Оскал Фортуны. Трилогия

Приготовив молотки, Алекс отправился осматривать валявшиеся то тут, то там камни, отмечая наиболее подходящие. К сожалению, большинство из них имели кубическую форму. Но после долгих поисков, Александру удалось отыскать пяток блоков, отбракованных строителями, но вполне подходящими для его целей. Он снес их к скамейке Энохсета и присел отдохнуть.

– Ты когданибудь работал с камнем? – улыбнувшись, спросил тот.

– Никогда, – покачал головой юноша, перебирая клинья, долота и какието непонятные стамески и резаки. – Но я справлюсь.

Энохсет засмеялся грустным старческим смехом.

– Я тоже когдато был молодым, и казалось, что нет для меня ничего невозможного.

Александр пожал плечами, приладился и хрястнул молотком по долоту. Для начала камню следовало придать форму круга, хотя точность здесь и не обязательна. Осколки камня брызнули во все стороны, и солидный кусок откололся.

– Процесс пошел, – вспомнил Алекс еще одно выражение Федора Дрейка.

– Все, кто там сейчас лежит, были очень самоуверенны, – проговорил старик, подбородком указав на пещеру. – И глупы. Все, кроме одного.

Он опять замолчал. Александр отколол еще один угол.

– Сейчас я думаю, он специально подбирал нас, самовлюбленных молодых людей, тяготившихся любой опекой.

Алекс зашипел от боли и сунул в рот побитый палец.

– Ты говоришь о манрахе? – проговорил он, сплевывая кровь.

– Да, – кивнул Энохсет. – Но тогда его еще так не называли. Нам льстило, что сам верховный жрец Сета ведет себя с нами как с равными. Принимает у себя дома, пьет вино и пиво, рассказывает смешные истории. Он казался таким не похожим на других взрослых, важных и занятых людей.

Он замолчал, а юноша вернулся к работе.

– А потом он открыл нам страшную тайну, – тихо проговорил старик в перерывах между ударами Александра.

Юноша опустил руки и посмотрел на него.

– Оказывается, богов нет, – старик пристально посмотрел на него. – Понимаешь, их нет! Ни сокологолового Горна, ни владыки Полей Блаженных Осирса. Нет даже Убиса, стража порога.

– А кто есть? – заинтересовался Алекс, впервые в этом мире столкнувшись с проявлением атеизма.

– Нечто, у чего нет человеческого имени, всемогущее и безграничное, – монотонно заговорил Энохсет, полуприкрыв глаза. – Вездесущее и вечное. А все боги лишь кривое отражение его в слабых глазах людей.

Он опять грустно хмыкнул, и вытер глаза.

– Самое смешное, что мы ему поверили!

– Это бывает, – пробормотал Александр, вновь беря в руки молоток.

– Как мог обмануть тот, кто впервые за три сотни лет смог прочитать Книгу Сета!

– А что это такое? – спросил Алекс, ударяя по долоту.

– Священная реликвия храма бога мудрости, – тихо ответил старик. – Я покажу, и ты поймешь, что человек не мог сотворить такое.

– Ого! – удивился юноша и предупредил. – Я видел много удивительного. И все это было делом рук человеческих.

– Нет, нет, – решительно покачал головой Энохсет.

– Посмотрим, – пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.

Келлуанин замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.

К полудню изпод его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художникаавангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.

– Поедим, господин Энохсет? – предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.

Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.

Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.

Энохсет лениво жевал ягоды, глядя кудато внутрь себя.

– Он даже приносил Книгу Сета домой, – проговорил старик. – Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?

Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.

– Узнай ктонибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.

Александр взял кожаную флягу и протянул старику.

Энохсет сделал глоток, вытер губы.

– Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.

Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:

– Для этого нужно чтонибудь съесть, выпить или покурить…

Брови старика поползли вверх.

– Да, он давал нам волшебное зелье. Но как ты догадался?

Вместо ответа юноша присосался к фляжке. "Ну не кололись же", – подумал он, втыкая пробку в горловину.

Келлуанин опустил глаза.

– Манрах называл это "слиянием с вечностью".

Он зябко поежился.

– До сих пор не понимаю, как мы могли творить такое. Первый раз он купил пленную девочку у солдат, возвращавшихся из похода в Банарскую пустыню. Потом ему стали привозить рабов из Нидоса капитаны кораблей, перевозивших хлеб.

– И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? – спросил парень.

– Этим негодяям безразлично, за что получать золото, – келлуанин смотрел кудато вглубь себя. – О боги, что мы делали…

– Может, не стоит об этом говорить? – предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. – Это все случилось так давно.

– Но я в этом участвовал! – губы старика скривились. – Тогда это казалось чемто великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.

– Я не понимаю, – пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.

– Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое "я" после смерти и слияния с Вездесущим.