчас все равно. Пусть потом его хоть судят, хоть вешают - у него есть его родина. Его Русина. Он должен смотреть, как ее разорвут на части?