Осень матриарха

– Вот, - промолвил Рене сурово.
– Подставляйся за все грехи сразу.

– Погодите, - сказала Та-Циан. От, так сказать, предлежащего и предстоящего вида сердце ухнуло книзу.
– Наборный кушак мне, собственно, не нужен, если мальчику нравится - дарю. В награду за пролитые слёзы. Но на то, что между вами обоими, нимало не покушаюсь.

"Не спросили разрешения - так сама его дай".

– Спасибо, госпожа, - проговорил Дези елейным голоском.
– И... Ой, ты чего? Больно же! Брюки порвёшь!

Ремень смачно хлестнул, перебивая красноречие.

– Держи раз. Госпожа нынче добрая. Госпожа тебе новые штанцы купит, - рассудительно поведал миру Рене.

– Суконные, зелёные, в крапинку. Нет, я тебе что сказал? Рассупонься. Вылезать из модной шкурки велел? Не велел. А ты гусеницей извернулся и таки сделал по-своему. Держи два!

"Порка со словесным упреждением. Чудненько".

– Так и пополам перешибить недолго, - хныкнул Дезире.

– Как перешибу, так и страстётся, - раздумчиво заметил его оппонент.
– Срастётся, то бишь. Никак забыл, кто ты есть?

Та-Циан невольно хихикнула в ладонь. Где-то на третьем ударе ей стало до последней капли ясно, что мальчики разыгрывают полноценный спектакль на двоих плюс третий в зрительном зале. И, мало того, удильщика подловили как раз тогда, когда он сам собрался подсечь крупную рыбу.

Только вот никому не известно, кто рыбак, а кто его добыча. И сколько на самом деле годков юным гаёрам. Так же как и они сами не подозревают, насколько стар был Дженгиль, когда заказывал оправить звенья старинного боевого пояса в золото с серебром.

"Но старость - это Рим, который

Взамен турусов и колес

Не читки требует с актера,

А полной гибели всерьёз".

Так смерть, как и Рим, надо брать не долгой осадой с помощью передвижных тур, а внезапным штурмом? Джен намекал на это?

У самих римлян похожий пояс - кладовая вооружений именовался "балтеус", и за оскорбление его чести могли запросто убить. Даже в Эдинере похожее...

Но это ещё одна ветка древа сказаний.

Что внутри самой Та-Циан позвало чужие, рутенские стихи в такой момент, с виду абсолютно неподходящий?

"А ведь шутить-то они шутят, подзуживают один другого, но тем не менее дела обернулись куда как серьёзно".

Всё-таки зрелище оказалось настолько чарующим, что не хватало духу встать и прекратить бесчинство: бумага приобрела ровный алый оттенок, на котором еле проступали пламенеющие знаки. Дезире уже не танцевал на ложе, не повизгивал упоённо, как незадолго до этого, а лежал не двигаясь, широко распустив тёмные кудри по рукам цвета слоновой кости. Виссон и пурпур, пурпур и парча...

– Хватит с тебя, - проговорил Рене грубовато.
– А то раскис и вида не подаёшь, как тебе там.

Бросил ремешок наземь, ухватил партнёра подмышками, сволок и потащил к себе, как одинокий муравей - жирную гусеницу. Ей показалось или они в самом деле отчасти обменялись массой?

– Рене, - позвала женщина, - когда позаботишься о твоём дружке, вернись и забери остальное имущество.

Он, не оборачиваясь, кивнул из-за плеча. Голова Дезире, томно повисшая на братнином плече, чуть дёрнулась, приподнимаясь на голос, и встретилась глазами. Лукаво и чуть косноязычно.

IX. ПЕРВОЕ ПРИЧАЩЕНИЕ

"Не стоило бы грузить народ Пастернаком. Потянуло на преждевременные мысли. Что делать - нечто во мне буквально прыщет чужими стихами".

В отсутствие младших старшая внимательно рассматривала оба пояса: оружие битвы и орудие наказания.

"Там под слоем дорогого сплава лезвия мечей могут быть по-прежнему заточены, - подумала о первом.

– Не всегда разрешено таскать на себе то, что предназначено для убийства: полагается обезвредить. Но отпуск может не повлиять на коренную динанскую сталь, не перебить особую закалку - а мальчишка того не знал, не ведал".

Второй предмет показался ей, мягко говоря, странноватым. Полоса гибкого каучука с линзообразным сечением, длинная ось - сантиметров восемь. Пряжка непропорционально мала и неказиста - лишь бы зацепить за другой конец.

"Держу пари, каждый день паренёк эту штуковину не носит, - подумала, качая головой. - Еле слаксы на месте удерживает, зато разрубить острой гранью пополам - это оно запросто. С другой стороны, у "порольного" ремня самое опасное и непредсказуемое - пряжка. Выходит, с умыслом наряжались оба?"

Тем временем Рене, по-видимому, справился и вернулся в комнату.

"Мне кажется или он в самом деле чуть усох? Ладно, сейчас нет смысла вникать в детали".

– Извините, госпожа, Не мог в один ход забрать все наши вещички.

– Не за то прощения просишь, - спокойно заметила Та-Циан. - Вот о чём думай. Перехватил у меня право судить и наказывать. Устроил игрища на моём ложе. Это тебе как?

И внезапно усилив голос так, что отдалось от стен, продолжила:

– Мне всё равно, как вы с приятелем у себя друг друга пользуете. Но здесь - ложись ничком.

Юнец улыбнулся было, не понимая, но вдруг во взгляде мелькнул страх. Он расстегнул ворот, будто в одышке, и покорно лёг на место, где раньше был Дезире.

"Оказывается, я не разучилась укладывать мужчину в постель одним голосом плюс хорошо подобранная интонация. И при этом отнюдь не кричать и не надрывать голосовые связки".

– Лежишь? Ну, лежи-отдыхай. Покрышка, наверное, ещё вовсю твоим милым Дезинькой пахнет. Руки кверху, ноги врозь.

"Вернуть ему забытую снасть? Нет, проявим немного смекалки. Не зря друже Керм позволил мне взять нагайку - камчу по-здешнему, по-нашему камши, канши. Мощный оберег: пахнет конским потом, хоть к лошади редко прилагается, большей частью висит на пальце или запястье. Людской кровью, хоть в ближнем бою - не первая снасть. Защищает воина от вражеских клинков, роженицу - от бесов. Воплощает ярость боя, величие родовых мук. Или наоборот: в любом сражении можно отыскать возвышенное, в любых родах - ярость, с которой плод исторгается из тела. Лучший символ власти и ответственности за неё, какой можно сыскать: перстень нуждается в клинке, сабля - в силте".

Э, а парень-то вроде и в самом деле отдыхает или впал в прострацию. Или пьёт мысли старшей.

Что же, подбросим топлива в костёр?

По традиции, казацкого гетмана ударяют нагайкой, прежде чем вручить ему палицу-буздыган, тот же скипетр. Чтобы помнил о бремени власти: как поставили, так и сбросить могут. То же было и с ней, когда ставили над её первой сотней.

Та-Циан вынула плеть из ящика, повертела в руках. На самом деле смотрится как жезл или шестопёр: деревянная рукоять увенчана гранёным навершием, из навершия спадают, словно ветви плакучей ивы, девять тонких кожаных косиц. Если хоть к одной подвязать свинчатку - волка можно переломить одним ударом. Пастушеская сноровка, которая не к лицу водительнице людей. Неуклюжие пропорции: гибкая часть почти равна неподвижной. Делалось не ради жизни - ради смерти, а той не к лицу украшения.