Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Приготовив молотки, Алекс отправился осматривать валявшиеся то тут, то там камни, отмечая наиболее подходящие. К сожалению, большинство из них имели кубическую форму. Но после долгих поисков, Александру удалось отыскать пяток блоков, отбракованных строителями, но вполне подходящими для его целей. Он снес их к скамейке Энохсета и присел отдохнуть.
– Ты когданибудь работал с камнем? – улыбнувшись, спросил тот.
– Никогда, – покачал головой юноша, перебирая клинья, долота и какието непонятные стамески и резаки. – Но я справлюсь.
Энохсет
– Я тоже когдато был молодым, и казалось, что нет для меня ничего невозможного.
Александр пожал плечами, приладился и хрястнул молотком по долоту. Для начала камню следовало придать форму круга, хотя точность здесь и не обязательна. Осколки камня брызнули во все стороны, и солидный кусок откололся.
– Процесс пошел, – вспомнил Алекс еще одно выражение Федора Дрейка.
– Все, кто там сейчас лежит, были очень самоуверенны, – проговорил старик, подбородком указав на пещеру. – И глупы. Все, кроме одного.
Он опять замолчал. Александр отколол еще один угол.
– Сейчас я думаю, он специально подбирал нас, самовлюбленных молодых людей, тяготившихся любой опекой.
Алекс зашипел от боли и сунул в рот побитый палец.
– Ты говоришь о манрахе? – проговорил он, сплевывая кровь.
– Да, – кивнул Энохсет. – Но тогда его еще так не называли. Нам льстило, что сам верховный жрец Сета ведет себя с нами как с равными. Принимает у себя дома, пьет вино и пиво, рассказывает смешные истории. Он казался таким не похожим на других взрослых, важных и занятых людей.
Он замолчал, а юноша вернулся к работе.
– А потом он открыл нам страшную тайну, – тихо проговорил старик в перерывах между ударами Александра.
Юноша опустил руки и посмотрел на него.
– Оказывается, богов нет, – старик пристально посмотрел на него. – Понимаешь, их нет! Ни сокологолового Горна, ни владыки Полей Блаженных Осирса. Нет даже Убиса, стража порога.
– А кто есть? – заинтересовался Алекс, впервые в этом мире столкнувшись с проявлением атеизма.
– Нечто, у чего нет человеческого имени, всемогущее и безграничное, – монотонно заговорил Энохсет, полуприкрыв глаза. – Вездесущее и вечное. А все боги лишь кривое отражение его в слабых глазах людей.
Он опять грустно хмыкнул, и вытер глаза.
– Самое смешное, что мы ему поверили!
– Это бывает, – пробормотал Александр, вновь беря в руки молоток.
– Как мог обмануть тот, кто впервые за три сотни лет смог прочитать Книгу Сета!
– А что это такое? – спросил Алекс, ударяя по долоту.
– Священная реликвия храма бога мудрости, – тихо ответил старик. – Я покажу, и ты поймешь, что человек не мог сотворить такое.
– Ого! – удивился юноша и предупредил. – Я видел много удивительного. И все это было делом рук человеческих.
– Нет, нет, – решительно покачал головой Энохсет.
– Посмотрим, – пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.
Келлуанин
замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.К полудню изпод его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художникаавангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.
– Поедим, господин Энохсет? – предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.
Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.
Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.
Энохсет лениво жевал ягоды, глядя кудато внутрь себя.
– Он даже приносил Книгу Сета домой, – проговорил старик. – Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?
Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.
– Узнай ктонибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.
Александр взял кожаную флягу и протянул старику.
Энохсет сделал глоток, вытер губы.
– Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.
Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:
– Для этого нужно чтонибудь съесть, выпить или покурить…
Брови старика поползли вверх.
– Да, он давал нам волшебное зелье. Но как ты догадался?
Вместо ответа юноша присосался к фляжке. "Ну не кололись же", – подумал он, втыкая пробку в горловину.
Келлуанин опустил глаза.
– Манрах называл это "слиянием с вечностью".
Он зябко поежился.
– До сих пор не понимаю, как мы могли творить такое. Первый раз он купил пленную девочку у солдат, возвращавшихся из похода в Банарскую пустыню. Потом ему стали привозить рабов из Нидоса капитаны кораблей, перевозивших хлеб.
– И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? – спросил парень.
– Этим негодяям безразлично, за что получать золото, – келлуанин смотрел кудато вглубь себя. – О боги, что мы делали…
– Может, не стоит об этом говорить? – предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. – Это все случилось так давно.
– Но я в этом участвовал! – губы старика скривились. – Тогда это казалось чемто великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.
– Я не понимаю, – пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.
– Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое "я" после смерти и слияния с Вездесущим.