Осень бедствий

Как наладить жизнь в городе, если со всех сторон бардак, а тебя этому - не учили!?

Никак.

Это в романах все хорошо получается, а в жизни...

Продукты не везут - нет денег. Нет продуктов - нечем кормить людей.

Нечем кормить людей - начинаются голодные бунты. Начинаются бунты - нет порядка. Нет порядка - небезопасно и на дорогах, и в городе...

И пошло одно за другое, третье за четвертое...

Укрепрайоны надо строить - строителей надо кормить - крестьянам надо платить... и читай сначала!

Ополченцам надо платить, ополченцев надо кормить, одевать...

Дальше - продолжать?

Правильно, не надо. Денег-то не было, освобожденцы их первым делом по своим карманам пригребли. И кто сбежал, кого пристрелили - с покойников все равно денег не получишь.

Что остается?

А ничего хорошего.

Илья пытался рассчитываться расписками, но брали их плохо. Вообще не брали, если честно, и купцов можно было понять. Обещаниями семьи не накормишь. Разве что в нужнОм месте использовать ту расписку - и то бумага жесткая, а чернила расплывутся, некрасиво будет.

Реквизировать?

Илья и это уже приказал, но какой дурак будет все на виду держать?

Плохо было в Подольске. Все хозяйство напоминало тряпье нищего, из гнилой ткани, на живую нитку, разномастные лохмотья... и что поползет первым?

Неясно.

Но как ни латай - лучше не будет.

Тора Маргарита оказалась единственной искоркой света в окружающем мраке.

* * *

А случилось так.

Савелий Лукич нашел Илью уже на следующий день. И упал в ноги.

– Тор! Умоляю, помогите!!!

Хоть и был Илья занят по уши, но... мы в ответе за тех, кого выручили.

– Что случилось?

– Тор, миленький, Творца ради! Определите нас хоть куда на постой! Нельзя в том доме оставаться, как Творец видит, нельзя...

И верно, нельзя.

Освобожденцы порезвились там на совесть.

Что могли - сломали, что не могли - изгадили. Мебель? Кажется, ей топили камины. Личных вещей не осталось... Илья махнул рукой да и предложил Савелию Лукичу перевезти все семейство тора Измайлова прямиком в управу. И спокойней им будет, и под присмотром, и...

Наверное, Илья немножко лгал себе.

Но измученная девушка на кровати что-то зацепила в нем. Какие-то потайные струны...

Красота, беспомощность, он - герой, она - спасенная... как тут не отозваться молодецкому сердцу?

Несколько дней тора приходила в себя, рыдала, билась в истерике, но с собой покончить не пыталась. Что-то ей дед Савва сказал.

А там, постепенно...

Тут Маргарита взяла на себя хозяйство, здесь начала командовать кашеварами, там...

И постепенно, шаг за шагом, сближалась с Ильей.

Нельзя сказать, что у них была близость, или они даже целовались. Но что-то начиналось.

Там жест, тут улыбка, здесь взгляд... и вот уже протягиваются сотни нитей, которые связывают людей, прочнее канатов.

Илья позволил себе пару минут посидеть и помечтать, а потом опять зарылся в бумаги.

Э-эх...

А в это время...

* * *

– Не смогу я, дедушка!

– Тора, нет у нас другого выхода. И мать на вас, и братец маленький...

– Мне после того... мне все мужчины омерзительны!

– Тора, миленькая, вы ж не хотите, чтобы и с вашей матушкой так поступили?

Тора Маргарита поежилась.

– Нет!

– И братика вашего убьют, на штыки выкинут... я-то старый, жизнь прожил! Меня не жалко! Их пожалейте!

– Да мне даже прикоснуться...

– Я вам средство достану. Верное. Глотнете - и все как в тумане будет. Обещаю.

Тора Маргарита закрыла лицо руками.

Да, если бы не дед Савва, она бы там и умерла. Вены бы себе выкрыла или удавилась. Она так и хотела сделать, когда ее принесли в убогую комнатушку. Только б ее одну оставили, хоть на пять минут, ей бы хватило! А дед стоял над душой и нудил, нудил... про мать, про брата, про отца, опять про мать, про брата...

И Маргарита сломалась. Поняла, что придется жить. Хоть как, хоть больной, хоть искалеченной, а жить. Хотя бы пока родные не будут в безопасности. А потом... потом она все одно руки на себя наложит! Так правильно будет!

Только так и будет правильно! Все одно она никому не нужна!

Илья?

Маргарита не была дурой, и понимала, что дед Савва подталкивает их друг к другу, резонно полагая, что в смутные времена семье нужен защитник. А что таким путем, ну что же? Испокон века женщины собой платили, не всегда это радовало, а только жизнь продолжалась, и род людской продолжался.

– я не смогу!

– а на мертвого брата смотреть - сможете, тора? На мертвую мать?

Тора покусала губы - и медленно-медленно кивнула.

Дед Савва расплылся в улыбке.

– Не надо так-то, голубка моя. Все хорошо будет, и жизнь продолжается...

Тора Маргарита кивнула. В данный момент она совершенно не была в этом уверена, но - какая разница?

Завтра будет новый день...

Яна, Ирольск.

– Как договаривались, сто рублей.

– Спасибки, жама. Обращайтесь, если что!

Яна подмигнула и сделала привычный отребью жест. Провела двумя сложенными вместе пальцами правой руки - средним и указательным от правого же виска к подбородку.

Договоримся.

"По фене" в этом мире тоже болтали. Но и тайным знакам уделяли внимание. Мало ли что передать потребуется, мало ли кому?

Анна в жизни не нашла бы этих головорезов. А и нашла бы - что толку?

А для Яны это был самый ее клиент!

Насмотрелась она на кордоне! Еще и не на таких насмотрелась! И ничем они не отличались от привычных дядь Гриш - Миш - Паш - Саш, которые приезжали пострелять на досуге.

И найти себе парочку удалых молодцов, и договориться было несложно. Подумаешь - пару раз выстрелить, когда заказчица на крыльце появится?

Фигня вопрос!

Яна нанимала их не для покушения на жома Тигра - вот еще не хватало! По закону подлости найдется криворукий остолоп, продырявит ей ценное средство передвижения, и залипнет она на полгода в Ирольске. Или будет на перекладных добираться... этого допускать было нельзя! Поэтому она нанимала мужчину для покушения на себя.

Даже не покушения.