Ошейник Омерта

Черный действовал довольно примитивно. Нащупав защиту, просто попытался ее взломать одной лишь силой воли. Что сказать, она у него была. Вторгшейся в его голову разум Черного вдруг обернулся шипастым тараном, который с размаху попытался пробиться к сосредоточию «Я» Хенгала.

И это окончательно ему показало, что шутить с этим Черным себе дороже.

Голова Торговца, в отличие от того же Ржаванта, не походила на канализационную клоаку, но она была какой-то затхлой и трухлявой. Древние мысли, древние смыслы, прогорклые воспоминания и жесткие почти отсутствующие эмоции. Вонзившись в Хенгала, Игла дала довольно странный эффект. Доступ к его разуму я вроде бы получил, но лишь в режиме «просмотра». Он был рядом, но словно за твердой стеклянной стеной. Видимо, то была какая-то защита. Обратив свою волю в таран, я попытался пробиться сквозь нее, но вдруг был вышвырнут из головы врага огненной метлой.

А-а-а… Черт, это было больно!

Тяжело дыша, отступил от все также недвижимого Торговца. Он оказался крепким орешком. Стоял, сложив руки на груди, отбивая все мои приступы одной лишь магией. От него не исходило ни единого флюида ярости или гнева. Каменная стена и та была эмоциональнее.

Мы застыли друг напротив друга. Ничья.

— Я здесь, Хозяин, — Тень выросла за моим плечом, готовая к схватке. Голос призрака дрожал. Повергший ее удар Торговца был очень силен.

И в этот момент я понял, что в комнате есть кто-то еще. Оглянулся…

Твою же мать!

За моей спиной высились две призрачные фигуры.

А в следующий миг мой разум сковал лед.

Сознание пробуждалось медленно. Очень медленно. Любое движение мысли вызывало боль. Скованный льдом разум испуганно трепыхался, зажатый шипастыми айсбергами.

Где-то там, подо льдом трепыхались чувства. Страх, ужас, паника, непонимание. Кто я? Где я?

Но лед таял. Постепенно начало приходить осознание. И воспоминания. Я вспомнил бесконечный Город от горизонта до горизонта, орды немертвых, чья тупая бессознательная ненависть желала пожрать любого попавшегося им на глаза разумного.

Лед таял, и мои чувства постепенно возвращались.

Вначале вернулись запахи. Запах пыли, запах выделанной кожи, запах пота, какой-то химии и еще чего-то очень неприятного, но мой разум никак не мог вспомнить, чего.

Затем вернулся слух. Скрип несмазанных колес взрезал мертвенную тишину, причинив настоящие страдания.

Лед таял, и когда вернулось зрение, я уже вспомнил мое имя. Но… забыл его почти сразу. Вернее, кто-то заставил меня его забыть.

Солнце. Пылающий шар посреди пыльно-голубого неба. Странно, но мне было совершенно не больно на него смотреть.

— Неужели очухался? — негромкий грубый голос показался мне воем полицейской сирены.

Голос был отдаленно знакомым, но память все еще была рассечена ледяными стенами.

— На, попей.

Солнце загородила чья-то тень, сильные руки приподняли мою голову, и в рот полилась живительная влага. Я пил и не мог напиться. Но вскоре флягу отняли от моего рта.

— Тебе нельзя много воды. Ублюдки сказали, что организм будет приходить в себя несколько дней.

Кажется, я узнал этот голос.

— Где… где мы?

— Ничего не помнишь? Впрочем, глупый вопрос. Трудно что-то помнить почти месяц валяясь замороженной ледышкой на дне телеги, ха-ха… — Бугор усмехнулся, но как-то грустно. В его голосе совершенно не было веселости. — Мы едем на восток с караваном Торговцев. Чаграка больше нет. Всех, кто остался в живых, заковали в Ошейники Омерта и повели на север. Но не нас. Нам с тобой уготована особая участь, Черный.

Глава 29

— Вначале Слуг было немного. И хотя их уровни зашкаливали, мы вполне успешно отбивали штурмы. Все-таки наших воинов было намного больше. День, другой, третий… Я сбился со счета. А каждую ночь на город продолжал литься огонь. Люди сходили с ума и пытались бежать. Но немногим удавалось прорваться сквозь заслоны.

Низкий густой голос Бугра рисовал эти ужасные картины холодным обыденным тоном.

— А потом, в один из дней, когда они снова пошли на штурм, их внезапно стало больше, много больше. Сотни Слуг карабкались на окружающие Чаграк дома-стены, десятки выбирались из-под земли. И это был конец.

Стереть Чаграк с лица земли… Это какой же силищей надо обладать? «Сотни и сотни».

— Откуда Торговцы взяли столько воинов? Получили подкрепление?

— Щачла считает… считал, что создали его на месте. Ходили нехорошие слухи, что Торговцы могут ставить под свою руку немертвых. Ничем иным я не могу объяснить размножившихся в одну ночь воинов.

Да, это объясняет.

Бугор замолк, а я, отвернувшись, вперился в мерно проплывающие мимо полуразрушенные дома. Сердце защемило от чувства бессилия. Под таким же гнетом был и волею судьбы оказавшийся моим собратом-пленником рез. Да как бы, не в еще худшем виде. Уныние висело над ним черной воронкой.

Сам Хенгал лишь раз «навестил» плетущуюся позади каравана телегу. Нынче он предпочитал страхолюдного коня с рогами, а не паланкин в руках рабов. Торговец бросил взгляд на мою распластанную тушку и снова ускакал вперед колонны, оставив нас с Бугром в окружении молчаливых Слуг. Интересно, что в караване нынче их было совсем немного — штук тридцать. Дюжина расчищала дорогу, несколько, парами, постоянно вели разведку. Другие же уставшими куклами следовали на восток.

Оказаться в руках Торговцев, что может быть хуже?

Я ощупал надетый на шею ошейник. Видеть его, конечно, не мог, но точно такой же на бычьей шее Бугра рассмотрел уже во всех подробностях. Полоска темного металла без щелей и зазоров. Ошейник Омерта, так его здесь называли. Подобно веревке Зубра он блокировал Умения и чары, но на куда более высоком уровне.

Как там говорится? Чем выше забираешься, тем громче падать?

Мое падение было воистину грандиозным. Для меня, конечно. Ну и заодно для Чаграка. Еще недавно я расхаживал гордым петушком по городку, считая, что мне по зубам практически любой местный воин или чародей. Что же оказалось на деле? Я оскалил зубы на того, кто несоизмеримо выше стоит на лестнице Силы и… проиграл.

Хотя, надо признать, я был близок к победе. Хенгалу пришлось привлечь двух других своих собратьев, чтобы меня одолеть. Этот факт слегка щекотал мое тщеславие… но это была всего лишь ложка меда в бочке с дерьмом.

О, я учту этот урок. И, конечно же, отомщу ублюдкам, которые посмели заковать меня в ошейник… Дайте только выбраться из этой передряги… Только выбраться.

На ночлег обычно останавливались в каком-нибудь большом ангаре. Рабы разбивали для Хенгала шатер, а сами готовили себе на костерке из остатков мебели нехитрую еду. Слугам же и вовсе никакая еда была ни к чему.

По некоторым признакам я понял, что эти стоянки расположены не на пустом месте. Судя по множеству темных пятен на полу, Торговцы останавливались на них регулярно.

На одной из таких стоянок за мной пришли.

Два дюжих раба взяли под локотки и потащили в шатер. Я до сих пор был очень слаб и самостоятельно передвигался с трудом. Как сказал Бугор, три недели провалялся в телеге в виде ледяной скульптуры. Он уже и не чаял увидеть меня в здравии.

За исключением стоящего, словно соляной столб, Хенгала, в шатре не было никого и ничего. Меня посетила мысль: а является ли сам Торговец живым существом? Уж не с этим ли связано полнейшее пренебрежение к быту.